Джон Боуман - Остров Демонов Страница 9

— Ничего такого! — нарочито громко и четко повторила она. — Ничего!

ГЛАВА 8

Раздетый до пояса и привязанный к центральному столбу, подпиравшему потолок трапезной, Пьер прислушивался к шагам монахов, собиравшихся на ужин. Мальчик чувствовал, как они приостанавливались при виде его и задерживали дыхание. «Это, — говорил он себе, будет самой тяжелой частью наказания». Иеромонах был первым. Пьер услышал свист розог, и его тело напряглось, ожидая удара, но ему не пришлось закусывать губы, чтобы сдержать крик: тело, казалось, превратилось в камень и не чувствовало боли.

Розги передавались от монаха к монаху, и Пьеру мнилось, что он узнает некоторые из рук, наносивших удары… Это, несомненно, был брат Жан, который долго размахивался и в последний момент придержал розги так, что иеромонах даже закричал:

— Не жалей грешника! Это приказ аббата!

А это наверняка брат Эсташ, который ударил с таким вожделением, что прутья даже запели. Похоже, он испытывал удовольствие, причиняя боль другому.

И все-таки тяжелее всего в наказании было молчание во время ужина. Руки и спина мальчика ныли от боли, но напряженные и сочувствующие взгляды монахов досаждали ему гораздо больше. Вот когда ему пришлось закусить губы! Один раз Пьер не смог сдержать громкого стона и думал, что умрет со стыда.

В конце трапезы иеромонах развязал его и знаком приказал следовать за ним. Выйдя из трапезной, он обратился к Пьеру.

— Ты будешь всю ночь бодрствовать перед алтарем, а аббат обещает подумать о прощении. Он встретится с тобой во время заутрени.

Мрак и пустота церкви создавали ощущение, как при погружении в реку. Огоньки лампад и свечей бликами играли на золоте и серебре, но Пьер намеренно повернулся спиной к алтарю, подальше от глаз святых. Колокола не будут звонить до полуночи, так что у него довольно времени на размышления. Он посмотрел на полуобгоревшую свечку перед ликом святого.

— Когда она погаснет, — сказал он сам себе, — я убегу!

С этими словами он вернулся к мыслям об армии короля и о том, как ему лучше пробраться к восточной границе Пикардии.

ГЛАВА 9

Сверкающими полуприкрытыми глазами Роберваль наблюдал за своим слугой, равнодушно готовящимся к отъезду. Сам он не испытывал никакого удовольствия от этого путешествия с Турноном.

— Ишь, спесивый горбун! — проворчал Роберваль сквозь зубы. — Если бы я только знал, как он ее захочет!.. Но разве можно было ожидать чего-то подобного от пятидесятилетнего!

Род Коси, земли, драгоценности и богатства… Роберваль не мог предположить, что не это будет главной приманкой для Турнона, потому что сам во сне и наяву мечтал лишь об этом. Вот если бы он, вместо своего смазливого брата, женился на Коси — тогда бы мир узнал его имя!

— Генри никогда не был силен, — пробормотал он. — Но ему везло… Везло, пока не умер, — добавил Роберваль, подумав.

Внезапно со двора раздался стук лошадиных подков. Мессир торопливо подошел к узкому окну, выглянул наружу и с изумлением узнал своих лошадей. Он увидел мадам, вылезающую из кареты, и почти обрадовался, хотя ее появление было нарушением его приказа. Он почти улыбался, когда вышел в коридор.

— Зараза! — крикнул он. — Каким ветром тебя занесло сюда, женушка?

В темноте он заметил, что ее тень склонилась в глубоком реверансе.

— Тем же ветром, что и тебя, муженек, — язвительно ответила она. — Возможно, это само провидение.

Роберваль закрыл дверь и внимательнее обычного посмотрел на жену, подошедшую к камину. Та уже сняла накидку и стоя у огня грела руки. Он знал, что супруга его отнюдь не глупа, и вовсе не каприз привел ее сюда, поэтому надеялся, что она не будет испытывать его терпение, но и не хотел выказывать свое любопытство.

— Что скажешь? — наконец примирительно спросил он.

— Как у тебя складывается путешествие с маркизом?

— К черту этого урода! — взорвался Роберваль.

Мадам рассмеялась.

— Кажется, ты получил надбавку к цене.

— Да. Он предлагает десять тысяч экю сейчас, и еще столько же, когда получит ее. Но он требует немедленной передачи опеки…

— Невиданная щедрость, если девочка еще не потеряла невинности, — спокойно сказала мадам.

Мороз пробежал по коже Роберваля, потом кровь ударила ему в голову — и он двинулся к женщине, вытянув руки.

— Франсуа, — резко окликнула его мадам, — если ты задушишь меня, как я обо всем расскажу?

Он остановился, продолжая нервно содрогаться.

— Тогда, ради Бога, говори, Элен!

Мадам прошлась по комнате, подобрала свою накидку и наконец заговорила.

— Как только ты уехал, она потеряла кольцо…

— Изумруд! — застонал Роберваль, но мадам не дала ему опомниться и рассказала все, что видела в саду, чувствуя, что каждое ее слово впивалось в его тело подобно лезвию ножа.

— Он?.. Ты узнал а? — вскричал Роберваль, едва она закончила.

— Бастин заверяет, что нет… что они еще дети. Но… — она развела руками, — близость, удобный случай — кто знает?..

— Я убью негодяя! Я спущу с него шкуру!..

— Он не негодяй! — ответила мадам. Вот и кульминационный момент ее рассказа: Роберваль это почувствовал. — Он — Пьер де Шабо. — Она ждала ответной реакции, но муж стоял словно немой, с побледневшим лицом. — Шабо, Франсуа! — Она потрясла мужа за плечо. — Адмирал Шабо! Как тебе нравится стать родней великого флотоводца Франции?

До Роберваля дошел смысл сказанного: он пошатнулся, схватился за стул и вдруг неожиданно рухнул на пол.

Мадам склонилась над ним, усмехаясь.

— И это любовь, — добавила она. — Это то, о чем мечтает каждый. Великий союз и настоящая любовь!

Роберваль с трудом поднялся на ноги. Он ухватил супругу за плечи и тряс так исступленно, что ее кости, казалось, вот-вот не выдержат, но она совершенно не чувствовала боли.

— К черту Турнона! — победоносно воскликнул он. — Я скручу этого кривого урода. Когда он услышит…

— Нет, Франсуа, нет, мой теленочек, — нежно возразила мадам. — Ты должен это сделать, но не сегодня. — Он выжидательно посмотрел на Элен. — Как ты повидаешься с Шабо?

— Я напишу ему. Я предложу…

Мадам покачала головой.

— Что значат ее богатство и имя для него, друга короля и правителя Бургундии? Нет, мессир. Адмирала может тронуть только то, чего ты как раз не понимаешь. Это любовь. Двое милых детей, которые любят друг друга с детства. О!.. — она неожиданно замолчала, задохнувшись. — Я сама хотела бы поговорить с ним.

Роберваль странно проницательно глянул на жену.

— А что с Турноном? — спросил он.

— Турнон представит тебя ко двору. Он рекомендует своего будущего родственника королю и мадам д'Этамп, которая, как я слышала, одновременно любовница короля и Шабо. И конечно, он сведет тебя с самим Шабо. О, Франсуа, когда это случится, ты должен взять меня с собой, — молила она.