Флот и крепость. Синопский бой - Сергей Николаевич Сергеев-Ценский Страница 13

Вот долетело до адмирала, должно быть, то, что было сказано в середине стола о мусульманском духовенстве, и он обратился к о.Луке:

— Есть известие, батюшка, будто султан на совещании со своими высшими сановниками колебался… колебался, да-с, объявлять ли войну, или подождать-с.

— Ну, еще бы не колебаться, — поспешил прожевать кусок курятины и отозваться о.Лука. — Дело не шуточное — война!

— Колебался, да и все министры тоже… Но вдруг вскакивает с места шейх-уль-ислам и кричит: «Да будет сабля султана остра!..» Значит, колебания прочь, объявляй войну России… Ты, султан, вынимай свою саблю, а мы, духовенство, вынем деньги. Шейх-уль-ислам, а? Этот пост у магометан ведь поважнее, чем патриарх константинопольский для нас, грешных… Мусульманский папа, а? И какой оказался воинственный!.. Впрочем, папы всегда бывали воинственны, особенно когда крест воздвигали на полумесяц.

— Но теперь-то уж, Павел Степанович, они, папы то есть, начали действовать обратным ходом: полумесяц натравливают на крест! Ведь вот что делают! — и, сказав это так, точно открытие сделал, о.Лука поглядел на Нахимова проникновенно и, выдержав необходимую паузу, потянулся к бутылке лафита.

Однако на слова о.Луки отозвался не адмирал, а лекарь Земан. Он засопел очень массивным, веселого огненного цвета, ноздреватым носом, откашлялся звучно и сказал вдруг твердо, точно определил болезнь:

— И папа имеет свое веское основание для того, чтобы так поступать.

— Какое такое основание? — вскинул на него о.Лука вытаращенные глаза, держа уже, впрочем, в широкой белой руке бутылку.

— Основание это есть зависть.

— Зависть, вы сказали? — непонимающе повторил о.Лука.

— Да, вот именно зависть… Много ли земли имеет папа от своих католиков? Скверное положение имеет папа, как это мы знаем из газет. А между тем этот самый шейх-уль-ислам, он же и шериф, он есть пер-вейшее лицо в Турции… после самого султана, разумеется! А духовенству мусульманскому принадлежит три четверти всей турецкой земли, то есть, конечно, не гор и не пустынь, я хочу сказать, а пахотной… Ну, также и под садами. Называется это — вакуф!

И Земан победоносно посмотрел на о.Луку, но тот отказался признать себя побежденным или хотя бы убежденным.

— Тогда, стало быть, на луну и надо было ему натравить своих католиков, а почему же у него обратный ход? И при чем же тут зависть?

Пришлось Земану объяснять:

— Французы должны, батюшка, пройти у турок курс высших наук, как им надобно относиться и к папе и к своему духовенству: три четверти всей пахотной земли, а также садовой — вот! А вы говорите, при чем тут зависть!

И лекарь дружелюбно ткнул большим пальцем о.Луку в локоть и подставил ему под бутылку лафита свой стакан.

— «Да будет сабля султана остра», — как будто про себя повторил, глядя на Фельдгаузена, Нахимов. — Но ведь сабля султана, как и вообще турецкие сабли, очень кривая, вроде серпа… Молодая луна, а? Полумесяц?

— Вполне похожа на полумесяц, — подтвердил, улыбнувшись, Фельдгаузен.

— Страна полумесяца, да… — как будто в первый раз поняв это выражение, удивленно поднял негустые брови Нахимов. — И знаете ли, батюшка, — обратился он к о.Луке, — они ведь, турки, во время Наваринского сражения не придумали ничего лучшего, как построить свои суда полумесяцем… Колонна полумесяцем! Так сказать, вполне раскрытые объятия для встречи врага — готовый охват с обоих флангов! Вот как-с!

И Нахимов растопырил руки, точно сам хотел удостовериться в точности своего определения. Но так как глядел он на о.Луку вопросительно, тот счел долгом вставить:

— Однако не помогло им это: проштрафился ихний полумесяц!

— Не помогло, нет… Хотя перевес в силах и был на их стороне: у них шестьдесят с лишком судов и больше двух тысяч орудий, у нас и затем-с у французов и англичан — только двадцать шесть судов, а на них тысяча триста орудий. Вот же ведь тогда французы и англичане были наши союзники, а теперь?.. Не так много, кажется, и лет прошло, а как все изменилось в политике!.. Да-с, но политика, конечно, не наше дело-с, а вот тогда «Азов» очень пострадал от береговых батарей, когда входил в бухту, так как рога-то полумесяца вон где были — на берегах-с!.. А старинное правило, батюшка, такое: пушка на берегу стоит целого корабля в море, вот как… А два орудия-с?.. Две пушки на берегу острова Корсики, отец Лука, отбились не от кого-нибудь, а от самого адмирала Нельсона-с, вот как-с!..

— Ай-яй-яй! — укоризненно, в отношении знаменитого адмирала, покачал головой, блистающей двумя плешами, о.Лука, а Воеводский, краснощекий крепыш, известный во флоте тем, что не задумался броситься с корабля в море за упавшим матросом и спас его, сказал ему улыбаясь:

— Да ведь и совсем недавно, лет пять назад, случилось нечто подобное, батюшка.

— А-а, это ты говоришь о шлезвиг-голштинской береговой батарее! — оживленно подхватил Нахимов. — Да, вот он, живой пример, налицо, и очень близкий пример! Два датских судна против четырех всего пушек: линейный корабль и фрегат… И в результате перестрелки корабль взорвался, а фрегат вынужден был спустить свой флаг!.. Вот как иногда опасна бывает для нашего брата-моряка пушка на берегу! Это в сорок восьмом году было-с… У береговых батарей есть еще привычка швыряться калеными ядрами в корабли, в результате чего бывают пожары-с и командам приходится их тушить, то есть терять дорогое время-с!.. А в Синопе, к примеру говоря, имеется, насколько нам известно, шесть береговых батарей, и не четырех-, а шестиорудийных!.. Это уж серьезная зашита против целой эскадры-с!..

IV

Пароход «Бессарабия», состоявший как бы в ординарцах при отряде Нахимова, имел паруса, почему и назывался пароходо-фрегатом. Не слишком доверяли тогда пару: вдруг изменит, и что тогда делать экипажу в море? Привычные паруса казались надежней.

Штиль продолжал держаться и на другой день, после того как Нахимов передал свой приказ командирам судов, так что только «Бессарабия» и могла двигаться вдоль берега, высматривая, не покажется ли где на горизонте та самая турецкая эскадра, которая, по сообщениям из Севастополя, покинув Босфор, направляется к Сухуму.

Где-нибудь идут враги, может быть даже и совсем близко, в двадцати — тридцати милях, но ведь глубокая осень, даль то в дождях, то в туманах…

Русские суда разбросаны по морю, — это план начальника штаба