Джеймс Купер - Морские львы Страница 24

Глава XVI

Как только Росвель сошел на льдину, он услышал страшный треск. Гарнер тотчас же увидел, что давление раскололо ледяную равнину на две части, и что эта перемена могла быть спасением или гибелью для шхуны. Он хотел было побежать, чтобы присоединиться к Дагге, но остановился, услышав, что кто-то из шлюпки зовет его.

— Капитан Гарнер, эти льдины скоро сойдутся, и наша шлюпка, если мы не возьмем ее из воды, будет раздавлена.

Достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться в верности этого предположения. Ледяная равнина, на которой находился Гарнер, тихо подвигалась вперед и почти касалась льда, находившегося против нее. Проход, по которому плыла шлюпка, сужался. Слышался треск. Давление было так сильно, что откалывало куски льда величиной с дом.

Нельзя было терять время, и шлюпку вытащили на лед.

— Стимсон, нам будет очень трудно спустить ее на воду, — сказал Росвель. — и нам придется провести здесь бессонную ночь.

— Не знаю, сударь! Мне кажется, что лед разобьется возле этих утесов, и если это будет так, то шхуна, шлюпка, экипаж, мы все войдем в бухту, потому что я уверен в существовании здесь течения, идущего к нашему острову. Я приметил это во время гребли.

— Может быть, течения идут по всем направлениям. Томсон и Тод, — продолжал Росвель, — останьтесь здесь, а мы все пойдем отыскивать виньярдскую шхуну. Она должна быть там, в проходе, и только разве случайно выйдет невредимой из него.

Росвель был прав. «Морской Лев» из Виньярда старался пройти по проходу, находящемуся между двумя ледяными полями.

Дагге был человек смышленый и смелый. Видя, что лед соединяется со всех сторон, спереди и сзади, и что не было никакой возможности выйти, он ухватился за последнее средство, которое оставалось еще для спасения корабля. Он выбрал углубление, образуемое ледяною равниною, находившееся под ветром и предоставлявшее его кораблю минутное убежище. Он ввел туда свою шхуну и бросил якорь. После того он начал рубить лед топором, потом распиливать пилою в надежде выдолбить прорубь, которая по своей величине и виду соответствовала бы остову корабля. Он надеялся таким образом воспрепятствовать разрушению шхуны.

Экипаж «Морского Льва» работал уже много часов, как вдруг, к их радости и большому удивлению, они увидели Росвеля и его матросов. Дело в том, что виньярдский экипаж так был озабочен угрожавшею ему опасностью и каждый человек был так занят исполнением своей обязанности, что не заметил шлюпки до тех пор, пока Росвель не окликнул Дагге.

— Вот истинное счастье, капитан Гарнер! — сказал Дагге, искренно пожимая руку Росвеля. — Да, счастье! Я надеялся встретить вас возле этой группы островов, на которых можно найти тюленей; ведь недаром же мой покойный дядюшка указывал на это в своих морских картах, но я не рассчитывал встретить вас нынешним утром. Вы видите мое положение, капитан Гарнер! Страшная опасность угрожает мне.

— Вы уже предприняли некоторые предосторожности.

— Э! Нам могло быть и хуже.

— Необходимо разрубить этот лед, и тогда ваша шхуна может подняться. Вы можете продолжать работать вашей пилою и топором, а я постараюсь придать некоторую устойчивость бокам корабля. Покажите мне ваши запасные деревья и доски, без которых вы можете обойтись, и мы увидим, что можно из них сделать.

Хотя американские матросы менее откровенны, чем матросы английские, но и они ценят некоторые услуги. Виньярдцы почувствовали большую признательность и радость при виде помощи, которая подоспела к ним, и с обеих сторон начали работать усердно и поспешно.

Работа Росвеля происходила на палубе виньярдской шхуны, а экипаж Дагге продолжал работать на льду.

— Какой шум! — вскричал Дагге. — Не извержение ли это вулкана? — Но потом сказал поспешно:- Это лед. Я думаю, что его разбило об утесы острова. Если это так, то ледяная равнина, находящаяся под ветром, также уничтожится, лишь только подойдет к ней другая.

— Не думаю, — сказал Росвель, устремив глаза на остров, — потому что равнина, находящаяся дальше под ветром, пойдет с такою же скоростью, как и ледяные горы. Это может уменьшить силу удара, но никак не отвратить его.

После нескольких минут сильного беспокойства, причиненного треском самого остова корабля, шхуна получила от скопившегося под ней льда такой внезапный толчок, что можно было предположить, что судно освободилось из своей тюрьмы. Толчок был ужасен, и многие из экипажа не могли удержаться, чтобы не упасть. В самом деле, шхуна была освобождена; еще одна минута, и она могла бы разлететься вдребезги, а теперь она находилась в бассейне, который ее экипаж долгими часами работы ей приготовил.

— Мы ее спасем, Дагге! Мы ее спасем! — вскричал Росвель, забывая в эту минуту всякое чувство соперничества. — Я знаю, что вы хотите делать, я это тотчас же понял. Эта высокая земля есть то место, которое вы ищете, а на северном берегу этого острова есть морские слоны, львы и другие животные в достаточном количестве, чтобы наполнить всякую шхуну, которая когда-нибудь выходила из Виньярда.

— Вот это я люблю! — сказал Дагге, дружески пожимая руку Росвеля. — Охота за тюленями всегда должна производиться сообща, и один корабль не может проникнуть в столь высокие широты.

Росвель улыбнулся, потому что он был уверен, что виньярдец сохранил бы тайну, если бы владел ею один.

— Ну, — сказал он, — забудем прошлое! Вы помогли мне у Гаттераса, а я здесь оказал вам кое-какие услуги! Вы, Дагге, знаете правила нашего ремесла: первый пришел — первый воспользовался. Я пришел первый и пожал летние ягодки этого дела, хотя не хочу сказать вам, что вы пришли уж совсем поздно.

— Я надеюсь, что нет, Гарнер! Было бы обидно трудиться даром.

— Сколько вы собрали жира?

— Весь мой трюм полон; но мы более всего берем шкуры.

Эта новость разбудила всю жадность Дагге, что можно было заметить по бросаемым им взглядам.

— Счастье, — сказал он, — а особенно в одно лето! Но эти животные не сделались ли более дикими?

— Не более, как в тот день, когда мы начали охотиться. Я поручал охоту только одним опытным людям и дал им приказании как можно менее пугать животных. Если вы хотите наполнить вашу шхуну, то я советую принять те же предосторожности, потому что приближается конец лета.

— Я проведу здесь зиму, — сказал решительно, но не вполне искренно Дагге. — Мне не легко было открыть эту группу островов, а мы, виньярдцы, не любим быть побежденными!

— Если вы здесь проведете зиму, то это дело другое, — отвечал, смеясь, Росвель. — Не хватит и «Морского Льва» из Виньярда, чтобы отапливать вас, и вы на будущее лето должны будете возвратиться домой на ваших бочках или навсегда остаться здесь.