Кто свергал Николая II и рушил империю? - Валерий Евгеньевич Шамбаров Страница 71

Мы уже упоминали, что к иллюминатам примыкали Парвус, Троцкий, германские «спартакисты». В частности, Парвус основал журнал «Колокол», который проповедовал необходимость грядущей глобализации. Именно такие теории стала разрабатывать кафедра Шиффа — обосновывая, что мир вступает в новую эру, «эру технократов», когда наднациональные обладатели финансовых ресурсов должны взять на себя руководство мировой политикой, производством, контролировать природные запасы, взгляды и чувства человечества. Причем подобное направление деятельности Шиффа оказывается далеко не случайным. Известно, что он являлся одним из высших иерархов масонского ордена «Бнайт Брит» [48, 62]. А этот орден возник в середине XIX в. в Нью-Йорке, когда часть иллюминатов, запрещенных в Германии и эмигрировавших в США, объединилась с некоторыми протестантскими и иудейскими сектами [97, 98].

4 апреля 1917 г. Америка стала официальной союзницей России, сенат США проголосовал за вступление в войну. Как и писал Хауз в прошлом году, почти сразу же после отречения и ареста царя. При этом Вильсон щедро поощрил финансовых магнатов, окружавших его. Барух был назначен министром военной индустрии, получил власть над всеми заводами США — стал настоящим экономическим диктатором. Майер стал главой Военной финансовой корпорации, заведуя всеми расходами. Додж и Дэвисон возглавили Американский Красный Крест. Высокие должности и полномочия получили Маршалл, Варбурги.

К новым властителям России олигархи США проявляли симпатии. Был создан «Американский комитет по поддержке демократического правительства в России», куда вошли 36 финансовых и политических тузов: Шифф, Дюпон и др. В кабинете Львова возникла идея осуществить «Заем свободы». Финансовый советник Временного правительства Б. Каменка (председатель правления Азовско-Донского банка) вместе с банкирами А. Гинцбургом и Г. Слиозбергом первым делом обратились к Шифффу, и он сразу согласился поддержать начинание.

В свою очередь, и Временное правительство тянулось к таким покровителям. В США оно назначило нового посла, масона Бахметьева. Он перед американцами откровенно заискивал, даже высказал пожелание, чтобы Вильсон взял на себя ведущую роль в мировой политике и «позволил России следовать за ним» [4]. Еще при царе для распространения объективных сведений о нашей стране в США было создано Русское Информационное бюро. Теперь почетными советниками этого бюро стали… Шифф, Барух, Маршалл, Селигмен, Страус, Вайс. Как видим, дружба выглядела самой тесной.

А из-за границы, пользуясь амнистией и радушным приглашением Милюкова, в Россию ринулись «борцы за свободу». Причем можно отметить: первыми сориентировались те из них, кто был связан с Парвусом. Сразу же, когда еще только начались беспорядки в Петрограде, из Копенгагена выехал в Россию Ларин (Лурье). Из США сорвалась с места Коллонтай. В Стокгольме она участвовала в совещании с Парвусом, Ганецким и Воровским. Потом очутилась в Гельсингфорсе, где установила более чем тесные контакты с матросским вожаком Дыбенко. Он стал очередным фаворитом Коллонтай, подчинил своих анархистов большевикам.

Рвался на родину и Ленин. По опыту 1905 г. он знал — в революции нельзя опаздывать, иначе к руководству не прорвешься. Только попасть в Россию для него было трудно. Швейцарию окружали воюющие государства. А контрразведки Франции и Италии хорошо знали, что большевики работают на противника. Ехать же через Германию или Австрию Ленин боялся, чтобы не скомпрометировать себя. Его окружениие было нашпиговано германскими агентами: Платтен, Моор, Кескюла, Гримм, Радек. С Владимиром Ильичом и с германским посланником фон Ромбергом завязались переговоры, вырабатывались варианты, на которые Ленин согласился бы.

Однако карту российской революции разыгрывали не только немцы. Троцкого в Нью-Йорке окружали британские агенты Вайсмана — Рейли, Вайнштейны. Сам Вайсман еще до переворота усиленно начал заниматься российскими делами. В начале 1917 г. он разработал план «Управление штормом», представив его своему начальству. Суть плана заключалась в том, чтобы завербовать среди политэмигрантов агентов влияния, имеющих вес в революционной среде, посылать их в Россию и через них направлять революционную бурю в нужном для союзников русле. Руководство английской разведки одобрило проект, выделило Вайсману 75 тыс. долларов. Еще 75 тыс. он получил в США, одним из спонсоров стал Шифф. А самым перспективным агентом, идеально подходившим для подобного плана, был Троцкий. Тем более что Рейли неоднократно характеризовал Льва Давидовича как человека, которого «можно купить за деньги» [78].

Официально обосновывалась задача «Управления штормом» — не допустить выхода России из войны, удержать ее в лагере Антанты. Но если учитывать близкие отношения Вайсмана с полковником Хаузом, то можно увидеть, что данные проекты имели и глубинную подоплеку. Как раз в это время, в 1916–1917 гг., в правящей верхушке США вызрел еще один план, куда более глобальный. Его можно назвать «планом Хауза». Впрочем, такое обозначение условно. Ведущий специалист по американской истории А.И. Уткин предпочитал выражение «стратегия Хауза». Конечно, ее разработчиком являлся не один «серый кардинал» Вильсона, и мы не знаем, отрабатывался ли план в виде единого документа. Но сохранились письма, дневники Хауза, из которых можно увидеть — такой план существовал, и нацеливался он ни больше ни меньше, как на мировое господство США [4].

Некоторые из пунктов уже были выполнены. Обеспечив себе за период нейтралитета колоссальные экономические и финансовые выгоды, Америка стала «мировым кредитором». После этого вступила в войну, чтобы пожать политические выгоды. Помогла англичанам подставить Россию, организовать Февральскую революцию. Но ограничиваться этим не следовало. Россия должна была пасть окончательно. Задолго до Збигнева Бжезинского Хауз намечал: «Остальной мир будет жить более спокойно, если вместо огромной России в мире будут четыре России. Одна — Сибирь, а остальные — поделенная Европейская часть страны» [4].

Правда, в таком случае державы Антанты оставались без самой сильной союзницы. Но без России французам, англичанам, итальянцам пришлось бы возлагать все надежды на Америку — и она получала возможность диктовать собственные условия. А для победы следовало использовать пропагандистские средства. Объявить, что война ведется не против народов Германии и Австро-Венгрии, а только против агрессивных монархических режимов, наводить мосты с оппозицией в этих странах и вызвать революции. Вильсон назвал эту тактику «сшибанием кайзера с насеста».

Ну а после победы выдвигался проект: «надо построить новую мировую систему», образовать «мировое правительство», где будет лидировать Америка. Сделать это предполагалось пропагандой «демократических ценностей». Провозгласить их приоритетом всей международной политики. Бедствия мировой войны следовало объяснить недостаточной демократией европейских держав. А утверждение «подлинной демократии» — единственным средством предотвратить подобные катастрофы в будущем. Таким образом, США становились мировым учителем демократии — и мировым контролером, получая право вмешиваться в дела других государств, оценивая их «демократичность». Хауз убеждал Вильсона: «Мы должны