Эдвард Уитмор - Иерусалимский покер Страница 89

Стоп, сказал Джо, встрепенувшись. Всего одна ночь в замке Валленштейнов, и он отправился в путь? Откуда Луиджи знать, что она забеременела?

Каир сверкнул улыбкой.

Правильно. Действительно, откуда?

Что ж, сам он знать не мог. Значит, не мог никому рассказать. Значит, информация может исходить только от молодой жены того Валленштейна.

Правильно.

Ну так и что?

Мы ведь уже стоим возле виллы на берегу Босфора, прошел целый век, и наслаждаемся видом. Точнее, тысяча девятьсот одиннадцатый год. И в последнем луче заката мы видим, что к вилле приближается экипаж с опущенными занавесками.

Какие занавески? В экипаже или на вилле?

И там, и там.

Ах вон оно что.

Итак. Посетители могут подойти к воротам так, что их не увидит посторонний наблюдатель вроде нас, а мы с тобой вроде бы стоим на берегу Босфора, уставившись на закат. Лицо или лица, живущие на вилле, явно стремятся скрыть, что там происходит.

Грязные делишки, сказал Джо, вот что. Прямо вижу, как они приближаются. Так ты сказал, на этой вилле происходят всевозможные мошенничества?

Возможно. Но мы-то с тобой не обычные наблюдатели, мы оба это знаем, и высшим, духовным зрением мы можем увидеть посетителя, который как раз выходит из зашторенного экипажа, чтобы войти в зашторенную виллу, хотя солнце уже село и вилла окутана непроницаемыми тенями.

Тени, пробормотал Джо, наливая себе еще шампанского. Кто бы ни встречался, их привело туда дело, которое не выносит дневного света. Определенно тайное дело. Конечно, я это заподозрил, как только услышал о занавесках и о всякой такой всячине.

Правильно, сказал Каир. Ну, и что ты можешь сказать о посетителе, который выходит из экипажа во тьме?

Я очень внимательно смотрю. Честно. Прищурился и развиваю ночное зрение.

И?

Я только с трудом различаю маленькую фигурку.

Очень маленькую фигурку? спросил Каир.

Да. Необычайно маленькую.

Это женщина?

Откуда ты знал, что именно это я и заподозрю? Подожди минутку, дай-ка я посмотрю, какая у нее походка и движения. Да, точно женщина. Нет сомнений.

Вся в черном?

В черном, как час ночной. Но ей меня не одурачить, даже в этих непроницаемых тенях.

На ней черная вуаль?

Вот-вот, сказал Джо. Прячет лицо, конечно. Хитрая и осторожная женщина, по всему видно.

А что, по-твоему, торчит из отверстия в ее вуали?

Так-так, посмотрим. Может, сигарета? Тяжелый случай никотиновой зависимости, раз уж она даже не может подождать, пока войдет в дом.

Ты уверен, что это сигарета?

Если честно, то нет. С такого расстояния сложно судить, одиннадцатый год ведь был давненько, и все такое. Мне было всего одиннадцать, и сигареты меня не очень-то интересовали.

Мне кажется, длинновата для сигареты, сказал Каир.

Украл мою мысль.

Но это может быть тонкая длинная сигара. Черута, например.

Должно быть, черута. Как раз собирался сказать.

Турецкая черута, сделанная по особому заказу?

Вроде да, пробормотал Джо. В конце концов, мы ведь в Турции.

Вот именно. Теперь осторожно, не открывается ли дверь виллы?

Да, и совершенно беззвучно. Все верно. Хорошо смазанные петли на зашторенной вилле, где делаются грязные делишки.

Не выходит ли оттуда человек, чтобы приветствовать крохотную женщину в черном?

Вот именно. Мужчина, и такой же осторожный и хитрый, как и крохотная женщина, которую он приветствует. Мошенничество отметается. Сдается мне, что это романтическое свидание.

Мужчина в мундире? спросил Каир.

Да, не ошибиться, ответил Джо. Я сам его часто ношу, тут меня не проведешь.

И хозяин в этом мундире выглядит молодцом?

Просто потрясающе. Женщины по берегам Босфора вполне могут совсем потерять головы, встретившись лицом к лицу с таким лихим воякой. Хотя почему мой собственный мундир не производит того же эффекта, я так и не понял.

По-твоему, он молод? спросил Каир.

Вот именно, хотя это и несколько неожиданно.

Ты узнаешь его мундир?

Пытаюсь, но дистанция в двадцать два года несколько затуманивает зрение.

А если на нем мундир кавалерийского офицера?

Джо повернулся и взглянул на Каира.

Да.

Драгунский?

Джо уставился на Каира.

Да.

Драгун — подполковник австро-венгерской императорской армии?

Джо тихо присвистнул.

Господи, ну и как вам это понравится? Мы шпионим за молодым Мунком.

А его посетительница, крохотная женщина в черном? Ты все еще не узнал ее?

Нет. На самом деле я совершенно уверен, что раньше никогда ее не видел.

Не видел, выразительно сказал Каир. И я тоже никогда ее не видел. В тот исторический момент, в одиннадцатом году, только немногие в этом мире могли бы узнать ее, и в основном крестьяне, потому что она уединенно жила в своем маленьком замке. Только год или два назад она перестала соблюдать строгий траур по своему гражданскому мужу и начала показываться на люди. А до этого много лет она жила так скромно и говорила так мало, что ее прозвали Молчуньей. Но дай ей еще несколько лет, и, говорю тебе, она станет известной. Люди в высших сферах власти будут называть эту крохотную женщину Черной Ручкой.

Джо присвистнул очень мягко.

София? Это и впрямь София пришла к Мунку?

Каир улыбнулся.

Когда истек срок траура, София подумывала было заняться угольными шахтами в Албании, а потом решила разрабатывать месторождения нефти. Она изучила ситуацию с нефтью по всему Ближнему Востоку и убедилась, что существенные ее запасы залегают по берегам Тигра. Она хочет организовать синдикат, чтобы разрабатывать эти месторождения, но для этого ей нужно разрешение правительства Османской империи, находящейся в полнейшем упадке и до основания разрушенной коррупцией. Кому давать взятки? Перед нею лежат многочисленные и извилистые пути. Ей абсолютно необходимо получить сведения от незаинтересованного наблюдателя, от источника вне правительства, настолько же осведомленного, насколько надежного. Она собирает сведения в Константинополе и понимает, что ей надо увидеться с блестящим молодым офицером австро-венгерской армии, военным атташе в столице. Правда, он невероятно молод для такой должности, но все сходятся на том, что он прекрасно осведомлен о всех интригах османского высшего чиновничества. Более того, он оказывается отпрыском самой влиятельной семьи в финансовых кругах Центральной Европы — уважаемого дома Шонди.

Это избавляет Софию от всех сомнений. Домом Шонди управляют исключительно женщины, и поэтому она ему доверяет. Итак, она решает пойти к их отпрыску, несмотря даже на то, что он ужасающе молод.