Джеймс Купер - Блуждающий огонь Страница 2

Итак, подругами Джиты были купеческие дочери, немного умевшие читать, посещавшие иногда Ливорно и водившие знакомство с ключницей заместителя губернатора, а потому считавшие себя выше любопытной, вульгарной толпы. Сама Джита обязана была своим личным качеством тому влиянию, которое приобрела над своими сверстницами, так как никому не было известно ни ее общественное положение, ни происхождение, ни даже фамилия, и всего только шесть недель тому назад ее привез на остров и поместил к содержателю гостиницы Христофору Дови человек, выдававший себя за ее дядю. Своим влиянием она обязана была своему здравому смыслу, решительному характеру, скромному и приличному поведению, своей грации и неотразимо привлекательному личику. Никто и не подумал ни разу осведомиться об ее полном имени, да и она сама, по-видимому, считала совершенно ненужным упоминать о нем, с нее совершенно достаточно было имени Джиты, под которым все ее и знали, хотя и были еще две-три другие Джиты на острове.

Все узнали, что Джита путешествовала, так как она на виду у всех приехала на фелуке из Неаполитанской области, как говорили. Если это была правда, то она являлась, по всей вероятности, единственной девушкой на всем острове, видевшей вулкан Везувий и те чудеса Италии, с которыми разве один Рим может поспорить. Поэтому естественно было предположить, что одна Джита могла угадать иностранное судно. Но окружившая Джиту молодежь, несмотря на все свое уважение к ней, далеко не отличалась сдержанностью верных почитателей Тонти; им всем слишком приятно было слушать свои собственные молодые голоса, и они звонко и наперебой высказывали самые невероятные предположения. Одна девушка даже усомнилась в реальности судна, предлагая принять его за простую игру воображения. На это другая заметила, что теперь не время для чудес, так как прошли и пост, и праздник Пасхи. Это объяснение вызвало общий смех. Затем решено было, что это, действительно, настоящее судно, хотя и не похожее на известные им.

Между тем Джита задумалась не менее самого Тонти, хотя и совершенно по другой причине. Ее глаза почти не отрывались от люгера, прикованные точно волшебными чарами. Если бы кто-нибудь в это время наблюдал за выразительным, подвижным лицом молодой девушки, то он был бы поражен быстрой сменой отражавшихся на нем впечатлений. Оно то выражало тревогу, почти печаль, то озарялось лучом радости и счастья; румянец то исчезал с ее щек, то горячо разливался, и ярко блестели глубокие, темные, большие, синие глаза. Но обо всех этих превращениях даже не подозревала столпившаяся около нее шумная и болтливая молодежь.

Тем временем на скалу взобрался градоначальник, Вито Вити, и отдувался как кит, вынырнувший на поверхность моря, чтобы подышать воздухом.

— Что ты скажешь об этом судне, Мазо? — спросил чиновник, считая себя по своему положению вправе задавать вопросы любому из граждан.

— Я полагаю, что это люгер, синьор, — лаконически и уверенно ответил старый моряк.

Синьор Вити был несколько шокирован немногословностью ответа.

— И вы согласны под присягой подтвердить ваше уверение? — снова обратился он к Тонти.

Тонти, честный до щепетильности помимо всякой присяги, еще внимательнее всмотрелся в приближавшееся иностранное судно и снова повторил свое первое предположение.

— А могли ли бы вы мне сказать, почтенный Тонти, какой национальности принадлежит этот люгер? Вы, конечно, понимаете, насколько важен этот вопрос в наше беспокойное время.

— Вы совершенно правы, синьор подеста, так как если это судно алжирское, маврское или французское, то его появление на Эльбе не доставит большого удовольствия. Но я у вас должен попросить позволения немного подождать с ответом, так как мне надо ближе рассмотреть это судно.

Против разумности такого решения возражать было нечего, и подеста умолк. Но тут, обернувшись, он увидел Джиту, с которой познакомился и о которой составил очень хорошее мнение во время ее визита к его племяннице. Желая воспользоваться случаем приятно поболтать с ней, он обратился к ней с приветливой улыбкой:

— Вот задача нашему бедному лоцману: он уверяет, что это люгер, но затрудняется определить его национальность.

— Это действительно люгер, синьор, — сказала Джита.

— Как! Вы такой знаток в распознавании судов на расстоянии мили?

— Я думаю, что это расстояние не более полумили, а что до определения национальности, то мы ее можем узнать только тогда, когда они поднимут свой флаг…

— Святой Антоний! Ты совершенно права, милое дитя, и они должны его выкинуть. Ни одно судно не имеет права приближаться к порту его величества, не выкинув своего флага. Друзья мои, — обратился он к окружающим, — заряжены ли по обыкновению наши пушки?

Получив утвердительный ответ, подеста поспешил к дому губернатора, и пять минут спустя показались солдаты, направляющие пушку в сторону люгера. Молодые девушки заранее затыкали себе уши и волновались, но Джита, внешне слабейшая из них, сильно побледневшая, со сжатыми руками внимательно следила за всеми приготовлениями. Наконец она не в силах была более молчать:

— Вы, конечно, не направите выстрела в люгер, синьор подеста! — тревожно воскликнула она. — Я не встречала на юге такого способа заставлять поднять флаг.

— О, вы не знаете храбрости наших солдат, синьорина, — самодовольно отвечал тот. — Мы можем заставить трепетать Францию!

Раздался выстрел. Девушки с визгом бросились кто куда; Джита, бледная, не отрывая глаз, следила за полетом ядра, не долетевшего до люгера и затонувшего в воде.

— Да будет благословенна святая Мария! — прошептала она, и на губах ее появилась довольная и несколько ироническая улыбка.

— Славный удар, настоящий удар, прекрасная Джита! — воскликнул подеста, отнимая руки от своих ушей. — Еще два-три таких, и этот иностранец научится уважать тосканцев. Ну, что ты скажешь, честный Мазо? Объявит нам теперь этот люгер свою национальность или предпочтет еще испытать наши силы?

— Если они благоразумны, то поднимут флаг, но я что-то не вижу никаких к тому приготовлений.

Действительно, люгер, по-видимому, не торопился удовлетворить любопытство жителей. Двое-трое матросов поднялись на мачты, но очевидно совершенно игнорируя полученное с берега приветствие. Затем люгер несколько уклонился, как бы желая обойти мыс, и береговая артиллерия смолкла; но вот он вдруг быстрым движением направился прямо в канал — и его встретили новым залпом, причем, как бы подтверждая восторженные похвалы подесты местному гарнизону, бомба в виде разнообразия упала на этот раз позади судна.

— Очевидно, теперь уже понято ваше желание, синьор подеста, — живо обернулась к нему Джита, — и они не замедлят его исполнить. Ведь не будут больше стрелять, не правда ли?