Граф Карбури – шевалье. Приключения авантюриста - Татьяна Юрьевна Сергеева Страница 8

Верхний слез с лестницы, и оба мужика застыли в ожидании, глядя на дорогу. Луна светила ярко, странник приближался к воротам усадьбы, вскоре его можно было рассмотреть, как следует. Один из мужиков присвистнул.

— Глядь-ка! Он ведь на себе другого тащит! Случилось поди что, несчастье какое… Ну-ка, пойдём, подмогнём…

И оба заторопились навстречу распаренному от трудов Ласкари, на спине которого трясся от холода вконец заледеневший Фальконет.

А в гостиной было тепло.

— Ну-ка, Андрей, — повернулся хозяин дома к своему воспитаннику. — Узнай-ка на кухне, отчего нам до сих пор ужин не подают? — Мелиссино взглянул на тёмное окно, которое лакей задёргивал шторой. — Вот и осень на дворе… Вы, Денис Иваныч, и не думайте домой собираться — ни за что не отпущу! Кучер у Вас новый, неровён час заплутаете. А останетесь до утра — вечер длинный, авось ещё с Дарьей Дмитриевной чем-нибудь меня посмешите…

Проходя через большой вестибюль с огромными во всю стенами зеркалами, Андрей усмехнулся, заметив старого швейцара, дремавшего у дверей. Отдав необходимые распоряжения насчёт ужина, он направился было обратно. Швейцар по-прежнему посапывал и похрапывал у входа, как вдруг кто-то так громко забарабанил в широкие дубовые двери, что он встрепенулся и вскочил. Андрей удивлённо остановился.

— Что за новости такие?.. Ну-ка, Кузьмич, отвори…

Швейцар отодвинул тяжёлые засовы, выглянул за дверь, за ней загалдели мужики, что-то ему объясняя и растолковывая. Андрей подождал немного, окликнул.

— Что там стряслось, Кузьмич?

Швейцар посторонился, пропуская шевалье, Фальконета на руках внёс один из фонарщиков. Швейцар ловко подставил стул, а мужик тут же исчез за дверью. Узнав Ласкари, Андрей присвистнул.

— Какими судьбами, шевалье? И кто это с Вами?

Делая вид, что не замечает его ехидной усмешки, Ласкари скоро рассказал о дорожных приключениях. Андрей заспешил, выражая самое большое участие Фальконету. Вокруг ваятеля закружились лакеи и горничные, его тут же отвели в комнату, переодели и обули, не остался без внимания и Ласкари — он вновь был в чужой одежде. Но на этот раз она сидела на нём исправно и ловко.

— Ужин готов, — доложил Андрей, через некоторое время вернувшись в гостиную. — Но к Вам гости, Пётр Иваныч…

— Гости? — Поразился Мелиссино. — В такой час? Кто такие? Я никого не жду.

— Шевалье де Ласкари, адъютант генерала Бецкого, ну, тот самый, что ко мне на обучение в мастерских академических был приставлен, а с ним ваятель французский, профессор Этьен Морис Фальконет.

— Этьен Морис Фальконет… — Обрадовался Фон-Визин. — Вот так удача! В Европе он весьма известен и рекомендован государыне самим Дидеротом…

— Какими ветрами их занесло сюда?

— У них оказия случилась, Пётр Иваныч… — Пояснил Андрей. — Карета по дороге сломалась, они пешком две версты шли… Профессор Фальконет в грязи увяз, башмак потерял… Ласкари всю дорогу его на себе тащил… Ему-то жарко было, а Фальконет совсем озяб…

Дарья Дмитриевна, не сдержавшись, фыркнула. Ласкари был ей хорошо знаком. Он появлялся на всех званных вечерах, куда она бывала приглашена с дядюшкой и тётушкой, он садился по возможности близко у сцены, если она участвовала в домашних спектаклях, преданно ловил её взгляд, пытался завести разговор или без стеснения вмешивался в её беседу с приятельницей или каким-нибудь кавалером — в общем, он был так назойлив, что скоро начал вызвать у Дарьи Дмитриевны раздражение и досаду. Впрочем, некоторым дамам молодой красивый шевалье пришёлся по вкусу, они вовсю кокетничали с ним, пытались привлечь его внимание, но он неотступно следовал за Дарьей Дмитриевной, проникая вслед за своим патроном генералом Бецким даже на придворные куртаги. Конечно, здесь Ласкари вёл себя осторожнее и никогда не забывался. Иногда он ловил на себе холодный пронизывающий взгляд императрицы, от которого хотелось поёжиться, но если на куртаге была Дарья Дмитриевна, то она была для него единственной целью: охота за деньгами неожиданно превратилась для него в… Вряд ли теперь он мог определить, чем стала для него Дарья Дмитриевна!

— Так чего ты стоишь, Андрей? — Спохватился хозяин дома. — Зови!

Андрей вышел, и тут же вернулся с гостями.

— Проходите, проходите, господа! — Пётр Иваныч радушно встретил их на пороге. — Рад видеть Вас в своём доме, шевалье. Нынче при дворе только и разговору, про то, что Вы отправились в Ригу для встречи знаменитости французской… Весьма рад знакомству, профессор Фальконет… Да Вы, я вижу, не согреетесь никак… Прошу к огню поближе… — Он развернул кресло к камину. — У нас тут так весело было, что мы и не слышали, как Вы позвонили…

— Мы от Риги ехали без приключений, — скромно потупившись, пояснил Ласкари. — Но у самого поворота к Вашей усадьбе не выдержала иностранная карета дороги Российской — развалилась… Слава Богу, другая карета цела осталась. Спутники профессора Фальконета далее в ней поехали, а мы вот к Вам, нежданными гостями.

— Ну, не ночевать же на дороге! — Откликнулся радушный хозяин. — Сейчас ужин подадут, винца французского выпьем, враз согреетесь!

Он склонился к перепуганному и всё ещё застывшему Фальконету и продолжал успокаивать его теперь уже по-французски, Дарья Дмитриевна и Фон-Визин дружно вторили ему.

— Удобно ли Вам, профессор Фальконет? Грейтесь, грейтесь… Может, велеть принести шубы? У меня есть великолепные медвежьи шубы, завернём Вас по уши — тотчас тепло станет!

— Медвежьи? — Откликнулся Фальконет и засмеялся. — Нет, нет, благодарю Вас, мсьё… Мне пока ещё трудно произносить русские отчества… Вы мне позволите пока называть Вас просто мсьё? Вы не обидитесь?

— Какие могут быть обиды! Ничего, поживёте в России, научитесь и отчества произносить. Но отчего Вас так насмешили мои шубы?

— Дело в том, любезный Пётр Иваныч, — вмешался в разговор Ласкари, — что профессор Фальконет, отправляясь в Петербург, премного наслышан о дикости и варварстве России, его просто запугали волками да медведями, что бродят по улицам столицы. Пока мы те полторы версты одолели, наш гость каждую вторую кочку и каждый третий пень за медведя принимал и до смерти пугался…

— Шевалье смешно, а мне и правда, страшно было, — Смущенно улыбнулся Фальконет.

— Врать — не устать… Было бы кому слушать… — Склонившись к Ласкари, сквозь зубы прошептал Андрей. — Так-таки карета и развалилась?

Ласкари ответил также тихо.

— А тебе-то что?

— Так выходит плохо Вы обучились делу нашему, коли с каретой справиться не могли.

— Меня нынче твоё мнение мало интересует. Фальконет приехал — я теперь при нём неотлучно буду. А коли для создания монумента понадобиться умение механиков Академических, стану тебе главным начальником…

— А мне-то что? — Парировал Андрей. — Я своё дело знаю. Мне, что Вы — начальник, что кто- то другой, всё одно…

— Андрей! Ужин-то где