Юлия Алейникова - Из Индии с любовью

Юлия Алейникова

Из Индии с любовью

Глава 1

– На, держи. Надеюсь, на этот раз я ничего не забыл?

Я открыла глаза и посмотрела на креманку. Шарик фисташкового, апельсиновое, взбитые сливки, шоколад, вишенка, вроде все. Обожаю мороженое!

– Спасибо, Вась! – Я обернулась к шлепнувшемуся в соседний шезлонг мужу.

Полдень, дурманяще пахнет соснами и морем. Мы беззаботно лежим у бассейна, лениво подставив солнцу загорелые тела. Встаем когда хотим, едим что захочется, делаем что вздумается. И никто никому не мешает.

Я положила в рот ложку нежного, тающего мороженого и взглянула на море. На яркой, мерцающей на солнце поверхности белели четкие штрихи яхт. Паруса бесшумно скользили по бирюзовой глади, как зачарованные.

Фантастика! Я лежу на террасе собственного дома, на собственном лежаке, у собственного бассейна, любуюсь Средиземным морем, раскинувшимся до самого горизонта, а рядом со мной сопит на припеке любимый мужчина.

Я взглянула на Васю: да, возможно, его лысоватая, похожая на кочан голова и мощный затылок вовсе не исполнены романтики, а грузное, подбитое жирком тело не отличается особым изяществом, но зато все это – мое, родное и любимое. И для меня совершенно не важно, как он выглядит, во что одет, а важно, что на него я могу положиться, как на саму себя, и я уверена, что, если придется, он заслонит меня собой. Много вы видали таких мужчин? То-то! И хотя сейчас мы пребываем в состоянии беззаботной эйфории, но еще полгода тому назад мы с Василием, рискуя жизнью, колесили по Европе, скрываясь от бандитов и от властей, рискуя в любую минуту расстаться с жизнью.

Признаться, за последние месяцы произошло так много приятных событий, что все пережитые нами кошмары уже стали забываться и уплывать в область чего-то далекого, несущественного.

Мой брак привнес столько изменений в мою обыденную, устоявшуюся жизнь… для тех кто не знает, сообщаю, в январе я вышла замуж за олигарха! Не подумайте, что я – юная красавица с ногами от ушей и бюстом, как у Памелы Андерсон. Ничего подобного. Я обладаю хоть и не отталкивающей, но все-таки вполне заурядной внешностью. Фигура у меня еще вполне приличная для матери двоих детей, семнадцати и девятнадцати лет. Но муж меня любит не за фигуру: после энного количества браков с моделями ему захотелось простого человеческого счастья, уюта, борщей и крепкого тыла. Нормального дома, где тебя ждут и любят, не за что-то, а вопреки всему.

Мы всем семейством отдыхали на Лазурном Берегу. Именно здесь год тому назад началось захватывающее приключение, которое свело меня с Василием Никаноровичем Ползуновым. Видимо, в память об этом он и купил этот дом.

Домик небольшой, уютный, во всяком случае, таким он кажется мне теперь. Пять спален плотно заняты моими домочадцами. Хозяйскую спальню, понятно, заняли мы с Василием, еще в одной разместились моя сестра с мужем, остальные три оккупировали наши дети, по два человека на комнату. Детей у нас много: двое моих от первого брака – Вероника, девятнадцати лет, и Денис, почти семнадцати, день рождения у него через месяц, в июле. Двое Ползуновых-младших, от первого брака Васины детки: Павел, двадцати трех лет, и Анечка, ей недавно исполнилось шестнадцать. Оба приехали недели полторы тому назад и пробудут с нами еще пару недель. И, наконец, дети моей сестры Наташки, парочка пятнадцатилетних головорезов. В силу своего переходного возраста они создавали нам хлопот больше, чем все остальное население виллы, вместе взятое. Жили они в одной комнате, потому что другие комнаты делили между собою Вероника и Аня, плюс Денис и Павел. Дни и ночи напролет из комнаты близнецов неслись вопли, писк и ругань. И, честно говоря, мы уже считали часы до конца недели, поскольку именно в воскресенье они должны были отбыть с родителями на родину. Остальные жильцы дома вели вполне мирное сосуществование.

Павел давал нам с Вероникой уроки игры в теннис – я всю жизнь обожала в него играть, хоть толком и не умею, теперь вот наверстываю, тем более что у нас собственный корт. Еще мы все вместе осваиваем дайвинг, с профессиональным инструктором, разумеется.

Ах, как приятна и легка жизнь миллионеров!..

– Сам дурак! Недомерок прыщавый! – грубо ворвалась в мои неторопливые розовые мысли жестокая реальность, а за нею – и племянники.

– Сама крыса! Конопатая тощая крыса!

Эти вопли перекрыл рев разбуженного Василия. Ему, мирно дремавшему, на лицо упала мокрая, грязная, холодная половая тряпка. Где они ее взяли?

– Уберите отсюда этих поганцев, пока я их не придушил!

– Мама! Дядя Вася нас убить хочет!

– Дети! Прекратите шуметь, извинитесь перед Василием Никаноровичем и идите завтракать, – вставила свое слово их «счастливая мать».

– Да уймите вы этих мелких троглодитов! Дайте хоть один день выспаться нормально! – открылась балконная дверь девичьей спальни.

– Да сколько же можно орать?! С ума вы все посходили, что ли?! – выступил и Денис.

Не слышно было только Анечки и Павла. Удивительно воспитанные молодые люди, не то что наше семейство.

Чтобы не слышать их дальнейших препирательств, я нырнула в бассейн. Отсижусь на дне!

Минут через пятнадцать, нанырявшись и наплескавшись вволю, я тихонько выглянула из-за бортика. Тихо. Я вылезла из бассейна. Любопытно, куда все подевались? Ну, Наталья с семейством в столовой, это ясно, потому что тут тихо. Вы спросите, где логика? Объясню. В доме имеется небольшой штат прислуги. Садовник, он предпочитает работать с утра пораньше, пока не жарко, его мы почти не видим. Повар, он на посту весь день, до семи вечера. И две горничные, Лизетт и Мари. Весь штат владеет французским и английским языками, поэтому молодое поколение быстро с прислугой освоилось и наладило дружеский контакт. Дениска, например, может высунуться в коридор и заорать на весь дом: «Лиза, ты мой мобильник не видела, я его вчера под стол уронил?»

Мы с Василием, в силу нашей лингвистической безграмотности, полноценно владеем только русским, и хотя я последние полгода усиленно штудировала английский, уровень моих знаний по-прежнему далек от желаемого. Василий же искренне считает, что его капитал с лихвой окупает все его несовершенства. Отсюда проистекает его, огорчающая меня, натянутость в наших отношениях с прислугой.

Что же касается Наташки с семейством, то они и вовсе комплексуют из-за всех этих барских замашек, как то: уборка постелей и комнат, обслуживание за столом и так далее. Комплексы свои они прячут за излишней чопорностью, поэтому, что бы ни вытворяли младшие Прутиковы, стоит появиться кому-то из горничных, как все семейство с чинными лицами принимается разыгрывать некий великосветский раут. Вот и сейчас, судя по блаженной тишине, я безошибочно угадала, что они завтракают.

Обсохнув на солнышке, я отправилась на поиски Василия, мне хотелось узнать его планы на день. На корт можно не заходить – ему там делать нечего, в столовую тоже, может, он в бильярдной? Я спустилась в цокольный этаж, осмотрела в полумраке все диваны: никого. Странно, где же он? Поднимаясь по лестнице, я встретила Веронику.

– Ты Василия не видела?

– По-моему, он у забора стоял, с Петром Афанасьевичем трепался.

Петр Афанасьевич – наш сосед. Уже когда мы купили виллу и въезжали сюда со свойственным нам шумом и гамом, выяснилось, что нашими соседями справа являются русские: некое семейство, откуда-то с севера, муж, жена и двое их отпрысков, впрочем, уже довольно-таки взрослых и тоже семейных, со своими детьми. У родителей своих они появлялись нечасто, иногда привозили погостить внуков. Так что нашему соседству соотечественники только обрадовались. У нас сложилась вполне российская дачная атмосфера, когда можно поболтать ни о чем, стоя у ограды, или заглянуть без приглашения на чашку чая или бокал вина, а то и на ужин. Петр Афанасьевич пристрастил Василия к рыбалке, у него своя большая лодка или небольшая яхта, смотря как оценивать. Теперь они оба почти каждый день пропадают часа по три по утрам или на закате. Улов обычно не ахти какой, хотя попадаются и вполне достойные рыбьи экземпляры, тогда устраивается званый ужин у счастливого рыбака, на который обязаны собраться абсолютно все обитатели обоих домов, и с помпой и фанфарами к столу подается свежеприготовленная добыча. Все едят с аппетитом и нахваливают «кормильца».

Решив не мешать мужской беседе, я отправилась в столовую, попить чайку за компанию с остальными.

Прутиковы, восседая за столом с прямыми спинами и тоскливыми глазами, тщательно пережевывали завтрак. Мари легкой тенью скользила вдоль стола, подливая им чай и собирая опустевшую посуду. Вероника намазывала тост и облизывала пальцы, испачканные джемом.

– Вероника, – многозначительно посмотрела на нее Наташа, – это неприлично, здесь же люди, что о нас подумают? – и она покосилась на горничную.

– А что? Визжать, орать и драться, гоняясь друг за другом по всему дому, – ты это считаешь более приличным?