Марина Белоцерковская - Леди удачи. Все пути… Страница 106

— Буквы и впрямь признать трудно, однако можно, — произнес усталый глуховатый голос. — Да ты вглядись, брат! Вот «буки», вот «глагол», вот «мыслете». Нарисованы чудно́, однако прочесть можно. Вот, к примеру: «…Пятьдесят лет делал свое тихое дело преподобный Сергий в Радонежской пустыне…»; «…Как все люди, слишком рано начавшие борьбу за существование, царь Иван быстро рос и преждевременно вырос…»; «…На четвертом году жизни Петр лишился отца…»; «…В 1717 году Петр ездил в Париж, чтобы ускорить окончание Северной войны и направить брак своей 8-летней дочери Елизаветы с 7-летним французским королем Людовиком XV…» Что?!! — обладатель глуховатого голоса запнулся и озадаченно всмотрелся в страницу. Брови его взметнулись:

— Постой-ка, брат Елизарий! Что за ересь тебе подсунули?! Книга сия лжива и прелестна[116]! Не место ей в книжном подвале! — худая фигура отца Амвросия выпрямилась во весь немалый рост, глубоко сидящие черные глаза сверкнули гневом.

Бедный библиотекарь, зеленея от испуга, попытался было забрать книгу обратно, но не тут-то было — суховатая ладонь мягко, но решительно легла на фолиант. Отец Амвросий в раздумье глядел на книгу. Желтоватую кожу лба прорезала вертикальная складка.

— А засим… Книга сия останется у меня. Погляжу на досуге, — тон отца Амвросия был тверд и непререкаем. — А ты, брат, ступай да о книге не торопись никому сказывать. Острог-то у государя не пустует… Уразумел? А нет — так мы и без острога с ослушниками справляемся… — темные глаза смотрели пронзительно.

Брат Елизарий быстро закивал и поспешно удалился, оставив драгоценную инкунабулу отцу Амвросию.

Золотисто-розовый луч восходящего солнца проник сквозь узкое окошко, пробежал по более чем скромной обстановке кельи и задержался на листах лежащей на столе книги. Инок утомленно поднял голову. В глазах его, обведенных темными кругами — признаком бессонной ночи, полыхал истово-восторженный огонь. Заметив святотатственное прикосновение солнечного зайчика к бесценным страницам, монах ревниво захлопнул книгу и почти неосознанным движением прижал ее к груди.

— Вот и настал мой час! — в лихорадочном возбуждении шептал отец Амвросий. — Господь Бог и архангелы его смилостивились надо мной, сирым. Уж теперь… Теперь я своего достигну… Вестник божий дал мне знание, дабы избавилась Русь многострадальная от Антихриста! На престол воссядет истинный государь российский. Государь по праву!

Глава 63

Если четыре причины возможных неприятностей устранены заранее, то всегда найдется пятая.

Джоанна в возмущении ходила из угла в угол:

— Нет, это уму непостижимо, какая безответственность! — она остановилась и всплеснула руками: — Ты понимаешь, Иван, что натворил?! Знания двадцатого века в руках какого-нибудь честолюбца, да это!.. — не находя слов, Джоанна только дернула плечами. — Ты знаешь, чем можешь за это поплатиться? — она грозно развернулась к совершенно потерянному Сеичу, который с несчастным видом съежился на лавке.

— Трое суток расстрела без права переписки, — предложила Ксави. Она вольготно расположилась на подоконнике и, покачивая ногой, заинтересованно наблюдала эти извержения праведного гнева.

— Довольно неуместные шутки, Мари! — раздраженно кинула через плечо Джоанна. — Лучше бы предложила что-нибудь конструктивное.

— А чего предлагать? — искренне удивилась Ксави. — Берем Сеича за его криминальную шкирку и чешем в белокаменную. Там быстренько разыскиваем того библиофила-любителя, что ехал с этим… как его?.. Семеном? Сафроном? Степаном? В общем, с хозяином обоза. Описание его у нас же есть? Надеюсь, здешние бабки не хуже наших секут за всеми встречными-поперечными, тем более, за теми, что подбирают книжки на дорогах. Короче, находим этого ханурика, даем ему для убедительности в ухо, отбираем книжку. Суем ее Сеичу в зубы и — под зад ему коленкой для ускорения. По-моему, все просто.

— Да? — саркастически хмыкнула Джоанна. — А если мы не находим этого, как ты элегантно выразилась, ханурика? Или находим, а он Ключевского уже на кораблики пустил? По-твоему, и тогда все просто?

— А почему нет? — легко согласилась Ксави. — Можно устроить тотальное избиение корабликов. Или организовать еще один пожар в Москве. Ей все равно не привыкать. Можно объявить Ваньку антихристом, а Ключевского — дъявольским знаком… Ваню, правда, скорее всего сожгут при этом, но что поделаешь — искусство требует жертв… — она лицемерно вздохнула.

Вибрирующий вопль пароходной сирены заставил всех вздрогнуть. В следующее мгновение какой-то смерч смел Ксави с подоконника. С ошеломленным видом Мари молча рухнула в угол, едва успев перехватить руку вдовушки, которая вцепилась ей в шевелюру. Сквозь сотрясающие дом рыдания можно было разобрать:

— Ваничка — антихрист?! В полымя Ваничку?! Ах ты, разлучница, ведьма проклятущая!!!

Когда спустя четверть часа вдова отходила от взрыва эмоций в обьятиях Ивана Алексеевича, а Ксави с оскорбленным видом пыталась навести порядок в своей изрядно попорченной хозяйской ручкой прическе, Джоанна раздраженно прошлась последний раз по комнате и твердо заявила:

— Этот сумасшедший дом я прекращаю! Иван, немедленно проведи нас в изолированное помещение, где не будет посторонних. Переброс осуществим сейчас же. Это — первое. Второе: книгу поедем искать мы с Мари, сразу же после переброса. Третье: попробуй подготовить свою… нервную хозяйку к небольшому гипносеансу. Это необходимо! — пресекла девушка возражения вскинувшегося Сеича. — Она должна все забыть! Насколько возможно, конечно, — добавила Джоанна негромко. — И четвертое: Ксави, я очень тебя прошу — пожалуйста, без эксцессов…

Мари от возмущения даже поперхнулась:

— Я-то здесь при чем, здрас-сте?! Мне выдирают половину скальпа, и я же еще виновата! Мерси за доверие!

— Всё, я сказала! — голос Джоанны зазвенел.

Ксави осеклась:

— Ладно, капитан.

Во всем доме повисла напряженная тишина. Даже неугомонная Фиска притихла в углу курятника. Она в смутном страхе поглядывала на растерянно бродившую по двору странно отрешенную Домну Васильевну. Глаза хозяйки были затуманены. Она словно искала что-то и никак не могла найти. Приезжих не было ни видно, ни слышно. Вот хозяйка остановилась и вперила невидящий взор в стену избы. В этот миг в оконцах дальней комнаты что-то несмело засветилось, будто огонек свечки. Постепенно свет усиливался, приобретая серебристо-голубоватый оттенок. Фиска зажмурилась и забилась подальше в курятник, разрываясь между мучительным желанием заглянуть в светящееся оконце и мечтой, чтобы все стало по-прежнему — привычно и понятно.