В. Мюллер - Пират королевы Елизаветы Страница 11

Высадившись, он попросил наших матросов дождаться его возвращения и вскоре вернулся в сопровождении нескольких своих, которым, очевидно, передал новости и показал щедрые подарки; все имели очень довольный вид. Затем явились и другие, среди которых был и их предводитель. На лошади привезли провиант: кур, яиц, жирную свинью и тому подобное. Чтобы не вызывать в белых никакого подозрения в коварстве, они погрузили все на свой челнок, и предводитель, отправив лошадь назад, непременно хотел один, без своих товарищей, повидать нашего начальника.

От него мы узнали, что не приходится возлагать особенных надежд на это место, но индеец предложил быть для нас лоцманом и провести нас в хорошую гавань неподалеку, на юге, где мы должны были найти все, в чем нуждались. Наш генерал принял это предложение тем охотнее, что близ этой гавани был назначен сбор нашей эскадры. Мы решили поэтому отложить охоту на буйволов, раз представлялась возможность достать лучшей провизии и притом более легким способом. 5 декабря наш лоцман привел нас в гавань, которую испанцы называют Вальпараисо. Правда, мы не застали здесь своих товарищей, не было и никаких слухов о них, но зато нашли в изобилии все, в чем нуждались. Между тем в городе оказалось несколько складов местных вин, а в порту стоял большой корабль «Капитан Мориал», только что пришедший из Перу. Он принял вновь прибывших за испанцев, поднял флаг и забил в барабаны. Мы подошли вплотную, и наши матросы бросились на абордаж. Один из них, говоривший немного по-испански, сшиб с ног помешавшего ему испанца: «Abaho, perro!.. прочь, собака!». Никого они не убили, да и некого было бы убивать, потому что испанцы перекрестились, прыгнули через борт и поплыли к берегу. Приступили к осмотру. Корабль, оказалось, был нагружен главным образом теми же винами, а также некоторым количеством золота. Тут же был большой, золотой, осыпанный изумрудами крест, с пригвожденным на нем золотым же богом. В городе, который был покинут жителями и пуст, нашли в церкви потир и напрестольную пелену, которые отдали судовому священнику на украшение его церковной утвари.

Мы провели здесь несколько дней, подкрепляя себя, а вместе с тем и облегчая корабль от столь тяжелого груза, и 8 декабря, вдоволь запасшись на долгий путь вином, хлебом, свининой и т. д., вернулись на старое место, напрягая все наше разумение и старание к тому, чтобы найти отделившиеся от нас корабли нашей эскадры. Так как корабль наш был чересчур велик, чтобы на нем можно было зайти всюду, то часто приходилось делать десант на маленькой лодке и таким образом подвергаться риску испытать на себе испанскую вежливость. Так, 19 декабря мы вошли в залив, к югу от города Сиппо, где высадили четырнадцать матросов, но испанцы заметили десант и выслали из города для преследования его человек триста, из которых сто были испанцы, на прекрасных конях, остальные — индейцы, которые голышом, рабски бежали по их следам, как собаки.

Наши вовремя заметили грозившую им опасность и успели спастись за лодку, но один, некий Ричард Миниви, отчаянный смельчак, всегда небрежно относившийся к личной безопасности, отказался от спасения и предпочел попытаться испугать врагов или же лечь костьми. Последнее он и сделал. Индейцы приволокли его труп к берегу, где испанцы мужественно его обезглавили, правую руку отрезали, а сердце вырвали. Все это они проделали на наших глазах. Потом они велели индейцам истыкать весь изуродованный труп стрелами и в таком виде бросили его на съедение диким зверям. И уже только мы потом, снова высадившись на берегу, похоронили своего товарища. Этот случай показывает не только варварскую жестокость испанцев, но и тот жалкий страх, с которым они правят страной. Они вечно боятся или иноземного вторжения, или же того, что добродушные и невинные индейцы, которых они держат в таком позорном порабощении, перережут внезапно всем им глотки. Поэтому они убивают всякого иностранца, которого захватят, а индейцам позволяют держать при себе оружие отнюдь не дольше, сколько надо для какого-нибудь определенного дела. Так, стрелы, которыми был истыкан труп, оказались срезанными с дерева в тот самый день. Они считают, что обходятся очень милостиво с несчастными, если не бьют их веревками ради удовольствия или не льют на их голое тело каплю за каплей вытапливаемое свиное сало. А это еще одна из наименьших жестокостей, которые они всюду проделывали над индейцами.

В наших поисках мы попали в местечко, называемое Тарапака. Высадившись на берег, наткнулись на испанца, который спал, растянувшись на земле.

Рядом с ним лежало тринадцать слитков серебра стоимостью в четыре тысячи испанских дукатов. Нам ни за что не хотелось будить его. Но раз, против желания, пришлось причинить ему эту неприятность, мы решили освободить его от его заботы, которая, чего доброго, в другой раз и не позволила бы ему заснуть, и таким образом предоставили ему, если угодно, выспаться с покойной душой.

В другом месте мы встретили испанца, который гнал восемь перуанских баранов, навьюченных кожаными мешками; на каждом баране было по два мешка, а в каждом мешке — по 50 фунтов чистого серебра; всего, значит, 800 фунтов весом. Мы не могли допустить, чтобы испанский джентельмен превратился в погонщика, и поэтому, без особых просьб с его стороны, сами предложили свои услуги и стали подгонять баранов, но он не сумел правильно указать нам дорогу. Нам пришлось эту заботу взять на себя, и в результате, вскоре после того, как мы с ним расстались, мы с баранами оказались около наших лодок. Кстати, эти бараны — удивительные животные8. По величине они с добрую корову, а силой и выносливостью должны превосходить ее. На спине их усаживалось зараз по трое взрослых и крупных мужчин с одним мальчиком, и нога самого высокого из них по крайней мере на фут не касалась земли, а животное при этом нисколько не жаловалось на тяжесть. Головой они напоминают обычного барана, а шеей — верблюда. Испанцам они приносят громадную пользу, давая тонкую шерсть, превосходное мясо и обычный приплод. Ими пользуются и как вьючными животными, и как верховыми лошадьми. В гористых местностях, где не пройдет ни одна повозка, они тащат большие тяжести на тысячу миль.

Серебро по всей этой провинции Куско можно найти повсюду в земле, где бы ее ни взять: из каждых ста фунтов земли можно получить на двадцать пять шиллингов чистого серебра, считая по кроне за унцию. В городе Арике, заселенном испанцами и ведущем оживленную торговлю с Лимой, мы нашли в гавани две барки и в них около сорока слитков серебра, формой напоминавших кирпичи и весом фунтов по двадцать. Мы взяли на себя заботу об этом грузе. Дальше по дороге в Лиму мы нашли в Арике барку, которая начала было грузиться серебром и золотом, но, получив, по-видимому, из Арики сушей известие о нашем приближении, успела разгрузиться до нас. Зато мы встретили другую барку, груженную полотном, и, решив, что оно нам пригодится, захватили его с собой.