Масоны. Популярная история: организация, облик, деятельность - Сергей Павлович Карпачёв Страница 8

Среди первых отечественных вольных каменщиков был Кирилл Григорьевич Разумовский (1728–1803), младший брат Алексея Разумовского – украинского казака, певчего придворной капеллы и фаворита императрицы Елизаветы Петровны. Кирилл в 15 лет был отправлен для обучения за границу, где вступил в орден[49]. В 18 лет он был назначен Президентом Петербургской академии наук, с 1750 г. – гетманом Украины, в качестве которого провел ряд социально-экономических преобразований. За активное участие в государственном перевороте 1762 г. был произведен в сенаторы, стал генерал-фельдмаршалом, не приняв участия ни в одном сражении.

Одним из первых документальных свидетельств о русских вольных каменщиках является протокол допроса графа Николая Головнина, учиненного ему после возвращения из-за границы в 1747 г. На требование рассказать о членах масонского ордена, к которому сам граф принадлежал, допрашиваемый показал на Захара и Ивана Чернышевых[50]. Захар Григорьевич Чернышев (1722–1784) – сын сподвижника Петра I Григория Чернышева, выполняя в 1743 г. дипломатическое поручение в Вене, очевидно, вступил там в масонскую ложу и стал ее секретарем. Позже, в Семилетней войне, он командовал отрядом, взявшим Берлин, был президентом военной коллегии, наместником Белоруссии, московским градоначальником («главнокомандующим», по терминологии того времени). Иван Григорьевич Чернышев (1726–1797), младший брат Захара, в первой половине 40-х гг. был секретарем российского посольства в Берлине, где также был посвящен в вольные каменщики. Впоследствии в его послужном списке – должности обер-прокурора Сената, посла в Англии, президента Адмиралтейств-коллегии.

Примерно к концу 40-х гг. относится записка Михаила Олсуфьева, составленная во время его допроса об известной ему масонской ложе, с перечислением 35 фамилий. Список открывается именами Р. И. Воронцова и А. П. Сумарокова. Среди перечисленных трое князей Голициных, князья Михаил Дашков, Михаил Щербатов, Сергей Трубецкой, Семен Мещерский, капитан кадетского корпуса Мелиссино, сержант Сергей Пушкин, четыре музыканта, танцмейстер Пеле, купец Миллер и др.[51]

Роман Илларионович Воронцов (1707–1783) – сенатор, генерал, кавалер многочисленных российских орденов, отец Екатерины Дашковой, сподвижницы Екатерины II и президента Российской академии наук, и фаворитки Петра III Елизаветы. Отличался стяжательством, за что получил прозвище «Роман – большой карман», суровостью по отношению к крепостным, враждебностью к купечеству, активным отстаиванием дворянской монополии на землю и владение крепостными. Александр Петрович Сумароков (1717–1777) – один из основателей масонской литературы в России, издатель первого в стране литературного журнала «Трудолюбивая пчела». Видный писатель XVIII в. Михаил Михайлович Щербатов (1733–1790), представитель древнейшего богатого рода, получил разностороннее домашнее образование, был автором публицистического трактата «О повреждении нравов в России» и социально-утопического романа «Путешествие в землю Офирскую». Он являлся фактическим лидером оппозиционного правительству родового дворянства. Щербатов сформулировал доктрину, отрицавшую равенство людей, ратовавшую за сильное полицейское государство, опирающееся на дворянство и процветающее за счет подневольного труда.

В 1750-х гг. в Россию проникает масонство из Франции. Его родоначальником стал Теодор-Генрих Чуди (1727–1769) – идеолог шотландской системы «королевского искусства», автор ряда масонских сочинений. После издания в 1751 г. антимасонской буллы папой Бенедиктом XIV Чуди анонимно опубликовал в Италии апологию вольного каменщичества. Из-за раскрытия авторства вынужден был бежать и в 1753 г. оказался в России в качестве актера при дворе Елизаветы Петровны. Здесь он, по одним данным, основал, по другим – вступил в ложу, куда входили виднейшие представители русской знати. Его сторонником стал Иван Иванович Шувалов (1721–1797) – фаворит Елизаветы, известный государственный деятель, покровитель наук, искусств, образования. Он активно поддерживал М. В. Ломоносова, основал Московский университет, Академию художеств, президентом которой был до 1763 г., вел переписку с Дидро, Гельвецием, Вольтером, д’Аламбером. Оказавшись в опале после воцарения Екатерины II, уехал за границу, где выполнял дипломатические поручения, собрал и перевез в Россию значительную коллекцию художественных произведений. Отличался личной скромностью, отказывался от титулов, почестей, наград.

К 1750–1760-м гг. относится образование в России военных лож. В одну из них входил Александр Васильевич Суворов (1729–1800).

В 1760-х гг. в стране процветала масонская система собственного российского изобретения Мелиссино – грека, генерала артиллерии, младшего брата куратора Московского университета. Это был одаренный человек, который мог вести заседания лож на четырех языках. Его система насчитывала семь степеней: три собственно масонских и четыре высших[52].

Типичный для русского масона, а возможно, и масонства, путь прошел Иван Перфильевич Елагин (1725–1796). После окончания в 1743 г. кадетского корпуса он получил чин прапорщика, изучал иностранные языки, различные науки, к которым имел блестящие способности. Стал адъютантом А. Г. Разумовского, занимался стихотворчеством, переводами. В 1758 г. был арестован по делу канцлера Бестужева-Рюмина, заподозренного в заговоре в пользу Екатерины, и сослан в свое казанское имение. С воцарением Екатерины стал ее приближенным. «Перфильич», как называла его императрица, писал проекты законов, инструкции губернаторам, проводил ревизии, возглавлял Главную дирекцию театров, был сенатором, академиком. Его именем назван один из петербургских островов. Постепенно сошел с государственной арены вследствие недовольства Екатерины его масонской деятельностью.

Воспоминания И. П. Елагина, написанные им на склоне лет и опубликованные только в 1864 г.[53], являются интереснейшим источником по истории русского масонства XVIII в. В «самых юных летах» (очевидно, это относится к началу 1750-х гг.) он вступил в орден вольных каменщиков, по его собственному признанию, ведомый «любопытством и тщеславием», чтобы узнать его тайны и быть «в равенстве с такими людьми, кои в общежитии знамениты и чинами и достоинствами и знаками от меня удалены», в надежде «достать в вельможах покровителей и друзей, могущих споспешествовать счастью моему». Наверное, в масонском кругу, где вращался герой, популярны были произведения французских энциклопедистов, так как к этому же времени относится интерес автора к их произведениям. Он «прилепился к писателям безбожным…» и «сим душепагубным чтением спознался со всеми атеистами и деистами». Вольтер, Руссо, Гельвеций, «пленив сердце мое сладким красноречия ядом, пагубного ада горькую вливали в него отраву». В результате молодой вольный каменщик «дерзнул забыть и веру, в которой родился, и страх Божий, и учение, которое мне при воспитании в училищах преподаваемо было». Вскоре Елагин начал разочаровываться в масонстве, так как никакой пользы для себя не нашел, а «видел токмо… предметы неудобь постижимые, обряды странные, действия почти безрассудные; и слышал символы нерассудительные, катехизисы уму несоответствующие; повести общему о мире повествованию прекословные, объяснения темные и здравому рассудку противные…». Однако он не покинул масонства, а продолжил свои поиски, которые привели его в начале 1770-х гг. к знакомству с «одним англичанином» и получению патента от Великой Английской ложи на образование российского Союза, получившего название «первого елагинского». В этот Союз вошли, кроме ложи-матери «Скромность»,