Шерлок Холмс Мценского уезда - Станислав Сергеевич Сергеев Страница 77

какие-то первичные навыки и получил, да и теорию изучил. Но перед посадкой, когда около года шло следствие и судебное разбирательство, я от нечего делать, чтоб спустить пар, несколько месяцев занимался с давним знакомым, Лешкой-Пижоном. Несмотря на немного несерьезное прозвище, человеком он был очень стоящим, повидавшим мир, ну и к тому же великолепным рукопашником. Лешка не устраивал стандартных тренировок, как у других тренеров, он брал человека и под его индивидуальную физиологию и имеющиеся базовые навыки нарабатывал систему из пяти-десяти базовых приемов-ударов-связок, и все это отрабатывалось до автоматизма. Любой врач-специалист подтвердит, чтоб движение стало автоматическим и бессознательным, его надо повторить пять-семь тысяч раз, ну этим я и занимался одинокими тоскливыми вечерами.

И вот сейчас, получив нож в грудь, руки и ноги сами действовали автоматически, коряво, не так красиво, как в фильмах про крутых спецназеров-ногомахателей, но все же быстро и резко. Блок из карате учи-уки – отбиваю влево руку с ножом и тут же короткий удар кулаком в солнечное сплетение противнику, сбивая ему дыхание. Несильно, но действенно – тот делает неуверенный шаг назад, разрывая дистанцию, и тут уже я делаю короткий шаг левой ногой и со всей пролетарской ненавистью леплю классический мае-гери в нижнюю часть корпуса, практически в пах с сильным выдохом, вложив в удар всю силу.

Противник что-то хрюкнул, но не отлетел, а просто начал скрючиваться, с перспективой упасть вперед, и тут же последовал контрольный удар кулаком в ухо – и все, урка ушел в полный аут, выронив нож и упав на бок. Стоящие чуть в стороне бабы заголосили «Убили!», а ко мне рванули еще трое деловых, видимо, поддержать своего вожака, который хотел поддержать, так сказать, воровскую честь и нарвался не на того противника.

Я уже начал распределять цели и смещаться в сторону, чтобы выделить некоторое свободное пространство для боя, стараясь выполнить основной принцип работы против группы – постоянно перемещаться так, чтобы противники выстраивались друг за другом. Стычка просто преобразуется в последовательный бой с каждым из противников в отдельности, ну это, конечно, при условии, что нападающие не подготовлены для работы в группе. Неподготовленные нападающие начинают путаться и мешать друг другу, путаться в ногах. Если же все наоборот, и работает слаженная команда, тогда только один выход: разрывать дистанцию, чтоб не могли дотянуться, и убегать, или валить всех из огнестрела.

Но дальше я ничего просто не успел сделать: без криков и команд, как торнадо на уркаганов, налетели мои спутники. Макар одним жестким ударом в челюсть просто вырубил ближнего к нему бандита, того самого, что огребал в поезде, и как кегли раскидал остальных. А дальше снова случилось еще одно чудо, которое я видел в поезде: опять вписались мужики, отцы семейств, мастеровые, купцы. Они нахлынули толпой и стали метелить гопников, не давая им просто подняться, и все это время я стоял в стороне, прикрытый широкой спиной Антона, который сразу же оттер меня от свалки и закрыл своим телом. Я, не ожидая от себя, просто улыбнулся, как-то по-доброму, испытывая неповторимое чувство единения, если это так можно назвать. Наверно, именно так люди собирались и совместно тушили пожары, или молотили кочевников, которые разоряли русские города и села.

Такую картину я давным-давно видел в Ялте, точнее даже участвовал, когда мы большой компанией прогуливались по набережной и моего друга Сашку Ковгана попытался обуть вор-карманник. Его спалили на горячем, но тот действовал с подстраховкой в виде крупного плечистого татарина, но это не помогло. При первой же попытке наезда наша компания просто снесла с ног этих двух идиотов, которые имели дурость наехать на людей, гуляющих с женами, с детьми, причем некоторые имели в карманах удостоверения серьезных организаций. Полиция тогда быстро нарисовалась и после сверкания корочек приняла верное направление и повязала гастролеров, на которых, как оказалось, уже была куча эпизодов.

Так и здесь. Крики «Разойдись!», свистки полиции, и толпа, деловито до этого размазывающая бандюков по перрону, спокойно, как по команде разошлась, оставив после себя четыре стонущих тела. Макар, как главный и самый активный, вышел вперед, навстречу к двум подбежавшим полицейским и четко представился:

– Господин полицейский, фельдфебель в отставке Макар Кисленко.

Макар и дюжий полицейский, привычно придерживающий на левом боку служебную шашку, быстро обменялись взглядами, признав друг в друге ветеранов, и многие в толпе это сразу заметили, и градус напряжения сразу опустился. Здесь же уже, наверно, собрались все посетители вокзала, даже подтянулись пассажиры первого класса, с интересом наблюдающие за происходящим. Среди них была парочка армейских офицеров, несколько дам и пара человек по гражданке, но явно с военной выправкой.

– Что случилось?

– Деловые совсем страх потеряли. В поезде буянили, но мы им бока намяли, объяснили, как в обществе себя вести, так решили напоследок моего человека ножом пырнуть.

Тут и Антоха решил подписаться – сделал шаг, достал документы, выданные ему как отпускнику:

– Полицейский урядник Яренского уезда Еремеев. Следую в отпуск по болезни к родственникам. Все слова господина фельдфебеля в отставке полностью подтверждаю.

Тут в толпе загомонили, в знак согласия. Да и полицейский, только мельком глянув на протянутые ему документы, оценил стать, прическу и выправку Антохи, признал в нем своего. Потом повернулся к лежачим бандитам, сделал шаг и носком сапога с легким презрением чуть пнул лежащий на земле ножик с обмотанной кожаной веревкой рукоятью, которым меня совсем недавно тыкали в грудь. Повернулся к своим подчиненным, которых еще прибавилось на два человека, и коротко бросил:

– Этих скотов в камеру. Свидетелей достаточно.

Те же торговки загомонили в знак согласия, видимо соглашаясь стать официальными свидетелями.

Полицейский демонстративно достал часы на цепочке, глянул время и громко проговорил.

– Господа, полиция во всем разберется. Свидетелей достаточно, давайте не будем задерживать отправление поезда.

Золотые слова. Да тут и паровоз свистнул, давая понять, что поднял пары и готов трогаться, поэтому люди, загомонив, начали движение на посадку.

Мы погрузились и, сопровождаемые уважительными взглядами, разместились на своих местах под насмешливым взглядом Федора, в котором проглядывала некоторая обида – ему подраться не дали.

Паровоз, гудком известив всех на станции, дернул состав, и мы поехали, покидая Ярославский вокзал, где так хорошо поразвлекались, хотя меня не покидало чувство, что мы очень хорошо засветились. В дальнейшем неторопливом движении никаких особых происшествий не произошло. Останавливались еще на парочке станций, где пассажиры могли перекусить и удовлетворить свои физиологические потребности. И таким темпом до Москвы мы добрались только поздно вечером.

В гостиницу мы не поехали, Макар, быстро сориентировавшись, пошептался с извозчиками, ждущими клиентов, и мы, погрузившись к одну из колясок, поехали по ночным московским улицам куда-то, где