Патрик О'Брайан - Миссия в ионическом море Страница 16

- Ну что же, - сказал он в конце осмотра, - полагаю, этим вечером можем позволить себе немного реальной практики. Надеюсь, что так. Можем позволить себе достаточно большое количество выстрелов: мой порох с дока - крайне удивительная сделка, и мы почти очистили магазин вдовы. У вас много наполнено, мистер Борелл?

- О да, сэр. Но мне пришлось заполнять их беспорядочно, потому что на некоторых бочонках не имелось никаких отметок, а на других - две или три, а некоторые пахли очень застарело, да и на вкус так же. Не то чтобы порох оказался не очень хорошо смолот, мощный и сухой, сэр: я не имею в виду какое-либо неодобрение.

- Уверен, что нет, старший канонир. Но, надеюсь, вы не пробовали слишком много порошка с сурьмой. Сурьма - вещь скользкая, как говорят. Здесь внизу крайне сыро, - добавил он, глубоко продавливая пальцем бимс над своей склоненной головой. - Мы, безусловно, нуждаемся в тщательной просушке, как вы можете заметить.

- Большая часть влаги из клюзов и решётчатого настила цепного ящика, сэр, - пояснил Пуллингс, готовый найти на своем корабле достоинства. - У боцмана там партия с дополнительными клюз-саками. Но в целом, сэр, корабль довольно крепкий - крепче, чем я ожидал, с таким-то волнением. С новыми брам-стеньгами, несомненно, лучше преодолевает волнение, и вертикальная качка вообще едва чувствуется под вант-путенсами.

- Такая зыбь ему нипочем, - сказал Джек, - поскольку его строили для Атлантики, но будет интересно узнать, как корабль справится с теми короткими крутыми средиземноморскими волнами, которые обрушиваются так быстро. И интересно увидеть эффект от сурьмы. Я имею в виду влияние на пушки, мистер Борелл, уверен, что вы должны съесть пуд, чтобы мужчине вашей комплекции ощутил какой-то вред.

- Доктор Мэтьюрин, - спросил он на квартердеке, - какой эффект от сурьмы?

- Это потогонное, отхаркивающее и умеренное желчегонное, но мы используем её, главным образом, в качестве рвотного. Вы, полагаю, слышали о вечной таблетке из сурьмы?

- Только не я.

- Это одно из наиболее экономичных лекарств, известных человеку, так как одна металлическая таблетка будет служить многочисленным хозяйствам, будучи принята внутрь, извергнута и таким образом сохранена. Знаю одну, служащую уже на протяжении поколений, может быть, со времен самого Парацельса. Тем не менее, её следует употреблять с осторожностью: Цвингер уподобляет её мечу Скандерберга, который хорош или плох, силён или слаб, в зависимости от того, кто описывает или использует его. Достойное лекарство, если выписано сильному человеку. В противном случае - может вызвать сильную рвоту. Действительно, говорят, что по-французски ее название означает "отрава для монахов".

- Так я всегда и думал, - сказал Джек, - но на самом деле я имел в виду ее влияние на пушки, - немного этого вещества смешано с порохом.

- Увы, в этих вопросах я полный профан, но если мы пойдем по аналогии, то ядро должно изрыгаться с большей, чем обычно, силой.

- Это мы вскоре узнаем, - сказал Джек, - мистер Пуллингс, полагаю, можно пробить "все по местам".

Всем на борту "Ворчестера" было известно, что что-то затевается, и никто из моряков особенно не удивился, когда после предварительного вкатывания и накатывания пушек капитан в тишине подготовленного к бою корабля прошел вперед по трапу: матросы молчаливо стояли на боевых постах, офицеры и мичманы в своих дивизионах, палуба за палубой, порошковые мартышки сидели на зарядах позади каждой пушки, фитили тлели в кадках, распространяя свой пьянящий аромат по палубе, пока напряженно инспектируемый "Ворчестер" лежал в сером и пустом Канале, высоко, но без труда вздымаясь на волнах. Они не особенно удивились, когда, достигнув погонной пушки по правому борту, чьим первым наводчиком являлся его собственный рулевой Баррет Бонден, капитан вынул часы и сказал:

- Три выстрела. Огонь на возвышении.

Привычный ревущий грохот, язык пламени и обычная кипучая деятельность расчета, в клубящемся дыму банящего и перезаряжающего пушку порохом для учений, ядро и пыж забиты в дуло, пушка выкачена и нацелена, всё - в течение нескольких секунд после выстрела, потому что этот расчет должен установить стандарт, на который будут равняться остальные. Никакого удивления, несмотря на высокую оценку их скорости, но весь корабль удивился и изумился, когда на пятьдесят первой секунде Бонден приложил пальник к запальному отверстию, второй заряд воспламенился, и пушка издала чрезвычайно громкий, пронзительный и неестественный визг, выбросив огромный язык яркого белого пламени, в котором фрагменты пыжа на мгновение показались черными.

Чудо, что никого из удивленного орудийного расчета не задавило при отдаче орудия, и Джеку пришлось выбрать тали, чтобы остановить пушку от выкатывания на нисходящей волне. На его лице застыло такое же бессмысленно-удивленное выражение, как и у окружающих, но Джек быстрее остальных сменил его на подобающее капитану олимпийское спокойствие, и, когда Бонден взял трос, пробормотав "Извините, сэр, я не ожидал...", Джек вернулся к отсчету секунд, заметив:

- Давай, Бонден, теряешь время.

Они сделали все возможное, старались изо всех сил, но их ритм и координация действий расстроились, и прошло две полных минуты, прежде чем пушку выкатили и навели, а Бонден склонился над ней с выражением нелепой опасливости на своем твердом, закаленном в боях лице, а его товарищи в атмосфере веселой напряженности отодвинулись настолько далеко, насколько сочли достойным, и даже дальше. Рука Бондена опустилась: на этот раз пушка изрыгнула пурпур, благородное и долгое пурпурное пламя и малиновый дым, вкупе с глубоким, торжественным, музыкальным бумканьем, и по всей палубе строгая дисциплина пушечных расчетов растворилась в радостном смехе.

- Тишина на корабле, - закричал Джек, шлепнув согнувшегося от смеха мальчишку, подносчика пороха, но голос его дрогнул, когда он продолжил: - Вставить дульную пробку, принайтовить орудие. На волне, третье орудие - огонь.

После первого скучного выстрела обычным порохом, которым пушка уже была заряжена, третий номер выдал прекрасный голубой и великолепный зеленый. И так продолжилось по всему кораблю, палуба за палубой: изысканные цвета, странные звуки выстрелов, бесконечное веселье (хотя и строго подавляемое) и полностью провальные показатели времени.

- Это самые веселые учения, что я когда-либо видел в своей жизни, - сказал Джек Стивену в капитанской каюте. - Видел бы ты лицо Бондена: как старая дева, держащая зажженную петарду. И для сплочения экипажа это оказалось почти столь же действенным, как и реальное сражение. Господи, как же они ржали на нижней палубе, развешивая гамаки. Мы еще сделаем из "Ворчестера" счастливый корабль, при всех его недостатках. Если ветер продержится, завтра вечером я подведу корабль ближе к берегу и позволю им разбить парочку стекол.