Эли Бертэ - Братство волка Страница 8

— Эта вторая часть завещания — только недостойная хитрость! — запальчиво вскричал барон. — Я знаю, что она не изменит смысла первого завещания. Я знаю, отец приор, хитрые уловки, прибегая к которым, ваша община хочет присвоить поместье Варина. Боясь, без сомнения, чтобы дарственная на это богатое поместье не возбудила общего негодования, вы постарались избежать этого, выиграв время. А там, когда общественное мнение смирится с этим постыдным грабежом, просто потихоньку вступить во владение имуществом. Пока эта вторая часть завещания не вступила в силу, вы вполне владеете именьем моего дяди, притворно утверждая при этом, что только храните его как залог. Почти восемнадцать лет вы получаете прибыль от этих земель, и, я полагаю, намерены получать ее и впредь. Вы надеетесь, что все уже забыли о том, как вы завладели этим имением, и далее вы сможете столь же безнаказанно им распоряжаться. Но этого не будет, господин приор; заверяю вас, что я возвращусь к этому старинному делу, как только представится случай. Отец мой умер разоренный бесконечными тяжбами, но я еще жив и сумею потребовать то, что полагается мне по закону. Настанет минута, когда вторая часть завещания будет распечатана, и если она удовлетворит вашим хитростям, вы можете быть уверены, что я не приму этого безропотно.

Времена переменились; век идет вперед, католическое духовенство не имеет уже прежнего неограниченного владычества. Поговаривают, что скоро из Франции прогонят самую богатую, самую могущественную из ваших религиозных корпораций, иезуитскую. Благодаря успехам просвещения ветер начинает обращаться против вас. Берегитесь! На этот раз вашего влияния может быть уже недостаточно, чтобы дать восторжествовать беззаконию, — Ларош-Боассо сказал это с пафосом и гордостью, видимо, он был глубоко уязвлен нанесенным монастырем оскорблением. Молодой человек, облокотившись о стол, смотрел на дядю с искренним удивлением. Леонс не мог поверить в те недостойные поступки, в которых обвиняли фронтенакскую общину, и ожидал, что приор докажет барону его неправоту. Но Бонавантюр продолжал оставаться бесстрастным; он улыбался, аккуратно расправляя складки своей бенедиктинской рясы.

— Вам недолго придется ждать случая, которого вы ищите, барон. Я уже вам говорил, что время, назначенное для распечатывания второй части завещания вашего дяди, скоро настанет. Тогда вы будете действовать, чтобы отстоять ваши интересы, которые считаете единственно верными и справедливыми, а фронтенакское аббатство заставит вас уважать волю графа Варина, какова бы она ни была.

Твердость приора было трудно поколебать, барон понял это и потому продолжал уже гораздо спокойнее:

— Не будем заходить слишком далеко, преподобный отец; я все же надеюсь, что не дойду до крайностей. Я начал разговор об этом споре только для того, чтобы напомнить вам о той несправедливости, которую учинила мне ваша обитель, а также для того, чтобы вы поняли, что я намерен бороться за свои права. Но я хочу, чтобы вы знали, что я могу отказаться от своих прав, если аббатство возместит мне тот ущерб, который уже успело нанести.

— Я вас не понимаю, барон.

— Я думаю, приор, что вы понимаете меня очень хорошо. Вследствие процесса, который мы вели против вашего аббатства, мое состояние — это всем известно — весьма расстроено. Земли мои заложены, долги только растут. Я вижу только два способа выйти из этого тягостного положения: или я воспользуюсь обстоятельствами, чтобы потребовать во что бы то ни стало поместье Варина, которое вы у меня отняли, или поправлю мое состояние выгодным супружеством. В этом-то, преподобный отец, я и хотел бы попросить вашего содействия. Понимаете ли вы меня наконец?

— Боюсь, что нет, — приор изобразил на своем лице недоумение.

— Рассуждая о воле моего покойного дяди, вы, приор, демонстрируете куда большую проницательность, — сердито произнес Ларош-Боассо. — Хорошо, я выражусь яснее. Ваше аббатство, так охотно принимающее богатые наследства, показывает также особенную заботу о богатых наследницах. У вас теперь под опекой одна богатая девица, о которой вы заботитесь со свойственным вам прилежанием. Вы окружили ее шпионами, вы следите за всеми ее поступками и стремитесь к тому, чтобы тот, кто вам не по душе, не смел и на пушечный выстрел приблизиться к ней. Я не могу понять цели интриг, которыми окружена Кристина де Баржак, но думаю, однако, что из нее вы хотите сделать монахиню, чтобы наградить ее богатым поместьем какой-нибудь женский монастырь.

Бенедиктинец несколько минут терпеливо выслушивал довольно оскорбительные речи барона; наконец легкий румянец покрыл его щеки.

— Господин барон, — отвечал он слегка дрожащим голосом, — несмотря на мое желание оставаться в границах вежливости, я не могу далее сносить ваши оскорбительные выражения о святой обители, которой я служу. Итак, если вы хотите, чтобы этот разговор продолжался, прошу вас говорить с меньшей колкостью и с большей справедливостью. Фронтенакский аббат и капитул никогда не имели в мыслях склонить мадемуазель де Баржак к монастырской жизни, если только их питомица сама не выкажет желания посвятить свою жизнь Господу, что, честно говоря, маловероятно. Вы знаете — если в самом деле знакомы с нею — как нам трудно присматривать за этой упрямой и неуправляемой молодой девушкой, не слушающей никаких советов. Наши сестры урсулинки пробовали было обучать ее правилам поведения, но успехи этой девицы были весьма посредственны, и она вышла из монастыря через два года, почти сведя с ума бедных сестер своим непослушанием и непомерной живостью. После ее возвращения в замок Меркоар мы поместили возле нее доброго и честного дворянина и старую монахиню, терпение, преданность и высокая добродетель которой известны нам давно. И тот, и другая писали нам уже более двадцати раз, упрашивая снять с них данное им поручение. Вы видите, барон, что девушке такого характера мы едва ли можем навязать нашу волю. Если мадемуазель де Баржак намерена остаться в свете и выйти замуж, мы и не подумаем противоречить ее выбору… если только жених не будет недостоин ее и благородного дома, из которого она произошла.

— Правда ли это? — удивленно вскричал Ларош-Боассо. — Неужели вы не будете сопротивляться, если жених не понравится вам и другим сановникам из вашего аббатства? Предположим, что я решил бы усмирить эту маленькую львицу, что я смог бы произвести на нее благоприятное впечатление и был готов жениться на ней, несмотря на ее нрав, который едва ли уступает в свирепости самому жеводанскому зверю, тогда — отвечайте мне откровенно — не старались бы вы всеми средствами помешать подобному браку?