Первая Пуническая война - Михаил Борисович Елисеев Страница 78

3. Гамилькар наступает. 240–239 гг. до н. э

Катастрофа под Утикой заставила карфагенское правительство пересмотреть свои взгляды на многие вещи, речь уже шла о самом существовании государства, и члены совета больше не имели права на ошибку. Ведение войны против наемников было решено возложить на Гамилькара Барку и вновь назначить его командующим армией. Гамилькар не стал разыгрывать перед посланцами совета обиженную добродетель и демонстративно отказываться от командования, а сразу ответил согласием. Барка любил Карфаген и понимал всю сложность ситуации, в которой оказалась страна. Главные силы армии под начальством Ганнона бесцельно маневрировали где-то в окрестностях Утики, поэтому правительство смогло выделить в распоряжение Гамилькара лишь 10 000 конных и пеших воинов гражданского ополчения Картхадашта и 70 боевых слонов. Но командующего это не смутило, он сразу же перешел к активным действиям.

Наибольшая трудность, по мнению Гамилькара, заключалась в том, чтобы вывести армию из Карфагена на оперативный простор. Мятежники перекрыли дорогу, связывающую город с материком, причем сделали это очень грамотно. Перешеек, где проходила дорога, был покрыт труднопроходимыми холмами и пересекался полноводной рекой Макора, через которую был один-единственный мост. У этого моста находился укрепленный лагерь, а на возвышенностях Матос расположил сильные отряды, тем самым сделав практически невозможным прорыв карфагенской армии из города. Но теперь противником ливийца был не бездарный Ганнон, а Гамилькар Барка, герой войны на Сицилии.

Полководец очень хорошо знал окрестности родного города, где прошли его детство и молодость, бесчисленное количество раз он охотился в этих местах и поэтому обладал всей полнотой информации об особенностях рельефа местности. Знал такие секреты, о которых его противники не имели ни малейшего понятия. Гамилькар поднялся на одну из исполинских башен укреплений Карфагена, откуда открывался вид на перешеек, и стал обдумывать план предстоящей операции. Атаковать в лоб позиции наемников было бессмысленно, это могло привести к огромным потерям, а положительный результат никто не гарантировал. Совершить обходной маневр возможным не представлялось, узость перешейка мешала это сделать. Переброска армии на кораблях тоже исключалась, поскольку в распоряжении Гамилькара не было транспортных судов для перевозки боевых слонов. А вступать в битву с мятежниками без поддержки элефантерии, по мнению командующего, было самоубийством. Противник превосходил карфагенян численно и просто раздавил бы небольшую армию Гамилькара.

Поэтому полководец действовал иначе. Он знал, что когда ветры дуют в определенном направлении, то устье Макора заполняется песком и тогда в этом месте реку можно перейти вброд. Поэтому Гамилькар вывел войска за линию городских укреплений и стал выжидать подходящего момента. Когда ветер подул в нужную сторону, полководец приказал под покровом темноты покинуть лагерь, вывел армию к устью реки и перешел на противоположный берег. Не только мятежники, но даже жители города не заметили этого маневра, настолько тихо и искусно все было сделано. Армия вышла на оперативный простор.

Для восставших, засевших в лагере и охранявших дорогу через перешеек, появление в тылу войск Гамилькара было полной неожиданностью. Но Спендий быстро сориентировался в обстановке и повел на выручку товарищам 15 000 человек из лагеря под Утикой. Навстречу ему от перешейка выступили 10 000 воинов, и вскоре армия Гамилькара оказалась зажатой между превосходящими силами противника. Перед атакой на пунийцев командиры наемников встретились и вкратце обсудили детали предстоящего сражения. Было решено нанести удар всеми силами по приближающейся карфагенской колонне. И хотя мятежники превосходили карфагенян числом, это еще не гарантировало им победы. Главной проблемой для восставших стало отсутствие человека, имевшего опыт руководства крупными войсковыми соединениями, хотя грамотных командиров младшего и среднего звена среди наемников было предостаточно. Гамилькар же был одним из лучших полководцев эпохи, что и сыграло решающую роль в грядущем столкновении.

Карфагенская армия шла походным строем, впереди двигались боевые слоны, за ними – кавалерия и мобильные войска, замыкали колонну тяжеловооруженные пехотинцы. Когда Гамилькару доложили о том, что мятежники пошли в атаку, то полководец действовал быстро и уверенно. Он сумел по ходу движения перестроить войско, отведя в тыл конницу и слонов, а вперед выдвинул тяжеловооруженную пехоту. Карфагеняне теснее сомкнули ряды, ощетинились копьями и встретили вражескую атаку. Завязалась рукопашная схватка, мятежники наращивали натиск, а Гамилькар тем временем отводил на фланги конницу и элефантерию.

Спендий был храбрым воином и харизматическим лидером, но бездарным военачальником, не сумевшим правильно организовать нападение на вражескую армию. Поэтому наемники атаковали беспорядочно и неорганизованно: пока одни отряды вели бой с пунийцами, другие только приближались к месту сражения. Этой ошибкой воспользовался карфагенский полководец, успевший выстроить в боевой порядок конницу и слонов. И как только построение было закончено, последовала стремительная контратака. Слаженным ударом карфагеняне опрокинули мятежников и погнали их с поля боя. Толпы беглецов налетели на подкрепления, спешившие им на выручку, и в буквальном смысле слова втоптали их в землю. Произошла дикая давка, и бегство стало всеобщим. Слоны и карфагенские всадники преследовали бегущих наемников, производя страшное опустошение среди толпы, в которую превратилось некогда грозное войско. Множество восставших были раздавлены слонами, не меньше народу погибло под копытами лошадей. Всего были уничтожены 6000 мятежников, а 2000 были взяты в плен. Немало беглецов укрылись в лагере на берегу Макора, остальные побежали по направлению Утике. Но Гамилькар их не преследовал, он воспользовался неожиданной победой и приступил к решению более важной стратегической задачи – снятию блокады с Карфагена. Но пока полководец перестраивал войска и готовил атаку на лагерь, командиры наемников решили покинуть расположение и укрыться за стенами Тунета. И когда пунийцы устремились на штурм лагеря, то быстро им овладели. После этого Гамилькар стал зачищать территории вокруг Карфагена, большую часть поселений и небольших городов он взял приступом, остальные сдались на милость победителя. Осада с Утики была снята. Для карфагенян, обескураженных последними поражениями, наконец-то блеснул луч надежды.

Совсем иные настроения царили среди руководителей восстания. После понесенного поражения Спендий и командующий отрядами галлов Автарит настолько растерялись, что не знали, что делать. Матос в это время осаждал Гиппакрит, но, узнав о постигшей восставших неудаче, отправил к Спендию и Автариту гонца с посланием, в котором изложил свои соображения относительно дальнейшего ведения боевых действий. Ливиец рекомендовал товарищам держать свои войска близ вражеской армии, но в то же время избегать равнинной местности, поскольку у Гамилькара огромное преимущество в коннице и боевых слонах. Поэтому им лучше вести армию по крутым холмам и склонам гор, выжидая удобный момент для новой атаки. Матос понимал, что с появлением на театре военных действий армии Гамилькара военное счастье может окончательно изменить наемникам и наличных сил для дальнейшей борьбы с Карфагеном