Китай у русских писателей - Коллектив авторов Страница 74

Но в каких бы условиях ни находилась современная пекинская учащаяся молодежь, каковы бы ни были ее политические взгляды и убеждения, – одно бесспорно, что эта молодежь раз и навсегда порвала связь с прошлым и вполне искренне стремится к созданию новых форм и условий жизни; пусть ее теоретические знания невелики, но сила желания зато чрезмерна. Уже один тот факт, что религия (даже в обрядовых ее проявлениях) совершенно чужда молодому поколению, свидетельствует о безвозвратном отказе от прошлого. Впрочем, не только учащаяся молодежь, но и значительная масса обитателей Пекина совершенно индифферентна к вопросам религии: Конфуций и Будда для большинства – пустой звук. Вот несколько примеров. Осенью, когда празднуется дань рождения Конфуция, по распоряжению полиции дома в Пекине украшаются флагами, но если из любопытства спросить прохожего китайца о причине вывешивания флагов, то он скажет, что это ему неизвестно; если вы предположите, не в честь ли Конфуция, он ответит, что его это не касается и поэтому он не знает. Правительство еще продолжает соблюдать некоторый торжественный церемониал в честь Конфуция, но вся эта церемония мало касается широких масс, которые в ней не принимают никакого участия. Так, осенью в честь Конфуция в посвященном ему храме устраивается «торжественное моление», но какое это «торжественное моление»! Два-три десятка чиновников из министерства внутренних дел, одетые в парадные платья, отчасти напоминающие одеяния духовных лиц христианского вероисповедания, собираются в храме Конфуция; набирается с улицы два-три десятка малышей обоего пола, облекают их в соответствующие костюмы, дают им в руки свирели, искусственные ветви белого цвета, щиты и звезды и выстраивают их в две шеренги. Один из чиновников выносит из храма дощечки, посвященные Конфуцию, затем поется гимн, во время которого бьют в большой барабан и колокол. Население на этой церемонии отсутствует, а те, которые и присутствуют, приходят исключительно с целью посмотреть на церемонию; среди 200–300 присутствующих преобладают иностранцы с «кодаками» в руках. И в этот торжественный день жизнь идет своим обычным: чередом: все заняты делом, магазины открыты, население не имеет и понятия о том, что в этот день праздник.

Вообще у массы населения довольно странное представление о праздниках. Прежде всего, по заявлению некоторых китайцев, праздник не есть явление религиозного порядка; те праздники, которые связаны с известным церемониалом, как раз не затрагивают масс, массы не участвуют в торжественных церемониях, часто даже не знают о них. В глазах населения только такие дни считаются праздничными, когда можно отдохнуть, а главное, сытно поесть; при таком взгляде на праздники вполне применима ваша пословица «у богача всегда праздник, а у бедняка и в праздник будни». У китайской бедноты насчитывается в году не более 6–7 дней, когда она позволяет себе отдохнуть и сытно поесть. Что еда играет большую роль в китайских праздниках, об этом свидетельствует появление на рынках определенных кушаний, которые по прошествии нескольких дней исчезают, чтобы затем появиться только в следующем году.

Но при полном почти отсутствии религиозных верований, в массах еще упорно продолжают сохраняться многочисленные суеверия, вера в злого духа и прочие злые и добрые таинственные силы живет в народе. Еще и сейчас, например, не редкость встретить в Пекине дома, у входа которых, на крыше, имеется зеркало; назначение его – отгонять злых духов от этого дома, так как население верит, что злой дух, имея безобразную наружность, испугается, увидев себя в зеркале, и удалится. В некоторых старозаветных семьях и по наши дни соблюдается следующий обычай: жених при встрече у своего дома невесты пускает по направлению к ней три стрелы, чтобы поразить злых духов и не допустить их проникнуть в дом. Доказательством суеверности современных китайцев служит и обилие на улицах Пекина гадальщиков; узнать свою судьбу, узнать свой счастливый день, получить совет, как избавиться от врага или неприятности, – все это делается посредством гадальщиков, взимающих копейки за свои услуги, и больше всего этих копеек несет беднота, ищущая просвета в своей тяжелой и безотрадной жизни.

Вместе с суевериями у населения Пекина упорно сохраняются и многие старые обычаи и обряды: свадебные, похоронные и т. д. Однако понемногу начинают прививаться и уживаться и новые. На улицах Пекина можно встретить великолепную свадебную процессию по всем правилам старого церемониала, но замечается и некоторый диссонанс: впереди процессии идет европейский оркестр, наигрывающий европейские вальсы и марши. Можно увидеть и другую свадебную картинку: блестящий автомобиль, внутри – невеста, одетая в европейское платье розового цвета, и шафер в цилиндре, фраке и с большим розовым бантом на груди; или: карета, убранная внутри и снаружи искусственными цветами, в которую впряжена пара мраморного цвета лошадей, внутри кареты восседают невеста и шафер, а впереди шествует европейский оркестр, причем музыканты все одеты в красные мундиры английского образца. Но теперь в Пекине довольно часто устраиваются браки без всякой церемонии и помпы; не спрашивая даже согласия родителей, молодежь сама устраивает свою новую жизнь, не считаясь ни с какими обычаями и даже нигде не регистрируясь, и эти браки бывают не хуже тех, которые устроены по всем правилам обычая и обряда.

Дух времени сказывается и в устройстве похоронных процессий. Правда, в них сохранилось еще очень много старины, еще и теперь на улицах Пекина можно увидеть процессии, растянувшиеся на целую версту; еще и теперь друзья усопшего устраивают в местах прохождения процессии павильоны и устанавливают столики с чаем, спичками и папиросами, чтобы сын усопшего, отягченный горем, мог подкрепиться по пути, – но вместе с этой стариной и впереди ее идет европейский оркестр, часто наигрывающий марш из «Веселой вдовы» или что-нибудь в этом роде, так как для китайцев безразлично, что играет европейский оркестр.

Пройдет еще 15–20 лет, и много внутренних и внешних перемен произойдет в жизни Пекина; но принесут ли они хоть малейшее облегчение и улучшение жизни многочисленной бедноте Пекина, которая настолько сжилась со своей судьбой, настолько безропотно несет пока эту судьбу, что нужно не это медленное развитие жизни Пекина, а крупные, все потрясающие события, чтобы всколыхнуть эту инертную массу.

1927

З. Рихтер

Зинаида Владимировна Рихтер (1890–1967), писательница, журналистка, много ездившая по Советскому Союзу и часто печатавшаяся в «Правде», «Известиях», других периодических изданиях 20—60-х гг. Автор