Юрий Иванов-Милюхин - Чеченская рапсодия Страница 81

Захара возмутила отповедь, данная королем своей дальней родственнице, особенно терца зацепило игнорирование его как жениха девушки. Он расправил плечи и в упор уставился в холеное лицо самодержца, в груди казака начал зарождаться протест против ничем не прикрытого насилия, допущенного чужеземным государем.

— Моя невеста уже объяснила вам, как все было, — отрывисто сказал казак. — Больше мне добавить нечего.

— Но из потока слов, выплеснутого этой девушкой, мы не разобрали ничего, — насмешливо прищурился высокородный собеседник Захара. Он уже явно игнорировал чувства, обуревавшие жениха и невесту. — Как же на самом деле выглядит положение вещей?

— Хорошо, я расскажу вам, Ваше Величество, как все было. Мы с первого взгляда полюбили друг друга, когда я учился на втором курсе университета. После окончания учебы приехали сюда, чтобы совершить помолвку, — взяв себя в руки, рассказывал жених. Он указал пальцем в сторону Карлсона, стоящего посередине зала. — В день нашего приезда этот господин вошел в мою комнату и потребовал, чтобы я немедленно убирался восвояси. Я отказался это сделать, тогда он через несколько дней снова проник в мою спальню и навязал дуэль. И пусть этот негодяй молит Бога, что остался жив, потому что я бы его не пощадил.

— Кто же помешал вам довести поединок до конца? — с явным интересом спросил Бернадотт.

— Моя невеста, — Захар потупил взор. — Она не желала смерти своему бывшему другу детства.

Ингрид, молча слушавшая суженого, негромко подтвердила:

— Ваше Величество, мой жених рассказал правду.

За спиной у короля возникло какое-то движение, между придворными, внимавшими диалогу, протиснулся отец невесты и встал рядом с ней.

— Моя дочь никогда нас не обманывала, она и сейчас рассказала все так, как было на самом деле, — с пафосом заявил профессор. — Ваше Величество, за нее я готов положить голову на гильотину.

В этот момент с середины зала донеслось звериное рычание, и все невольно развернулись в ту сторону. Виленс Карлсон, сверкая бешеными глазами, рвал из ножен шпагу, видно было, что он готов был проткнуть любого, кто встанет на его пути.

— И вы поверили этому ублюдку из первобытного племени? — брызгал он слюной. — Это русский казак вызвал меня на дуэль, а когда я оступился, он едва не убил меня… Ваше Величество, позвольте нам продолжить поединок, и я докажу всем, находящимся здесь, что не уроню чести шведского офицера.

— Это откровенная ложь! Виленс Карлсон, вы проиграли в честном бою, а теперь хотите оправдать свою трусость, — с возмущением подалась вперед девушка. — К тому же, мой жених не из первобытного племени. Если хотите знать, его матерью является французская аристократка Софи де Люссон.

В зале поднялся удивленный ропот, многочисленные гости с еще большим вниманием обратили свои взоры на героев драмы. Король растерянно почмокал губами и переступил с ноги на ногу.

— С каждой минутой перед нами возникают все новые загадки, — пробормотал он себе под нос и с подозрением посмотрел на Захара. — Кстати, вы действительно хорошо говорите по-французски, откуда это у вас?

— Моя невеста уже сказала, что моя мать настоящая француженка, она из рыцарской династии де Люссон, — вздернул голову казак. — Отец привез ее в станицу из Парижа и женился на ней.

Монарх откинулся назад и внимательно вгляделся в стоявшего перед ним русского казака с тонкими чертами лица и с крупным ртом. В его глазах все сильнее разгоралось понимание ситуации, свидетелем которой он стал.

— И снова моя дочь говорит правду, — подал голос профессор. — Я самолично видел документы, которые студент Дарганов сдавал в приемную комиссию санкт-петербургского университета.

Король заложил руки за спину и продолжал молча всматриваться в жениха Ингрид, черты его лица преображались на глазах. И когда он полностью осмыслил, что происходит, снова обернулся к подданному, потерявшему над собой контроль. На губах монарха все отчетливее проявлялась маска брезгливости. Наконец он кинул мимолетный взгляд в сторону Захара, как бы сравнивая соперников между собой, и непримиримо свел брови над переносицей.

— Поздно рассуждать о чести, милейший, вы успели втоптать ее в грязь своими поступками, — сказал он кавалерийскому офицеру своей армии. — И скажите спасибо мадемуазель Ингрид за то, что она вам, своему другу детства, сохранила жизнь, — монарх вытащил носовой платок, вытер им уголки волевых губ и добавил: — А теперь покиньте этот зал, мы объявляем вас арестованным до особого нашего распоряжения.

Виленс Карлсон со свистом рассек воздух шпагой, лицо его покрылось красными пятнами гнева. Даже родная сестра почувствовала опасность, она быстро попятилась назад и затерялась среди приглашенных. С нескольких сторон к бывшему сопернику Захара уже приближались офицеры королевской охраны, вид у них был весьма суровый. Но Виленс Карлсон и не думал складывать оружия, он встретил гвардейцев прямыми выпадами, успев проткнуть на одном из них мундир, а второму поранить щеку. Потеряв разум, он рвался к своему обидчику, не замечая ничего и никого вокруг. Яростный звон шпаг заполнил зал, заставив гостей прижаться к стенам. Мужчины с раздражением наблюдали за схваткой, женщины не скрывали своего страха, с ужасом следя за дерущимися.

Король Бернадотт с возмущением вздернул светлые брови, на лице его было написано недоумение. Захар повернулся к невесте, заметил с чувством внутреннего успокоения, что в глазах у нее нет и намека на жалость к бывшему ее другу детства. Девушка словно ушла в себя.

Но схватка продолжалась недолго, скоро один из гвардейцев сделал ложный выпад, и когда кавалерийский офицер попытался отразить его, второй из нападавших тут же нанес ему укол в область живота. Карлсон выронил шпагу и медленно сложился пополам. Его подхватили под руки и потащили к выходу из зала.

— Я еще вернусь, — вывернув шею, хрипло выкрикнул он от дверей. — Русский казак Дарганов, ты мой враг на всю жизнь!

Глава двенадцатая

Обед в доме Даргановых закончился, женщины быстро убрали посуду со стола и каждый занялся своим делом. Панкрат поехал проверять посты, расставленные по берегу Терека, за ним увязался младший брат Петр. Дарган отправился на хозяйственный двор, вывел полуторагодовалого необъезженного жеребца на просторный баз, накинул длинный аркан ему на шею и принялся гонять его по кругу. Чем дольше длился этот бег, тем ярче возникали в его голове слова Софьюшки о том, что сыновьям и дочерям жизненно необходимы подсказки родителей. То ли об этом невольно напоминал игривый скакун, вымахавший в добрую лошадь, но не набравший еще нужного разумения, то ли подобные мысли вызывало упоминание супруги о бое под Гудермесской. Но чем дольше полковник занимался с норовистым конем, тем сильнее у него в груди разрасталась тревога за младшего сына. А поздним вечером, когда Панкрата с Петром не оказалось дома вовремя, он вскочил на лошадь и сам поехал им навстречу.