Луи Жаколио - Покоритель джунглей Страница 72

— Тревога! Тревога! На Нухурмур напали!

В мгновение ока оба были на ногах.

— Простите ему эту шалость, — сказал Сердар Бобу и Барбассону, которые не знали, смеяться им или сердиться. — Сами, кстати, обманул вас лишь отчасти, ибо вы будете присутствовать на военном совете, а они обычно бывают накануне сражения.

Серьезность этих слов, словно по волшебству, успокоила Барнетта и Барбассона. Они поставили карабины и сели рядом с друзьями на диван.

По приглашению принца, который вел совет, Сердар взял слово и изложил, ничего не упуская, все факты, уже известные читателю.

Он рассказал о письме сестры, о ее предстоящем приезде вместе со всей семьей, о прощении, которого для него добились, объяснился, не поднимая, однако, завесу тайны, по поводу трагического события, разбившего его жизнь. Он сказал о том, что волею провидения и случая доказательства его невиновности находятся почти в его руках, в самой Индии, что благодаря помощи друзей он надеялся завладеть ими, несмотря на все трудности. Он сказал, что мечтал — разумеется, с согласия своих великодушных друзей — покинуть на время пещеры Нухурмура вместе с двумя из них, чтобы добыть эти бумаги и принести их сестре в тот момент, когда она ступит на землю Индии. Для него это было бы самым большим счастьем, о котором только может мечтать человек. Задумал он этот план, когда в Нухурмуре все было спокойно. Англичане считали, что принц и его соратники — в Тибете, и поиски их были практически прекращены. Но с тех пор произошло одно событие, и его честь приказывает ему все забыть и отказаться от столь дорогой ему мечты.

Голос Сердара задрожал от волнения, но он твердо продолжал:

— Я отказался от этого плана или, точнее, отложил его до лучших времен. Мне было бы слишком тяжело думать, что для меня все кончено, хотя положение изменилось. Горы будут прочесывать и туги, и отряд английской армии, не говоря уже о многочисленных проходимцах, настоящих подонках, привлеченных наградой, обещанной за нашу поимку. Возможно, очень скоро на наш след нападут, и мы вынуждены будем запереться в пещерах, выдерживать осаду, сражаться. И все это из-за неосторожности моих родных, которые, обратившись за моим помилованием к королеве, сказали, что я остался в Индии. Это немедленно навело наших врагов на мысль, что мы можем скрываться только в этих уединенных горах, поскольку за полгода обнаружить наши следы в другом месте не удалось.

Отвечать за ошибку моих родных должен я один, и если я заговорил о ней, то лишь потому, что знаю, к чему меня обязывают долг и необходимость сдержать данное слово. Мы все поклялись защищать принца до последней капли крови, и все мы, я уверен, готовы сдержать нашу клятву.

— Да, да! — воскликнули Барбассон и Барнетт, протягивая руки к Нана-Сахибу. — Клянемся защищать его от англичан! Мы скорее погибнем под развалинами Нухурмура, чем позволим им захватить его.

Странное дело! Ни Нариндра, ни Рама не приняли участия в происходящем. Сердар не обратил на это внимания, но слегка нахмуренные брови принца свидетельствовали о том, что поведение обоих индусов не прошло для него незамеченным.

— Благодарю вас, друзья мои, — ответил Нана-Сахиб, с горячностью пожимая протянутые ему руки. — Я не ждал ничего другого от великодушных сердец, которые одни только остались мне верны.

Когда волнение несколько улеглось, Сердар продолжал:

— Что нам теперь делать? Подумайте, пусть каждый предложит свой план. Я предлагаю следующее. У нас есть две возможности, какую из них выбрать — решим большинством голосов. Во-первых, увидев, что нас окружают, мы можем покинуть Нухурмур, бежав по вершинам гор, и, переодевшись, добраться до Бомбея. Там мы можем сесть на «Диану» и отправиться на поиски какого-нибудь затерянного острова в Зондском проливе или Тихом океане, где принц, которому удалось спасти свои богатства, будет жить счастливо и спокойно.

— Только вместе с вами! — перебил его Нана. — Я смог унести с собой на десяток миллионов одних только драгоценных камней, не считая золота.

— Мое второе предложение, — продолжал Сердар, — запереться в Нухурмуре, где, как мне кажется, обнаружить нас будет довольно трудно. Две движущиеся скалы, закрывающие вход, настолько хорошо подогнаны, что совершенно сливаются с окружающими их утесами. Толщина их такова, что обнаружить за ними пустоту невозможно. У нас, кстати, есть способ сделать так, чтобы полностью заглушить звук, который они могли бы издать при простукивании. Съестных припасов у нас больше чем на два года, мне кажется, мы можем считать себя здесь в полной безопасности. К тому же все говорит о том, что это последняя попытка поймать нас. Через два-три месяца об этом приключении все забудут, и, если наше убежище не будет случайно открыто, мы легко сможем сесть на «Диану», не вызывая подозрений, и отправиться, как и собирались, на поиски более гостеприимной земли. Первый проект опасен, если приступить к его исполнению немедленно, ибо все порты сейчас строжайшим образом проверяются: ни один корабль не выходит в море, если неизвестны его пассажиры и пункт назначения. Если мы попадемся, нас тут же повесят.

Достоинство второго проекта в том, что в случае успеха он без всякого риска приведет нас к первому, во всяком случае, если нас застигнут врасплох, мы взорвем себя и избежим виселицы. Я закончил, теперь ваша очередь, друзья. Я готов принять тот из этих планов, который вам понравится, или любой другой — по вашему усмотрению.

— Право слово, Сердар, — начал Барбассон, — по-моему, я выражу общее мнение, если скажу, что лучше придумать невозможно. Я принимаю ваш последний проект прежде всего потому, что он не исключает первого. К тому же я считаю, что Нухурмур легко защитить, мне здесь нравится, ну и, наконец, надо же доказать папаше Барбассону, что он был не прав, предсказывая своему наследнику смерть на виселице. У меня все.

— Что касается меня, — тщательно выговаривая слова, произнес Барнетт, желая показать, что он не забыл своей прежней профессии стряпчего, — присоединяюсь ко всем заявлениям, предложениям, выводам предыдущего оратора. Если папаша Барнетт еще жив, он будет счастлив узнать, что последний из Барнеттов болтается на конце веревки.

Нариндра и Рама заявили, что у них нет собственного мнения, ибо они привыкли всегда и во всем следовать за Сердаром. Нана, заинтригованный тем, что индусы вновь отказались высказать свое мнение, бросил на них проницательный взгляд. Сердар настолько погрузился в размышления, что почти не замечал, что происходит вокруг. Короче говоря, поскольку никто не возразил открыто против предложения Сердара, было решено остаться в Ну хурму ре.