Станислав Вольский - Завоеватели Страница 77

Еще через несколько дней сеньор Пикадо, секретарь, пришел в неурочный час и озабоченно доложил:

— Дело серьезное, сеньор наместник. Вчера ко мне прибежал священник церкви святого Яго и рассказал, что альмагристы составили заговор. В этом ему признался на исповеди один из заговорщиков. Покушение назначено на субботу двадцать шестого июня. Вас хотят заколоть, когда вы будете выходить из собора.

Пизарро расхохотался.

— Вы не понимаете, в чем дело, сеньор Пикадо. Попик все выдумал. Ему захотелось получить за услугу митру.

Сеньор Веласкес, главный судья, присутствовавший при этом разговоре, тоже рассмеялся и, сделав широкий жест рукой, внушительно сказал:

— Вашему превосходительству нечего опасаться, пока меч правосудия находится в этой руке. Недовольные у нас все на счету. Мы все знаем; и никого не боимся.

Тем не менее, уступая настояниям свиты, наместник решил в собор не итти.

Наступило 26 июня. Заговорщики собрались в доме Диего Альмагро и ждали известий. Когда им сообщили, что наместник, сославшись на болезнь, не пошел к обедне, поднялся переполох. Значит, все известно. Надо действовать сию же минуту, иначе будет поздно! Толпой выходят они на улицу и с криком: «Да здравствует король и Альмагро!» бегут ко дворцу наместника. На площади собираются кучки любопытных и смотрят, как оборванные альмагристы занимают входы здания и проникают внутрь. Им никто не мешает и никто не помогает. Если убьют наместника, туда ему и дорога. А если перебьют альмагристов, тоже не велика беда. В конце концов не все ли равно, кто будет обирать колонистов и грабить туземцев — Франсиско Пизарро или Диего Альмагро?

Пизарро в это время завтракал в довольно многочисленной компании. Когда послышался шум, гости всполошились и бросились к окнам. Сразу сообразив, в чем дело, они поспешили скрыться. Одни убежали через коридор, другие, в том числе толстый судья Веласкес, выпрыгнули в сад. Только трое остались защищать наместника. Пизарро приказал адъютанту запереть дверь на лестницу и с помощью брата по матери, де-Алькантара, начал надевать доспехи. Но адъютант не исполнил приказания и почел за лучшее вступить с заговорщиками в переговоры. Его тут же закололи. Та же участь постигла трех подбежавших пажей, пытавшихся преградить путь в столовую.

Пизарро.

Де-Алькантара с двумя оставшимися гостями бросается навстречу нападающим. Через минуту он уже пронзен шпагами. Пизарро, не успевший надеть латы, наматывает на левую руку плащ и бросается на выручку брату. Слишком поздно! Алькантара падает, и Пизарро получает сразу несколько ударов в грудь. Он валится на пол. Кровь из ран заливает весь пол. «Иисусе!» хрипит он, обмакнув деревенеющий палец в собственную кровь, и пишет на полу крест.

«Смерть, смерть! — проносится у него в мозгу. — Смерть и потом ад, если не поможет вот это!»

Вперив в крест помутневшие глаза, он умирает.

Покончив с Пизарро, заговорщики рассеялись по городу, роздали оружие единомышленникам, убили Пикадо и нескольких сановников, сменили власть и провозгласили губернатором столицы Диего Альмагро.

Поздно ночью немногие, очень немногие друзья украдкой отнесли труп наместника на кладбище, священник украдкой отслужил заупокойную мессу, могильщики наскоро опустили гроб в могилу. Все торопились поскорее отойти от покойника, чтобы не подвергнуться той же участи. Только в 1607 году останки Пизарро были перенесены под своды столичного собора.

XXXVI

Смерть Пизарро не решила вопроса о власти. Слишком много было охотников до Пизаррова наследства, слишком сильно возбуждены страсти, чтобы переворот мог закончиться прочной победой заговорщиков. 26 июня открылась новая страница перуанской истории — эпоха новой гражданской войны, закончившейся лишь в 1548 году гибелью последнего из претендентов. В отличие от предыдущей междоусобицы борьба теперь велась не только между двумя партиями, но и между каждой из них и испанской короной. Наряду к альмагристами и пизарристами появилась еще третья сторона — представители короля. Перу напоминало палубу пиратского корабля после убийства капитана. Матросы, боцман, его помощники бегут сломя голову к каюте, где запрятаны награбленные сокровища, и, призывая всех святых в свидетели своей правоты, режут друг друга до тех пор, пока не валятся от ран или усталости. Отдохнув, каждый опять начинает отстаивать правое дело, и свалка продолжается до тех пор, пока незаметно подъехавшее полицейское судно не высаживает на борт военный отряд, который арестовывает всех участников драки и конфискует в пользу казны спорное имущество.

То же происходило и в Перу. Противники гибли один за другим, а свалка все продолжалась и продолжалась.

Королевский комиссар Васко де-Кастро не погиб, как предполагали в Лиме, а вскоре после смерти Пизарро благополучно высадился на побережье Караибского моря и направился в Перу. Узнав об убийстве Пизарро, он поспешил добраться до Квито и объявил себя временным преемником наместника. Вокруг него собрались старые соратники Франсиско Пизарро и заместители Гонзало Пизарро. Хуан Пизарро уже умер, а самого Гонзало в это время в Квито не было: еще год назад он, по приказу брата, во главе многочисленной экспедиции отбыл на восток разведывать таинственные земли, лежавшие за восточными склонами Анд.

Диего! Альмагро, успевший подчинить себе несколько провинций, отказался признать власть королевского комиссара. Борьба между ним и войсками Васко де-Кастро продолжалась до сентября 1542 года. В последнем, решительном сражении альмагристы были разбиты. Диего бежал в Куско и там был схвачен и казнен. Большинство солдат, сохранивших ему верность, было взято в плен, и лишь несколько отрядов скрылось в горах.

Альмагристы перестали существовать; пизарристы, хотя и неохотно, признали королевского представителя. Но оставалась еще четвертая сторона — инка Манко, вождь порабощенного туземного населения. Несмотря на все усилия испанцев, его не удалось ни убить, ни взять в плен. Находчивый и смелый, он появлялся в самых неожиданный местах, жег колонии, грабил караваны и убивал всех попадавшихся ему испанцев без различия партий. У него уже не было тех многотысячных полчищ, которые еще недавно заставляли дрожать завоевателей, но и небольшие его отряды причиняли столько хлопот, что испанцы ни одной минуты не были уверены в прочности своего владычества. Случайность избавила белых от этого страшного врага: в начале 1544 года одна из уцелевших альмагристских шаек набрела в горах на перуанский лагерь, где находился инка, и попросила гостеприимства. Испанских солдат приняли. Ночью, вероятно опасаясь нападения туземцев, они убили Манко и были сами перебиты все до одного. В лице инки погиб последний человек, вокруг которого объединялись наиболее деятельные и непримиримые слои перуанского населения. Массы остались без вождя. Предоставленные самим себе, не привыкшие к самодеятельности, они послушно склонились под игом белых. С их стороны испанцам теперь нечего-было опасаться.