Силы и престолы. Новая история Средних веков - Дэн Джонс Страница 74

Сегодня «Песнь о Роланде» занимает во французской литературе такое же место, как «Беовульф» в английской и «Песнь о Сиде» в испанской. И неудивительно. Это невероятно увлекательное, мелодраматичное и временами крайне жестокое произведение. В нем множество живых и запоминающихся героев – сам Роланд, его рассудительный друг Оливье, слабовольный и коварный отчим Роланда Ганелон, мусульманский царь Марсилий. Батальные сцены полны кровавых подробностей. В разгар великой битвы в Ронсевальском ущелье драматическое напряжение достигает предела: Роланд отказывается трубить в рог и звать на помощь, ведь, сделав это, он предаст высокие идеалы рыцарской доблести. Последние мгновения жизни Роланда проникнуты незабываемым пафосом – он все же подносит рог к губам, призывая своего короля и собственную смерть. И наконец, «Песнь о Роланде» рассказывает о том, каким суровым может быть правосудие. Мало кто из тех, кто слушал эту поэму поздним вечером перед очагом в замке какого-нибудь знатного сеньора в XI в., мог забыть ужасную сцену в конце: после смерти Роланда рыцари Тьерри и Пинабель вступают в смертельный поединок, чтобы определить, виновен или невиновен Ганелон. Когда Пинабель наносит удар по шлему Тьерри, брызнувшие из-под меча искры поджигают траву вокруг сражающихся. Устояв под этим почти смертельным ударом, Тьерри наносит собственный:

По голове врага ударил он

И до забрала шлем рассек на нем.

Из раны наземь вывалился мозг.

«Закончился ударом этим бой, – сообщает далее поэт. – Кричат французы: “Суд свершил Господь!”»[484]. Поскольку Пинабель потерпел поражение, тридцать заложников, вместе с ним поручившихся за честь Ганелона, уводят, чтобы повесить, а самого Ганелона привязывают за руки и за ноги к четырем жеребцам и разрывают на части. «Он умер смертью пленника и труса», – с редкой для себя сдержанностью замечает поэт[485].

Как мы должны все это понимать? По сути, «Песнь о Роланде» – нестареющий военный эпос, в котором герои и злодеи преодолевают трудности, сражаются, живут и умирают. Однако вместе с тем «Песнь о Роланде» отличает от многих других произведений оживленная пропаганда рыцарских ценностей. Эта история должна была в наиболее лестном виде показать слушателям их собственный мир – мир, в котором достойная жизнь определялась верностью вассалов и сеньоров своим клятвам и почти патологическим стремлением рыцаря держать слово и принимать любой вызов на бой, какими бы неравными ни были силы. И конечно, в конце концов высшей наградой для воина – как и для святого – служила славная смерть.

«Песнь о Роланде» – великолепное произведение, но она не уникальна. В начале XII в. и позднее были написаны сотни, возможно, даже тысячи chansons de geste. Те несколько десятков, что сохранились сегодня в рукописях, скорее всего, представляют собой лишь малую часть утерянных песен и еще меньшую часть тех, которые были много раз пропеты, но никогда не записывались на пергамен. Еще одна известная жеста под названием «Песнь о Гильоме» повествует о деяниях южнофранцузского графа Гильома Оранжского, сражавшегося против мусульман в конце VIII в. Третья, «Гормон и Изамбар», любопытным образом ниспровергает историю Роланда: ее герой, французский рыцарь Изамбар, терпит несправедливое обхождение от своего короля, отрекается от него и от христианской веры и переходит на сторону неверных, которыми правит король Гормон. В отличие от «Песни о Роланде» и «Песни о Гильоме» «Гормон и Изамбар» показывает непростую дилемму рыцаря, которому приходится восстать против несправедливого сеньора. Здесь явно прослеживается связь с историей Эль Сида и яркими красками нарисован сочувственный портрет рыцаря, чьи главные ценности – честь и отвага – считаются по умолчанию добродетельными. Рыцарь, даже когда он отказывается от присяги нарушившему клятву сеньору, все равно оказывается слишком хорош для этого мира. Рыцарское достоинство, как и любовь к чистоте, идет рука об руку с благочестием. Рассказы о Роланде, Гильоме и Изамбаре – не просто примеры литературного жанра, переживавшего расцвет в XII в. Это наглядный путеводитель, помогающий разобраться в сложных представлениях средневековых западных рыцарей и аристократов о самих себе (особенно в странах, говоривших на диалектах французского и итальянского языков).

Подобно современным кинематографическим франшизам о супергероях, chansons de geste порождали продолжения, предыстории, переработки и посвященные отдельным персонажам сочинения, а сменявшие друг друга поэты и переписчики раз за разом переиначивали эти истории сообразно своему времени. Как в случае с супергеройскими франшизами, здесь было несколько доминирующих «вселенных» со своими персонажами. Такие произведения, как «Песнь о Роланде» и «Песнь о Гильоме», действие которых происходит во времена Карла Великого, начиная с XIV в. входили в цикл «Дела французские» («Королевские жесты»). Те, в которых речь шла о давно минувших событиях – Троянской войне, основании Рима и других античных сюжетах, – составляли цикл «Дела римские». Тесей, Ахилл, Александр Македонский и другие герои представали в них в образе типичных средневековых рыцарей[486]. В третьей великой «вселенной», на сегодня, пожалуй, самой известной и лучше остальных выдержавшей испытание временем, действие происходило при дворе легендарного короля Артура – это были «Дела британские» («Артуровский цикл»).

Повести о короле Артуре дают изобильный материал для сценаристов даже сегодня, в эпоху Netflix. В этом нет ничего удивительного[487]. Даже в самых ранних версиях, известных по псевдонаучной «Истории королей Британии» Гальфрида Монмутского и откровенно фантастическим романам французского писателя Кретьена де Труа, это захватывающие произведения, в которых раскрывается огромный мир, полный приключений и неожиданностей, населенный множеством запоминающихся персонажей, среди которых сам король Артур, чародей Мерлин, неоднозначная королева Гвиневра и рыцари Персеваль, Гавейн и Ланселот. Под внешним покровом историй о загадочных королях и прекрасных девах, святом Граале и великанах поднимаются извечные темы любви, страсти, верности, неверности и предательства, поисков, веры, братства. Расширенные, переосмысленные и неоднократно переписанные в Средние века и позднее, романы Артуровского цикла помогают наблюдать за тем, как менялись и развивались с течением времени аристократические и придворные ценности. Однако во все времена у этих историй была общая черта – они позволяли изучать через деяния рыцарей саму человеческую природу. Некоторые рыцари служат живым воплощением своего кодекса. Многие другие, напротив, показывают, как нелегко достичь высот истинно рыцарского духа. Быть рыцарем по определению считается высшим призванием человека. В начале романа Кретьена де Труа «Персеваль» главный герой, еще мальчик, обучается военному искусству и наслаждается простыми радостями природы, тренируясь в лесу бросать копья. И вдруг он слышит, а затем видит пятерых закованных в доспехи рыцарей:

Они, покинув чащи мрак,

Ему предстали в светлых латах,

В шеломах блещущих, богатых,

При ладных копьях и мечах,

В сребре на солнечных лучах,

Лазурных, золотых, зеленых…

Решив,