Константин Нормаер - Хранитель историй (СИ) Страница 16

И как он сразу не догадался? — меняла зло заскрипел зубами. Едва не попался на хитрую уловку. Да за кого он его принимает? Решили заманить его звонкой монетой, усыпив бдительность… Ну ладно. Еще увидим — кто тут ловчее.

Выставив на стойку грязные длинные пальцы, мистер Сквали будто опытный музыкант, играющий на клавесине, стал постукивать по деревянной основе, что‑то бурча себе под нос.

— Ну так как насчет сделки? — поторопил его покупатель.

— Заманчивое предложение, — промурлыкал старьевщик. Два резких удара указательным пальцем. — Только есть одна мелочь, которая не дает мне право согласиться. — Еще несколько ударов безымянными. — И вот в чем соль. Послушаете внимательно, что я скажу. — Четыре удара, как кульминационный аккорд и вновь мелкая дробь. — Вы просчитались, мистер. Юноша, что нанял вас, попал в скверную историю. И вы зря считаете, будто я пойду у вас на поводу. Решили отомстить мне? Разыграть, как сопляка продувшего в орлянку? Так вот, что я вам заявлю. Не выйдет! Думаете, я не понимаю, что все это было договоренно заранее: рисунок с вашим портретом; мистер Джейсон — младший прошедший мимо моей лавки в столь хмурый день; ваше внезапное появление; мое старое имя, которое мало кому известно. Скажите случайность?! Хватит, мистер путешественник! Для вас в моей лавке продажа закрыта. Раз и навсегда!

Скрестив руки на груди, старьевщик нахмурился и развернулся в полоборота, любезно ожидая пока незнакомец, покинет его магазинчик.

Но тот и не думал уходить.

— Очень интересное суждение, — согласился посетитель. — Но есть неувязочка, Билли.

Старьевщик недовольно поморщился — его просто бесило собственное, забытое всеми морскими чертями имя.

— Воспоминания, они будоражат тебя и посей день, серый крыс.

Вцепившись в столешницу, как в мягкую землю, мистер Сквали вытянул вперед шею и, шипя, пролепетал:

— Уж не знаю, откуда вам так много известно обо мне, мистер — длиный — язык. Но скажу одно: если вы не засмолите свой трюм, я оживлю одно из своих умений и оно вам, ой как не понравиться!

— Ого…достаточно жуткая угроза, для обычного прихлебателя каперов. Только так ли уж крепка твоя память? Что ты вспомнил… Как держать оружие дрожащей рукой? Или может, как идти на абордаж, зажмурив глаза от страха? А может быть твои воспоминания столь ужасны, что легче наложить на себя руки, чем поверить в предначертанное.

Настороженный взгляд Сквали стал красноречивее любого ответа.

— Ну что, отрыл в своем чулане нашу первую встречу?

Старик, все еще сомневаясь, продолжал молчать, внимательно рассматривая незнакомца.

Внезапно, случайный сквозняк, словно принеся с собой неуловимую толику вчерашнего дня, оживил в памяти тот самый миг, когда меняла первый раз увидел покупателя. Только было это очень давно — почти тридцать лет назад.

Взгляд Сквали округлился, руки задрожали, а на щеке возник нервный тик.

— Узнал. Вот и славно, — подытожил незнакомец. — Давно пора.

— Но как? — прошептал старик.

— Покойся с миром, старьевщик. Ты достаточно цеплялся за эту жизнь, — без эмоций произнес покупатель. Повернувшись, он направился в сторону выхода. Остановившись у двери, он легонько ударил по стене и молча, вышел.

Все еще не веря своим глазам, меняла покачивал головой, уставившись куду‑то вдаль бессмысленным взглядом.

Незнакомец повернул направо. Перейдя дорогу, он остановился, развернулся и, сняв шляпу, изобразил подобие изящного реверанса.

На столешницу стала быстро опадать мелкая крошка. Послышался протяжный скрип балок, будто старый дом последний раз в жизни пытался вздохнуть полной грудью.

Старьевщик продолжал стоять, не шевелясь, взирая на старого знакомого. Оживший мертвец не был призраком. Их встреча происходила на самом деле.

Скрип повторился. Еще более резкий и долгий. На пол дождем повалился хлам мистера Сквали. Шум наполнил крохотную лавку. Окна лопнули внезапно, осыпавшись мелкими осколками. Старик не шелохнулся.

На лице незнакомца возникла загадочная улыбка.

Магазинчик мистера Сквали заходил ходуном. Все добро, что так долго копил и, всеми правда и неправдами собирал меняла, полетело в тартарары, вместе со своим хитрым хозяином.

Верхняя балка обвалилась следом за дальней стеной, затем стала разваливаться крыша. Только когда черепица ударила старьевщика по плечу, он опомнился. Дернувшись, Сквали мгновенно осмотрелся по сторонам и понял, что обречен. Выхода уже не было.

— Но этого не может быть! — отчаянно выкрикнул он, понимая, что оказался в ловушке.

Металлический лист соскользнул вниз, как по накатанной и злобно вжикнув, впился в горло ошарашенного менялы. Его голова слетела с плеч в одно мгновение.

Дом опал быстро, будто карточная постройка. Улицу окутало плотное облако пыли, а грохот заставил напуганных горожан кинуться в стороны.

Сначала послышался истошный крик, а вскоре раздался настоящий гомон, состоящий из сотни голосов. Паника охватила первые ряды сторонних наблюдателей. Никто не мог понять, что произошло. Никто кроме одного приезжего господина, который с удовольствием взирал на дело своих рук.

Легкий ветерок подхватил случайный листок, покоившийся на самой вершине свежих руин и, закружив над землей, заставил подлететь к незнакомцу. Заполучив бумажный подарок, тот убрал его в потайной карман камзола и, насвистывая странную мелодию, отправился прочь. Высокие каблуки бойко отбивали четкий ритм о булыжники мостовой: он двигался в сторону моря, унося с собой последние воспоминания менялы, мистера Билла Сквали, который перед самой смертью познал страшную истину, но так и не успел ее озвучить. И незнакомца этот факт не мог не радовать.

День третий: в это утро портится погода, а город наполняется массой сомнений

Сине — белый флаг с изображением золотого ореола над шпилем остроконечной башни, опал. Небольшое утреннее затишье продолжалось недолго. Внезапно, флаг дернулся, вытянувшись по струнке, будто старательный страж и устремился в другую, северо — западную сторону. Направление ветра изменилось столь стремительно, что охранник на смотровом балконе, вздрогнул и, поежившись, стал быстро прохаживаться туда — сюда.

Птицы тревожно взмыв ввысь, с криками спешно покидали мыс Радужных воспоминаний, летя навстречу надвигающимся массивным тучам. Из густой бездны вспыхнули острые пики молний, а небо озарили яркие всполохи. Шум прибоя сделался злым и хлестким.

Страж, с недобрым предчувствием посмотрел вдаль. В это время года их город не часто посещали такие мощные ливни, — и этот вряд ли станет исключением. Ветер хоть и дул изо всех сил, но не смог разорвать густые облака.