Саша Кругосветов - Путешествия капитана Александра. Том 3 Страница 17

«Князь-кесарь» повелел принести «муда для выбирания» – «баллы» (от слова ball – шар), сделанные из мошонок самцов крупных животных. Баллы были двух видов: чёрные (обшитые чёрной тканью) и «натуральные белые». Кандидаты садились, сняв штаны, на стул с отверстием, где члены собора опознавали их на предмет мужского пола «крепким осязанием». Члены собора целовали «князь-игуменью» в «перси» (обнажённую грудь) и получали два «балла» (чёрный и белый) на каждого кандидата. Опечатывали сундук. Первая помощница князь-игуменьи, совершенно обнажённая, объявив имя кандидата, проходила по рядам с сундуком. Голосующие накрывались платком, чтобы не видно было, кто как голосует. Побеждал тот, кто собирал больше белых шаров. После выборов пели приветствие «князю-кесарю», а новоизбранному – «многие лета». Целовали правую руку «князю-кесарю» и пили вино из «орла» (огромного ковша с изображением орла) – на верность «папе» и Бахусу. Целовали прежнюю и новую «князь-игуменью», обеих обнажённых. Приносили угощение – баллы и их гнёзда. «Князь-папу» несли в дом для купания в гигантском чане пива и вина, сделанном в виде ковша. Остальные обнажались и пили из этого чана с пением непристойных песен на церковные мотивы.

Потом начиналось нечто невообразимое. Пропускали «гостей» через стулья так, что полные оставляли одежду, а иногда и часть шкуры. Голым гузном «князя» разбивали яйца в лохани. Кому-то забивали свечу в задний проход с пением ирмосов и непристойных куплетов. Иногда кто-то от таких «игр» отдавал Богу душу.

Во время причастия вместо хлеба и вина давали уксус и горчицу.

На свадьбах помещали молодожёнов в освещённую изнутри пирамиду с отверстиями, чтобы все могли видеть.

Так начинались «славные дела» и появилась «новая просвещённая Мория». Это была не просто свальная оргия. Это был ритуал. «Собор» имел свои «молитвы».

Дьякон спрашивает «прихожан»:

– Что убо, братие, принял еси и чесого от нашея намеренности просиши?

– Еже быти крайним жрецом и первым сыном отца нашего Бахуса, – отвечают.

– Пьянство Бахусово да будет с тобою, затемневающее и дражащее, и валяющее, и безумствующее тя во вся дни жизни твоея!

Да будет кружиться ум твой.

Да будут дражати руце твои во вся дни жизни твоея!

«Всешутейшество» выезжал со сподручниками в вывернутых шубах на ослах, волах и в санях или телегах, запряжённых свиньями, козлами, медведями.

Кифа любил всякие виды уродств. Когда умер его карлик Нарочитая Монстра, за гробом шли самые ужасающие уроды, каких только можно было собрать. Огромных гренадеров в детских распашонках вели на помочах два карлика. Шесть ручных медведей везли в тележке крошечного карлика, спелёнутого, как младенца. В конце процессии шел протодьякон Кифа Мориев и бил в барабан. Подобные процессии с шутами, карликами и уродами были в обычаях Византии, многих стран Европы, России.

Внутренняя жизнь «Собора» тщательно скрывалась от посторонних глаз. Молитвы, песнопения, личная переписка и личные бумаги участников безобразного и ужасного действа представляли собой глумление над христианской жизнью и христианскими представлениями. «Прихожане» и «чины» «Собора» имели прозвища, «кликухи», которые никак нельзя было отнести к числу употребляемых в печати слов и выражений. По делам «Собора» общение происходило на особых сакральных языках, противопоставляемых священным христианским языкам богообщения. Таких языков было два.

Один из них происходил из «офенского» жаргона. Офеня (афеня) – странствующий, бродячий мелочный торгаш. Торговал серьгами, колечками, галантерейным и мануфактурным товаром, книгами, иконами, бумагой, лубочными картинками, сыром, колбасой. Ходил или ездил с коробками, почему и назывался иногда коробейник.

Офени были в Европе ещё до появления Мории. Народная молва говорит, что поначалу это были греки, выходцы из Афин. И назывались афинами, офениями, офенями. Другие говорят, что офени продолжали традиции скоморохов. Тогда по стране скиталось много разного бродячего народа, вся жизнь которого была сопряжена с постоянными путешествиями и опасностями. Это были музыканты, ремесленники, скоморохи, мелкие торговцы, старцы-паломники. На дорогах и в корчмах постоянно формировался тайный язык купцов и путешественников, позволяющий скрыть от чужих ушей разговор, предназначенный только для своих: об ориентирах на дорогах, о ценах на товар, о приёмах ремесла торговцев. Появился особый условный язык профессиональных торговцев, «феня» или «музыка». Офеней часто называли «мазыками» – видимо, потому, что многие из них были музыкантами. Постепенно феня переходила к разбойникам и ворам и получила название «блатная музыка». Слово «блатные» также восходит к фене и имеет талмудический корень, «б'лахам» – в тиши, втихомолку.

Хочу заметить, что «крест» и «креститься» по фене назывались как «офест» и «офисаться», «икона» – «ахвес», «охвес», «офес». Не исключено, что «офеня» означало просто «христианин», а также, возможно, молодец, находчивый правильный парень.

Мир офеней пришел из ниоткуда. Офени были грамотны, имели хорошую речь. Могли рассказать содержание книги, умели помочь в составлении документов. Бытует мнение, что они жили своей кастовой жизнью. Владели тайными искусствами единоборств и занимались мистическими практиками. Искусство любви также считалось у них мистической практикой. Но насколько это достоверно? Во всяком случае, это не имеет прямого отношения к теме нашего рассказа.

Офеней часто ловили вместе с дураками. Они были не такими, как все, – вот и попадали на корабль Морию. Этот-то язык офеней использовали члены Всешутейского собора. Вместо слова пьянство они говорили «Ивашка Хмельницкий», разврат – «Ерёмка», болтать – «ботать», спать – «кимарить», обедать – «травить», голенище для мелких подарков – «халява», удачно – «клёво», неповоротливая глупая рыба – «лох». Не правда ли, значения этих слов сейчас не являются для нас тайной? Но в те времена феня не внедрилась ещё в народную речь и в широкое общественное сознание.

Во всех странах были распространены тайные языки вытесненных из общества групп людей. Знаменитый поэт XV века Франсуа Вийон, босяк, гуляка, романтик, писал многие стихи на «цветном» воровском жаргоне, арго[21], – языке французских уголовников – кокийяров.

Другим тайным языком Всешутейского Собора был сакральный религиозный язык среднеевропейских язычников, восходящий к бытовым представлениям о дуальности бытия. В этих представлениях «небо», мужское начало, инициирующее и олицетворяющее вечное рождение, оплодотворяет «землю». Мать – сыра земля (женское начало) порождает и уничтожает все вещи. Словарное и символическое представление атрибутов этой религии включает описание и изображения мужского и женских половых органов, а также всех процессов, связанных с оплодотворением и плодородием. Подобные языческие верования носили название «материщина» от слова «мать», порождающее начало, а язык, ассоциируемый с языческими верованиями, назывался «матерщиной, матом». Мат запрещался христианской церковью и считался «поганским» языком, пережитком древнего язычества, языком антихриста. Но для «Собора» этот язык был не просто грубой руганью, это был язык широкого общения, переписки, официальный язык «Соборных заседаний», ритуалов, решений и верительных грамот.