Счастливчик Лукас - Максим Сергеевич Евсеев Страница 8

И на все это кто с сочувствием, кто со злорадством смотрели из герцогского замка.

– Странное дело, – присвистнул наш старый знакомый Ганс, высунувшись в окно так сильно, что мог перевалиться через него в любую секунду. – Эти люди рискуют быть раздавленными в этой толчее и все ради того, чтобы отведать угощений, которых им никто и не собирается готовить.

– А ну отойди ото окна, маленький разбойник! – прикрикнул на него старший помощник главного повара. – Эдак ты и впрямь свернешь себе голову. Отойди, говорю, не то я не поленюсь и всыплю тебе недостающие десять розог. И уж поверь мне, я отсыплю их с таким рвением, что первые десять покажутся тебе мягкими ладонями наших портомоек, которыми они наглаживают твою пустую голову. И за что они тебя так любят, негодник? Если бы Марта хоть раз приобняла меня… Так нет же, всю свою нежность она тратит на такого как ты, да на рыжего кота, что подъедается у нас на кухне. Я бы давно утопил его во рву, но уж очень Марта к нему привязана. К нему, да к тебе. Если бы она приняла мое предложение, то у нее бы уже были бы свои ребятишки, а кота, так и быть, я бы позволил завести любого. Отойдешь ты от окна, проклятый Ганс!

В этот момент поваренок понял, что привычная леность может изменить старшему помощнику, и он все таки-таки найдет в себе силы, чтобы выпороть его повторно, но уж на этот раз, как положено. Поэтому Ганс отскочил от окна и принял самое благостное выражение лица.

– Вот то-то же… Так бы всегда. – довольно пробормотал повар и от удовольствия зевнул. – А что до этих бездельников, то нам поварам их светлость приказал готовить привычный обед, и мы его, слава святому Лаврентию, приготовим. Вот и все, что тебе положено знать. А пока отдыхай, коли выпала такая возможность, и не мешай отдыхать мне.

Не могу с уверенностью утверждать, что Ганс послушал господина старшего помощника главного повара, но большинство обитателей замка и впрямь дремали, поскольку завтрак уже прошел, насчет обеда распоряжений никаких не было и все слуги и прочая челядь бездельничала, пользуясь такой возможностью. Но нельзя сказать, что бездельничали все. В лютой башне горел огонь – там наверняка кипела работа.

– Поверни его, Корбл.

В пыточной комнате, кроме заплечных дел мастера, находился сам герцог, его слуга и еще один человек, лица которого было теперь не было видно. Человек тот был подвешен на цепь и все время стонал.

– Заткни ему рот! Мало того, что здесь ничего не видно, так я еще вот-вот оглохну от его криков и стонов. Проклятое эхо…

Палач дернулся было выполнять распоряжение герцога, но Корбл взмахнул рукой, и он замер растерянно на месте.

– Да, ты прав, Корбл: мы ведь хотим услышать ответы на наши вопросы, а с закрытым ртом он не скажет ничего внятного. Так ведь, Игнаш?

– Игнак, ваша светлость.

Заплечных дел мастер подсказал имя подвешенного и подвинул герцогу табурет, чтобы тот мог присесть.

– Ничего, дружочек, я постою. Значит говоришь Игнак? Забавное имя… И одно такое же забавное имя я уже сегодня слышал. Не так ли, Корбл?

– Да, ваша светлость. И если бы вы не проявили излишнюю мягкость, мы могли бы сравнить не только имена, но и самих обладателей этих имен могли бы подвесить теперь рядышком. Подвесить и посмеяться.

– Я еще дам тебе такую возможность, если женщина, подвешенная на цепи, вызывает у тебя лишь смех, Корбл. А пока пусть эта Франкиска подает герцогини платья и обувь или помогает ей раздеться, нам нет надобности в ее услугах. Бедный мальчик, если его хорошо поспрашивать, захочет сегодня выговориться за двоих. Поверни его ко мне лицом, а то он вечно вертится. Я хочу видеть его глаза.

Слуга его светлости развернул несчастного, и герцог смог разглядеть его хорошенько. Он увидел молодого человека, с черными вьющимися волосами с худым немного вытянутым лицом и зелеными глазами.

– Мне нет надобности вешать их рядом, Корбл, я и так вижу, что они похожи.

– Это ее брат, я полагаю.

– Странное совпадение, ты не находишь, Корбл: из некоей страны, которая находится далеко на востоке приезжают брат и сестра…

Герцог говорил тихо, но и его слуга и подвешенный на цепи несчастный хорошо его слышали. Более того, тот кого назвали Игнак, слушал, несмотря на вывернутые руки, которых он давно не чувствовал, несмотря на несколько часов пыток и боль во всем теле, очень внимательно. И расширенные его глаза служили тому подтверждением.

– Оказавшись вдали от родного дома, они ищут себе пропитания, ищут как заработать себе на кусок хлеба и по странному стечению обстоятельств, он становится шпионом курфюрста Ансельма, а она служанкой моей драгоценной супруги. Неисповедимы пути Господни, Корбл. Не позвать ли нам нашего дорогого инквизитора, чтобы он разъяснил нам этот знак провидения. Кто как не слуга божий должен понимать эти знаки.

– Еще не время, полагаю звать священника.

– Ты прав, Корбл. Послать за священником мы всегда успеем. А он уж сумеет отпустить грехи этому несчастному. Но может перед этим он захочет покаяться и перед палачом. Раскрой свою душу, брат мой – протяжно прогнусавил герцог, обращаясь к молодому человеку.

– Я расскажу все, ваша светлость. Все, о чем бы вы не спросили! – поспешно произнес несчастный молодой человек.

Он старался говорить быстро, старался говорить с жаром, вкладывая в свои слова всю положенную ему Богом убедительность и искренность. Он очень хотел, чтобы ему поверили, потому что последние несколько часов стали были для него невероятно мучительны и у него не было больше сил терпеть. А упоминание имени его сестры, всколыхнуло в нем невероятное желание жить, хотя несколько часов истязаний почти убили это желание в нем.

– Умница! – произнес Герцог, с невероятным удовольствием.

Он произнес это не адресую его ни к кому конкретно, но каждый из присутствующих принял это на свой счет и увидь кто-нибудь эту картину со стороны, был бы теперь невероятно удивлен, поскольку в комнате, предназначение которой не могло вызывать сомнений, находились в данный момент четыре чрезвычайно