Евгений Рогачев - Рогнеда. Книга 1 Страница 77

— Так я и говорю, что лечить тебя пришел.

— Нет, ну точно блаженный! — Митрий оглянулся на Ульяна, который замер, прислушиваясь к разговору. Его тоже удивило и напутало появление незнакомца. — Несет всякую чушь несусветную… Пошел вон!!! Нету у меня ничего! Сами голодаем, не видишь, исхудали как?

— Вижу. — Спорить странник не стал, только взгляд вперил в Митрия, отчего тот сразу покрылся потом. — То — хворь тебя гложет. Хворь старинная, с давних времен еще известная. Прозывается она в народе пьянство, да воровство, да душегубство. По-простому если сказать-тать ты. Из проклятого в народе племени… Вот от этого недуга и пришел излечивать тебя.

— Ах ты, букашка!!! Да я тебя сейчас!!! — Митрий скинул оцепенение, отпрыгнул, намереваясь проткнуть этого юродивого ножом. Взмахнул рукой, но клинок рассек пустоту. Незнакомец почему-то оказался не напротив, где был ранее, а уже за спиной. Стоял и улыбался. И от этой улыбки Митрию почему-то стало не по себе.

Затем случилось непонятное. Внутрях у Митрия что-то лопнуло, и все его существо вмиг наполнилось болью. Он переломился пополам, выплевывая изо рта кровь, и с удивлением заметил, как из ослабевших рук выпал ножик, а потом навстречу взору, все более убыстряясь, понеслась зеленая трава. Последнее, что увидел Митрий в этой жизни, были сапоги незнакомца с загнутыми вверх носами.

Дашка наклонилась над ватажником, дотронулась до шеи. Нащупала жилку, по которой течет жизнь, и не ощутила под пальцами ничего.

— Мертв, — произнесла, разгибаясь. Всмотревшись в бородатое лицо, прошептала: — Прости меня, Боже, но он заслуживал смерти. Душегубством жил и помер, как собака.

Отошла от ватажника, поискала глазами еще одного, молодого. Ульян сидел, забившись под ель, и молился, ожидая смерти от этого, непонятно откуда взявшегося человека. Все произошло настолько быстро, что он и не понял ничего. Вроде, только стоял Митрий, а уже валяется в траве, харкая кровью. И его такая же участь ждет, не иначе. Господи, и зачем поперся в этот лес?!

Дашка подошла к Ульяну, присела перед ним на корточки. Ульян наконец совладал со страхом, вскинул взор.

— Ты меня тоже, как и его? — кивнул на мертвого Митрия.

— Зачем? — Дашка покачала головой. По глазам Ульяна поняла, что душа юнца наполнилась страхом. Надо растопить лед, что сковал его сердце. Только тогда он пойдет за ней, как бык на веревочке, а иначе девку не отыскать. Хотя, может, и он ничего не знает. — О нем не жалей. Темный был человек, никчемный, и к таким же, как он сам, вел. Живым бы тебе из этого леса не уйти, уж поверь мне. Так что, ты мне должен быть благодарен.

— А кто ты?

— Я? Да неважно, кто я. Главное, появился вовремя. И вести добрые тебе принес.

— Вести? Какие вести? — не понял Ульян.

— От девицы твоей. Ее, кажется, Рогнедой кличут.

— От кого? — Ульян запутался вконец.

— Рогнеды. Позабыл что ли зазнобу свою?

— Так ты что, — до Ульяна, наконец, дошел смысл Дашкиных слов, — от нее?! Видел, значит, ее? Где она? Что с ней?

— Вопросами сыплешь, словно горохом… Видеть я ее не видел, но знаю, что она где-то тут в лесу скрывается. И ты мне должен помочь отыскать ее. Если, конечно, хочешь. Ведь хочешь?

— Конечно, хочу. За тем и пришел сюда вместе с ним, — Ульян опять кивнул на лежащего Митрия.

— Послушай, что я поведаю тебе, — Дашка тронула Ульяна за рукав, поворотила к себе. — Да не бойся меня. Ежели б я хотел, то ты давно бы уже рядом с ним лежал.

— Я и не боюсь.

— Хорошо… Тогда слушай. Девица твоя находится у татей лесных, разбойников, значит. Они держат ее, пытаясь выведать тайну одну. Но она молчит, потому и послали его, чтоб тебя разыскать. Думают тати, и особливо атаман их, что сговорчивее она будет, ежели тебя узрит… — Дашка поймала взгляд Ульяна. — Не знаешь, что за тайна та?

— Нет, — Ульян покачал головой, но голос лишь на мгновение дрогнул, и Дашка поняла все.

— Вот и я не знаю. Но отыскать мы ее должны, чтоб вырвать из лап гнусных разбойников.

— Тебе-то к ней какой интерес?

— Спасла она меня один раз. — Дашка ждала, что Ульян спросит об этом и на ходу придумала нехитрую сказку. — Сама не ведает об этом, но, если бы не она, то и мне не жить. А так — топчу белый свет и людям помогаю. Узнав, что в беду попала, решил помочь. Долго искал и наконец нашел… здесь.

Ульян не поверил ни одному слову. Страх пропал, и мысли нежданно приняли иное направление. Рогнеду он не видел долго, с того самого момента, как забрал ее к себе боярин. Неизвестно, как складывалась ее жизнь до того, как попала к посаднику. Вдруг, да очаровал ее кто? Вот этот юнец, например? Вон, какой смазливый, глазами серыми так и зыркает. И шустрый, не приведи Господь! Митрия уложил, тот и вздохнуть не успел. Девки таких любят, не каждая устоять сможет. Наверняка и Рогнеду очаровал, не зря же здесь оказался. Ладно, поглядим, отыщем Рогнеду, а там посмотрим, как дальше быть.

— Не знаю я, где она, — Ульян развел руками. — Должен был он указать, но теперь, благодаря тебе, молчит.

— От него толку все равно не было бы, — отмахнулась Дашка. — Ты вспомни чего-нибудь. Может, рассказывала она чего или знак какой давала?

— Да не было никакого знака. А тебе… ничего не рассказывала?

— Нет. Если бы знал чего, у тебя бы не выпытывал… — Дашка задумалась. Потом спросила: — В этом лесу мест знакомых у нее нет? Ну, тех где бывала уже однажды? Ты подумай, подумай, не торопись.

— Не знаю я… — Ульян наморщил лоб, вспоминая все то время, что проводил с Рогнедой. Неожиданно в мозгу всплыла одна фраза. Да и не фраза вовсе, а так, словцо. Он неуверенно проговорил: — Бывала она, вроде, с дедом своим тута, в месте одном. Прозывается оно Кривая излучина.

— Ну, вот видишь, вспомнил… Где?

— Там, — махнул рукой Ульян, — у реки самой.

— Знаешь, как дойти туда?

— Знаю.

— Тогда пошли. Нечего время зря терять.

И они углубились в лес.

Ульян, чтоб не сбиться с пути, взял направление на реку, намереваясь уже по ней добраться до Кривой излучины. Почему именно туда идти надо — он не знал, да и Дашка тоже. Просто, это был единственный путь, по которому могла двинуть Рогнеда. Правы они или нет — не задумывались, а шагали, продираясь через лес.

— Долго до реки-то идти? — спросила Дашка, когда вышли на едва приметную лесную тропку, проложенную лесным зверьем. Она вся вспотела, да еще и мошкара эта одолела, но одеяние сбрасывать не стала, решив до поры себя не обнаруживать.

— Версты три еще, — буркнул Ульян. — Аккурат по этой тропе и дойдем.

— Чего неразговорчивый такой? — поинтересовалась Дашка. Устала молчать, да и думы разные в голову лезли. — Найдем мы твою зазнобу, не сомневайся. Чувствую, что правильно идем.