Первая Пуническая война - Михаил Борисович Елисеев Страница 88

поскольку Гескон был давно уже мертв, то главным обвиняемым стал Гамилькар. Однако бывший командующий сумел привлечь на свою сторону очень влиятельных людей, одним из которых был молодой человек по имени Гасдрубал, пользующийся большим расположением у карфагенских граждан. С их помощью Гамилькар не только сумел оправдаться, но и получил назначение главнокомандующим в войне против африканских кочевников-номадов. Но во время судебного разбирательства выяснилось, что Барка до сих пор не отчитался перед правительством о своем командовании во время Ливийского восстания (App. VI, 4). Поэтому во главе армии был поставлен еще один полководец – Ганнон, по прозвищу Великий. Однако после победоносного завершения войны против номадов Ганнон был отозван в Карфаген, и командование сосредоточилось в руках Гамилькара.

Аппиан пишет, что Ганнон Великий покинул армию в результате интриг и клеветы (App. VI, 5), но были ли инициаторами его удаления Гамилькар и Гасдрубал, достоверно не известно. Хотя факты говорят о том, что злой умысел в отношении Ганнона имел место. К этому времени союз между знаменитым полководцем и любимцем народа Карфагена был скреплен браком Гасдрубала с одной из дочерей Гамилькара. И теперь на месте Ганнона оказался зять командующего, что не может быть простым совпадением. Позиции Барки значительно упрочились, и на повестке дня встал вопрос о походе в Испанию. Как следует из текста Полибия, Гамилькар начал завоевание Иберийского полуострова в полном согласии с правительством Карфагена, Аппиан же пишет о том, что командующий действовал исключительно по собственной инициативе. На мой взгляд, прав греческий историк, поскольку даже Гамилькар при всей его гениальности не мог осуществить без поддержки из центра такое грандиозное предприятие. Но перед тем, как навсегда покинуть Карфаген, полководец решил сделать одно важное дело.

О знаменитой клятве старшего сына Гамилькара мы знаем с детства, а выражение «ганнибалова клятва» стало крылатым. Перед тем как отплыть в Испанию, Барка отправился в храм, чтобы принести жертву и узнать волю богов. О том, что произошло дальше, нам поведал Полибий, ссылаясь при этом на рассказ самого Ганнибала царю Антиоху III Великому. Легендарный полководец в подробностях рассказал своему царственному собеседнику об этом легендарном жертвоприношении: «Когда жертва дала благоприятные знамения, богам сделаны были возлияния и исполнены установленные действия, отец велел остальным присутствовавшим при жертвоприношении удалиться на небольшое расстояние, а меня подозвал к себе и ласково спросил, желаю ли я идти в поход вместе с ним. Я охотно изъявил согласие и по-детски просил его об этом. Тогда отец взял меня за правую руку, подвел к жертвеннику, приказал коснуться жертвы и поклясться, что я никогда не буду другом римлян» (Polyb. III, 11).

Тит Ливий приводит информацию, которая, на первый взгляд, соответствует рассказу Полибия. Но есть между этими двумя свидетельствами и существенная разница. Судите сами: «Рассказывают даже, что когда Гамилькар, окончив Африканскую войну, собирался переправить войско в Испанию и приносил по этому случаю жертву богам, то его девятилетний сын Ганнибал, по-детски ласкаясь, стал просить отца взять его с собой; тогда, говорят, Гамилькар велел ему подойти к жертвеннику и, коснувшись его рукой, произнести клятву, что он будет врагом римского народа, как только это ему позволит возраст» (Liv. XXI, 1). «Не быть другом» и «быть врагом» не одно и то же, но если посмотреть на жизнь Ганнибала, то более последовательного и непримиримого врага у римлян не было. Разве что Митридат.

Вскоре армия Гамилькара погрузилась на корабли и отплыла в Иберию.

* * *

Об испанской кампании Гамилькара нам известно очень мало, Полибий посвящает ее всего несколько строк: «Как скоро карфагеняне усмирили Ливию, они тотчас собрали войска и отрядили Гамилькара в Иберию. Взяв с собою войско и сына своего Ганнибала, тогда девятилетнего мальчика, Гамилькар переправился морем к Геракловым столбам и водворил владычество карфагенян в Иберии. В этих странах прожил он около девяти лет и множество иберийских племен привел в зависимость от Карфагена частью войною, частью путем переговоров, и кончил жизнь смертью, достойною прежних его подвигов, именно: выстроившись к бою против многочисленнейшего и храбрейшего войска, Гамилькар в момент опасности обнаружил изумительную отвагу и расстался с жизнью как доблестный воин. Командование войском карфагеняне передали Гасдрубалу, зятю его и триерарху» (Polyb. II, 1). Вот, собственно, и все.

Так же немногословен и Корнелий Непот, автор биографии знаменитого карфагенского полководца: «Гамилькар переплыл море, достиг Испании и, пользуясь благоприятной судьбою, стяжал здесь большие успехи: покорив самые большие и воинственные племена, он обеспечил лошадьми, оружием, людьми и деньгами всю Африку. Погиб он в сражении с веттонами в то время, когда замышлял перенести войну в Италию, на 9-м году пребывания в Испании» (Ham. 4).

В похожем ключе высказывается и Аппиан, добавляя несколько интересных фактов: «Гамилькар один остался во главе войска; он привлек к себе в качестве сотрудника своего зятя Гасдрубала и вместе с ним он перешел в Гадейру (Гадес) и, переправившись в Иберию через пролив, стал грабить иберов, ничем не провинившихся перед ним. Этим он создал для себя предлог, чтобы не быть дома, совершать военные походы и добиваться расположения народа. Ведь все, что он захватывал, он распределял между своими: часть тратил на войско, чтобы тем охотнее оно совершало с ним незаконные поступки, часть посылал в самый Карфаген, часть раздавал правителям карфагенским, которые покровительствовали ему. В конце концов против него поднялись часть иберийских царей и те, кто был среди народа наиболее могущественным;… они убили Гамилькара» (VI, 5). И хотя связного и полного рассказа о кампании Гамилькара в Иберии у этих авторов нет, некоторые выводы сделать можно.

Гамилькар решил начать наступление на Иберийском полуострове с запада. Здесь находился город Гадес, который карфагеняне сумели удержать за собой в трудные годы Первой Пунической войны. Растеряв большую часть подконтрольных территорий в Испании, пунийцы сохранили позиции на западе региона, что позволяло им в дальнейшем предпринять попытку вернуть утраченные владения. Что, собственно говоря, и сделал Гамилькар. Высадившись с армией в Гадесе, полководец начал силой оружия подчинять местные испанские племена, пробиваясь в сторону Средиземноморского побережья.

Несколько иначе излагает ход событий Диодор Сицилийский. По его информации, Гамилькар силой оружия захватил Гадес и совершил ряд походов на юго-запад Иберийского полуострова, подчинив Карфагену территорию вплоть до Геракловых столбов. Вопрос о том, находился Гадес под властью пунийцев к началу похода Гамилькара или нет, остается открытым. Хотя логично предположить, что карфагеняне все-таки контролировали Гадес, поскольку ничем иным не объяснишь стремление Гамилькара начинать завоевание Иберии именно отсюда. В любом другом случае его армия высадилась бы на восточном побережье, поскольку здесь было гораздо легче организовать ее