Эльвира Барякина - Белый Шанхай Страница 9

Ада молча повиновалась.

— Так, это пойдет, это тоже пойдет… — проговорила Марта. — Обуви у тебя нет? Покажи ногу!

Выдав Аде пару дорогих, но слегка поношенных туфель, она объявила, что даст ей полтора доллара в день и вычтет из заработка стоимость нарядов.

— А с тебя я три шкуры спущу, если девчонка удерет с платьями, — пригрозила Марта Климу.

— Куда она удерет? Назад к большевикам? — хмуро отозвался он.

— Ты ее привел — ты за нее отвечаешь. Где вы остановились?

— Нигде.

— Попроситесь к Чэню — он сдает комнаты. — Марта написала на бумажке адрес. — Все, идите отсюда — мне надо выспаться. В семь часов чтобы девка была в «Гаване».

Клим поцеловал ей руку и пошел к лестнице; Ада со вздохом последовала за ним — апельсинов так и не дали.

На пороге Марта ухватила ее за плечо:

— Если ты девственница, я тебя умоляю: не спи ни с кем без моего ведома! — шепнула она, показывая взглядом на Клима. — С этого оболтуса ты все равно ничего не получишь, а я тебе такого клиента на первую ночь подберу — пальчики оближешь!

4

После долгих блужданий Клим и Ада добрались до неказистого трехэтажного здания, построенного буквой «П». Стены его белились, наверное, в прошлом веке, а решетчатые ворота были погнуты, будто в них врезался грузовик.

Над входом имелась вывеска с надписью по-английски и по-китайски: «Дом надежды и зарождающейся карьеры».

— Представляю, каких успехов мы тут достигнем! — хмыкнул Клим.

Ада вошла вслед за ним во внутренний двор. В раскрытых окнах висели клетки с птицами, от стены до стены тянулись бамбуковые шесты с выстиранным бельем, а под навесом из драной циновки стояла печь, рядом с которой суетились смуглые женщины в стеганных жилетах поверх длинных рубах.

Клим спросил что-то у них, и они загалдели, показывая на покосившуюся дверь с ручкой в виде львиной головы.

— Посиди здесь, — велел он Аде и пошел договариваться с домовладельцем.

Ада молилась: только бы им удалось найти комнату! Работа и жилье в один день — это невероятное везение. Жалко, что у Клима совсем нет денег: значит, придется кормить его за свой счет. Ну да что поделаешь?

Интересно, откуда он знает Марту? Неужели таскался к ее девкам, пока жил здесь?

Ада вспомнила, как они танцевали танго, и у нее мурашки побежали по спине. А вдруг Клим действительно будет к ней приставать? При одной мысли об этом она покраснела и обхватила себя руками, будто защищаясь. Фу, какая гадость! Но с другой стороны, наверное это приятно, когда взрослые сходят от тебя с ума…

Клим вышел на порог:

— Вроде договорился: с нас десять долларов в месяц, с хозяина — ключ от комнаты и кипяток в общей кухне. Я сказал, что ты моя наложница — иначе бы нас не поселили вдвоем: у китайцев с моралью строго.

От смущения у Ады даже уши запылали. Клим рассмеялся:

— Не бойся — проверять никто не будет.

Чэнь, сутулый китаец с тощей косицей на затылке, повел их по рассохшимся ступеням наверх, но не в квартиру на третьем этаже, а выше.

— Он сдал нам что-то вроде голубятни, — шепнул Аде Клим.

— Прошу, прошу… — показал Чэнь на низкую растрескавшуюся дверь.

Крохотная комнатка, пахнущая отсыревшим деревом, была чуть больше железнодорожного купе. В углу стояла печь, сделанная из керосиновой бочки, а вдоль стены — двухъярусные нары, сооруженные из досок и бамбуковых шестов.

— А уборная где? — спросила Ада.

— В китайских домах нет канализации, — объяснил Клим. — Все пользуются горшками с крышкой, которые по утрам надо выставлять на улицу. Золотарь подберет их и опорожнит.

— Ванной комнаты тоже нет?

— Хочешь — таскай воду сюда, грей и мойся, хочешь — купайся в реке. Но я не советую — там холера.

— А вы будете таскать воду?

— Я в баню пойду.

Они принялись устраиваться: Ада расстелила на верхних нарах одеяло и расставила вдоль стены книги, а Клим раздобыл во дворе щепок для растопки самовара.

Взяв у Ады несколько центов, он сходил за едой и принес кулек с вареным рисом и шесть палочек, на которые было нанизано что-то коричневое.

— Что это? — спросила Ада, вспомнив про китайские удобрения.

— Это лягушачий мозг, местный деликатес, — отозвался Клим и тут же рассмеялся, видя Адин испуг. — Да ладно, шучу… Я сам не знаю, что это такое.

Китайская еда — жирная и несоленая — Аде не понравилась, но она все равно съела свою порцию.

— Чэнь поклялся, что у него нет насекомых, а это самое главное, — сказал Клим, вытряхивая остатки риса себе на ладонь. — Когда я снял свою первую комнату в Шанхае, мне достался настоящий клоповник: пришлось всю ночь спать в сарае на каком-то сундуке. А утром хозяин заявил, что это гроб его бабушки.

Ада улыбнулась. Все-таки ей повезло сегодня: за один день она завела себе покровителя, устроилась в ресторан при публичном доме, записалась в наложницы и съела «лягушачий мозг». Рассказать девчонкам из Ижевска — они бы ни за что не поверили.

5

Когда стемнело, Клим повел Аду назад к Марте.

В переулках царил кромешный мрак, зато на торговых улицах сияли громадные вывески с электрической рекламой.

Ада ахала и вертела головой:

— Красота какая!

Клим и сам удивлялся: города, который он помнил, больше не существовало. Здесь все поменялось: национальные флаги, автомобили, мода и вывески. Марта сказала, что на месте чайной компании, в которой он работал, теперь располагался магазин принадлежностей для верховой езды. Не было и маленького дома под красной черепицей, где Клим когда-то снимал комнату, — его давно снесли.

Все надо было начинать заново.

Наряженная в обновки Ада чувствовала себя Золушкой, едущей на бал. Ей было страшно и весело одновременно, и она беспрерывно болтала, пересказывая Климу, как ее мама впервые выезжала в свет и как ее пригласил на танец сын градоначальника.

Не дело пятнадцатилетней девчонке работать такси-гёрл! Но другого заработка ей не найти, а если Ада останется без денег, то ее судьба будет предрешена: она два-три дня поголодает, а потом отправится на панель.

Скрепя сердце Клим объяснил Аде правила, установленные в «Гаване»:

— Такси-гёрл сидят за особыми столиками, мужчины покупают в кассе билеты по пятьдесят центов и выбирают девушку. Если клиент совсем противный, ему можно отказать, но если будешь привередой, ничего не заработаешь. После танца надо просить, чтобы тебе купили вина и закуски — за это полагается процент.

— А если предложат выпить? — спросила Ада.