Патрик О’Брайан - Остров Отчаяния Страница 21

— Хиапас, сэр, Майкл Хиапас, к вашим услугам.

— Ну хорошо, мистер Хиапас, и чего ради вы спрятались на борту этого корабля?

Тут «Леопард» черпнул подветренным бортом, зеленая вода с тошнотворной неторопливостью потекла по остеклению люка, Хиапас позеленел ей в тон, прижал руки ко рту, и зашелся в мучительном сухом рвотном позыве. Между сотрясающими его тело спазмами он смог лишь вымолвить:

— Прошу прощения, сэр. Прошу прощения. Мне нехорошо.

— Киллик, — крикнул капитан, — устрой этого человека в гамаке в кубрике.

Киллик, жилистый, похожий на обезьяну, поднял Хиапаса без видимых усилий, и, словно куль, уволок его, приговаривая:

— Осторожней, тут косяк, приятель.

— А я его видел раньше, — заметил Пуллингс. — Он явился на борт сразу после того, как осужденных провели в трюм, хотел завербоваться. Ну, я видел, что он не моряк, он это и сам подтвердил — и я сказал, что у нас нет мест для «салаг», и выставил его, посоветовал записаться в армию.

Про «салаг» — это была чистая правда, их в экипаже не было, за исключением тех, что остались из первоначального экипажа. Капитан с репутацией Джека Обри, требовательный, даже жесткий, но справедливый, не «кнутобоец», да еще и удачливый в захвате «призов» — не имел трудностей с комплектованием экипажа, точнее, с доведением первоначального экипажа до полного комплекта за счет добровольцев, как только новость о наборе достаточно распространялась. Всего-то и надо было: напечатать несколько прокламаций, и устроить несколько встреч в подходящих заведениях — и вот уже экипаж «Леопарда» укомплектован.

Былые сослуживцы капитана, первоклассные матросы, только им известными способами избегавшие облав и вербовщиков, возвращались к нему с улыбкой, часто приводили пару друзей, в надежде (чаще всего оправданной), что их звания и имена помнят. Главной трудностью с экипажем, где даже подвахтенные могли брать рифы и стоять за штурвалом — было уберечь его от адмирала порта. Адмирал урвал свое в последний момент, когда, получив приказ выпихнуть немедленно, во что бы то ни стало, в море «Дельфин», он ободрал «Леопард» на сотню моряков, подсунув взамен шестьдесят четыре постояльца блокшивов — рекрутов и персонажей, что предпочли море тюрьмам графств.

— Но тогда, сэр, — продолжал Пуллингс, — он очень огорчился, и я сказал ему, что это немыслимо — образованный человек на нижней палубе. Он не выдержит тяжелой работы, он сдерет всю кожу с рук, боцманматы будут жучить его, возможно даже, что его доведут до карцера и порки — и он никогда не станет своим для матросов. Но нет, он жаждал пойти в море, просто рвался. И я посоветовал ему обратиться к Уорнеру на «Эвридику» (у него некомплект в сто двадцать человек) — и он очень вежливо поблагодарил меня.

Стивен также встречался с молодым человеком раньше. Как-то, возле кофейни «Парад», Хиапас заговорил с ним, спросив дорогу и время. Он, видно, был не прочь поговорить, но Стивен был чересчур подозрителен — многие до этого пытались разговорить его, некоторые из них даже носили иностранные мундиры. И хотя данный собеседник был явно слишком жалок и наивен для исполнения подобной роли, доктор предпочел не углубляться в беседу, тем более в состоянии глубокой апатии. Он пожелал Хиапасу доброго дня, и удалился в кофейню.

Но Стивен не упомянул об этом эпизоде: отчасти из-за скрытности своей натуры, отчасти потому, что подумал о миссис Воган, с которой он еще не встречался. Он не считал ее заслуживающей особого внимания, но впереди было путешествие длиной в девять месяцев — стоило постараться. Упоминала Дайана его имя или нет? От этого зависит подход.

Джек осушил последнюю чашку кофе и изрек:

— Хорошенькое у нас вышло отплытие.

Они вышли на яркий дневной свет квартердека, солнце уже поднялось высоко слева по корме, в бледно-голубом небе бесконечной вереницей плыли на северо-запад белые облака. Промытый дождем прозрачный воздух словно искрился, волнение было еще сильным, но редким, сама форма волн казалась совершенной. На «Леопарде» с изумительной быстротой исправлялись повреждения от прошедшего шторма, корабль шел теперь левым галсом в фордевинд, делая добрых семь узлов. Может, в нем не было изящества фрегата (те напоминали Стивену игривых рысаков), но зато была величавость двухдечника. Брам-стеньги еще лежали на палубе, но боцман уже выделил партию из тех, что восстанавливали поврежденный бушприт, и теперь формарсовые суетились вокруг, мокрые после заведения новых ватервулингов, похожие на огромных пауков, восстанавливающих паутину поврежденных снастей. Корабль еще не приобрел парадного вида, но, увидев его, вряд ли хоть один «салага», и даже редкий опытный моряк могли бы догадаться, что лишь несколько часов назад «Леопард» выдержал жесточайший шторм Бискайского залива.

Джек оценил обстановку коротким взглядом профессионала, но тут же нахмурился. Два гардемарина, облокотившись на релинги, вглядывались в темную полоску мыса Финистерре, показывавшуюся на горизонте в моменты, когда корабль поднимало волной. Молодым джентльменам не было позволено облокачиваться на релинги ни на одном из кораблей, которыми командовал капитан Обри.

— Мистер Везерби, мистер Соммерс! — загремел капитан, — Если вы желаете изучить географию Испании, марс будет более подходящим местом — оттуда вид получше. И захватите-ка с собой подзорные трубы, будьте любезны. Мистер Грант, остальных молодых джентльменов — на бак, пусть помогут боцману с бушпритом.

Батенсы и парусину уже убрали с люков, и Джек прошел к носу через шкафут, спустился по баковому трапу и далее в главный люк. Там, умоляя Стивена «хвататься за релинг — вот здесь», ибо море все еще было бурным, он скатился вниз и как раз успел обернуться, чтобы увидеть, как ухваченный Пулингсом за фалды мундира доктор болтается в воздухе, растопырив локти подобно черепахе.

— Пора бы вам, доктор, научиться как следует держаться, — заметил Джек, принимая груз от помощника, и аккуратно устанавливая на нижнюю палубу.

— Мы не можем допустить, чтобы и вы сломали себе шею. Давайте, шагайте — и держитесь — одна рука за себя, другая — за всю остальную команду.

Они прошли вдоль по темной нижней палубе, мимо массивных двадцатичетырехфунтовых орудий, крепко принайтовленных у задраенных портов, снова вниз, в кубрик, мимо уложенных в бухты тросов, где Джек кликнул провожатого с фонарем: лишь слабый отсвет доходил сюда от решетчатых люков где-то наверху.

С тех пор, как это место было отдано под размещение осужденных, ноги капитана здесь не бывало. На верхней ступеньке трапа, ведущего в форпик, он остановился в задумчивости.