Николай Черкашин - Адмиралы мятежных флотов Страница 19

Между тем уже на ярком примере наших собственных современных адмиралов легко видеть, насколько в успехе руководства флотом как в мирное, так и в военное время именно эти природные качества преобладали над очень высоким академическим и техническим образованием даже у Макарова и Эссена.

Обладавший ясным природным умом, способным смотреть в корень вещей и делать из наблюдаемого синтетические выводы, и сильным, волевым характером, могущим преодолевать все препятствия на пути достижения поставленной себе цели, сочетавшимися с умением выбирать помощников для выполнения своих предначертаний, Непенин являлся достойным последователем их школы».

Тотчас по вступлении Непенина в должность все три офицера оперативной части его штаба - Черкасский, Ренгартен и Довконт, - имея в виду, что ему было известно об их роли в деле его назначения, решили, что им надлежит уйти со своих постов, чтобы избавить его от щекотливого положения в отношении работавших в его интересах подчиненных. И с этой целью они поодиночке обратились к нему с просьбой отпустить их «в строй».

«Могли ли мы поступить иначе?» - спрашивает себя Довконт. Разумеется, нет. Их роль в его назначении ему была хорошо известна, и он мог подозревать ожидание с их стороны некоторого чувства благодарности, что очень тяжело отразилось бы на их взаимоотношениях, лишив их той искренности, без которой тесное сотрудничество его с мозговой головкой штаба - оперативным аппаратом - стало бы немыслимым.

Непенин, вызвав всех трех, дал им общий ответ: «Вы в курсе дела, а я здесь внове. Мне без вас будет трудно. Но я буду требовать от вас больше, чем от других. Я вам не дам поблажки. Однако я понимаю, что в неопределенности положения, имевшего место здесь, вы устали. Я дам вам отпуск на краткое время позднее, осенью по очереди».

Нечто подобное случилось и с его другом - Колчаком.

Многие искренне удивились назначению адмирала на Черное море. Ведь он балтийский герой… Знает театр, балтиец урожденный и прирожденный. В Севастополе, городе отцовой славы, бывал только гардемарином… Зачем он там?

Но нужна была огромная вдохновляющая победа - Босфор. Подобных же призов на Балтике не предвиделось. На Балтике не до жиру, свои бы ворота удержать - Ирбены с Финским заливом. А Колчак - он вырвет. Турок у турков.

Однако и Непенин не хотел в привратниках ходить.

Балтийскому флоту тоже нужна была своя победа. Главные козыри - линкоры - еще не брошены в игру.

«Дайте нам стратегическую идею!» - молили Непенина Ренгартен с Черкасским, верил в идею Непенина штаб, ждал ее флот.

Гельсингфорс, январь 1917 года.

Времени на просчеты и неудачи нет. Осталась последняя кампания - весна и лето семнадцатого года. Она должна быть только блестящей, только победной - иначе конец флоту, конец Питеру, конец России. Сил на последний рывок еще хватит. Еще не сказали своего слова линкоры… Их Ютланд еще впереди…

В обороне любой крепости наступает такой момент, когда надо открывать ворота и выходить на решающую битву, когда осаду уже не пересидеть.

Грядущей весной надо выходить из Ирбен, надо выходить из Финского залива… Куда? Где оно, Бородино Балтийского флота?

Дед-адмирал - пехотный капитан Петр Николаевич Непенин - на поле Бородинском стоял и внуку заповедал.

«Дайте нам стратегическую идею!»

Слава богу, время на ее разработку еще есть - пока флот во льдах, адмирал в трудах.

Свадьба повременит… Оленька, умница, понимает - не до застолий. Одно застолье у адмирала - картой застланное. Там, в кормовом салоне «Кречета», как только стихает дневная суета визитеров, звонков, докладов, отчетов, запирается Непенин, словно ведьмак в потаенном срубе. Слева - горка резаного табака, справа - горка байхового чая. Чем не зелье колдовское? Сам папиросы набивает, сам чай из электрочайника (новинка! подарок Оленьки) заваривает. Главное, чтоб никто не входил, мысль не сбивал. А мысль - у, ленивая! - никотином да теином гнал ее из мозговых клеток.

«Дайте нам стратегическую идею!»

Одну папиросу от другой - непогасшей - прикуривал, чаищем дегтярной черноты себя взбадривал. Когда и это не помогало, упирался взглядом в лик Николы Чудотворца. Икона висела под подволоком по левому борту - там, где штурман вычислил красный угол.

«Вразуми, старче!… Уж прости раба Адриана, что не ладан тебе курю, а зелье табачное… Грешен многожды. Но вразуми, но вразуми, отче… Не за себя прошу. За Россию!»

Под утро сваливал лысеющую голову на кулаки, впертые в карту германского побережья - от Мемеля до Засница.

Сказывала нянюшка сказки ему про остров Буян… Вот он, Буян этот - Рюген называется. Думала ли нянюшка, что Адриану воевать тот остров выпадет… Скоро сказка сказывается, да не скоро план стратегический складывается. Три плана…

Малый план (на худшие времена): бросить эсминцы и подводные лодки в южную и западную часть Балтики - к Рюгену и Померании.

Средний план: вывести линкоры и громить германское побережье от Кольберга до Засница.

Главный план: взять в Риге на транспорты две дивизии и высадить их десантом - под прикрытием крейсеров и линкоров там, где никто не ждет удара: на меридиане Берлина или в тылу Кенигсберга. Сразу бы Риге полегчало, да и всему Северному флоту. Паника бы в Германии поднялась. Глядишь, и союзники бы зауважали.

На первый взгляд - чистая авантюра: десант на верную смерть обречь. А на второй взгляд, на третий?

Опыт высадки крупных десантов уже есть: вон в Лазистане, на Черном море, ладно получилось: дредноуты при поддержке авиации пехоте путь на берегу расчистили, и пошла ломить царица полей с эльпидифоров1.

А здесь на Балтике? Тоже пехоту на суда сажали, да духу у Канина не хватило в своем же родном Рижском заливе высадить. Что тут до Роэна2 идти? Три часа ходу в безлунную ночь. Пока возились, пока решались, немцы прознали да обнесли роэнский рейд подводным проволочным заграждением - против десанта.

А надо на Кенигсберг. И не из Риги, кишащей германской агентурой, а с острова Эзель, из Аренсбурга. Посадить там на транспорты пару отборных стрелковых бригад и в Ирбены - под прикрытием батарей на Сворбэ выйти в Балтику. А слух пустить, что пойдем Домеснес штурмовать вместо Роэна. Пусть хоть все Ирбены подводной проволокой затянут.

На траверзе Люзерорта десантный отряд возьмут под охрану линкоры «Гангут», «Павел» и «Андрей». О главной цели операции командиры дредноутов узнают только из секретных пакетов, которые вскроют в точке рандеву… До того пусть знают: линкоры идут отбивать южный берег Ирбен. А ночью - поворот «все вдруг» на зюйд и пошли на юг к Кенигсбергу. Высадку дивизий назначить между Раушеном и Кранцем. Отсюда три пути: удар по морской базе Пиллау, на Кенигсберг и по косе Курише-Нерунг на Мемель. Тут у немцев - что солнечное сплетение. Внезапный удар может парализовать весь Северный флот. Да если армия еще на Ковно поднапрет, глядишь, и соединиться сможем.