Джеймс Купер - Красный корсар Страница 25

– Вы не ошиблись ни насчет моих намерений, ни насчет моих решений, – ответил Уайлдер. – Я признаюсь, что искал именно это самое судно. Я принимаю ваши предложения, и с этой минуты вы можете располагать мной и назначить меня на любую должность, на какой, по вашему мнению, я могу выполнять с честью свои обязанности.

– Вы будете моим первым помощником. Завтра утром я объявлю это, и, если не ошибусь в своем выборе, вы будете моим преемником в случае моей смерти. Это доверие может показаться вам странным, оно так и есть, по крайней мере отчасти, сознаюсь в этом. Но мы же не можем вербовать людей на улицах, как вербовщики королевского флота. У молодых людей в вашем возрасте сердце как на ладони. Но, несмотря на эту симпатию, зародившуюся между нами сейчас, я должен сказать вам (чтобы вы не были слишком низкого мнения о благоразумии вашего начальника), что мы уже виделись. Я знал, что вы хотели искать меня и предложить свои услуги.

– Это невозможно! – вскричал Уайлдер. – Никогда никто…

– Не может быть уверен в сохранности своих секретов, – прервал его Корсар, – если у него такое открытое лицо, как ваше. Только двадцать четыре часа тому назад вы были в добром городе Бостоне.

– Я согласен с этим, но…

– Вы сейчас согласитесь и с остальным. Вы проявили слишком живое любопытство, слишком страстное желание расспрашивать дурака, который рассказывал, что мы отобрали у него паруса и провизию. Наглый лжец! Попадись он мне, получит достойный урок, как быть честнее. Неужели я заинтересовался бы такой жалкой добычей?

– Так это неправда? – спросил Уайлдер с нескрываемым удивлением.

– Правда? Да разве я таков, как говорит молва? Посмотрите же хорошенько на чудовище, – ответил с горькой улыбкой Корсар, как будто презрение подавляло в ней чувство оскорбленной гордости. – Где рога и копыта? Понюхайте воздух: пахнет ли серой? Но довольно этой болтовни! Я подозревал о ваших планах, и ваше лицо мне понравилось. Я решил изучить вас. Действовал я осторожно и подошел к вам близко. Вы понравились мне, Уайлдер, и я надеюсь, это будет взаимно.

Новый флибустьер наклонил голову при этих словах своего начальника и, казалось, не знал, что сказать. Как будто для того, чтобы положить конец разговору, он быстро произнес:

– Теперь, когда все решено, я не буду вас больше беспокоить. Я ухожу и вернусь сюда завтра утром, чтобы приступить к своим обязанностям.

– Уходите? – повторил Корсар, остановившись и пристально глядя на молодого человека. – У нас не принято, чтобы офицеры оставляли корабль в такой час! Моряк должен любить свой корабль и всегда ночевать на нем, по крайней мере если насильно не удержан на земле.

– Давайте же поймем друг друга до конца, – с жаром возразил Уайлдер. – Если это рабство, то между нами не может быть ничего общего.

– Гм! Я удивляюсь вашей живости более, чем вашему благоразумию. Вы найдете во мне преданного друга, но друга, который не любит разлуки, какой бы короткой она ни была. Чего вам не хватает здесь? Помимо мелочей, здесь есть ценные вещи – книги например. Здесь красивые вещи. Здесь богатство.

– Все это не стоит свободы, – холодно ответил молодой моряк.

– О какой свободе вы говорите? Вы не злоупотребите моим доверием? Мы ведь недавно знакомы, и я, возможно, слишком открылся вам.

– Мне необходимо вернуться на берег, – сказал решительно Уайлдер, – хотя бы для того, чтобы убедиться, что мне доверяют и что я не пленник.

– Во всем этом или благородство чувств, или глубокая преступность, – промолвил Корсар после недолгого раздумья. – Я предпочитаю верить в первое. Обещайте мне, что во время, пока вы будете в Ньюпорте, вы не скажете ни одной живой душе, что представляет собой в действительности мое судно.

– Я готов поклясться в этом! – пылко прервал его Уайлдер.

– На этом кресте, – подхватил Корсар с иронической улыбкой, – на этом кресте, украшенном бриллиантами. Нет, милостивый государь, – прибавил он, гордо нахмурив брови и с презрением бросив на стол эту драгоценную эмблему, – вы созданы для людей, нуждающихся в законах, которые заставляют их исполнять свои обещания. Мне довольно правдивого, искреннего слова честного человека.

– Тогда с такой же правдивостью, как и искренностью, обещаю вам, что во все время пребывания в Ньюпорте я не скажу никому, что это за судно, если только вы не прикажете мне сделать это. Даже более…

– Нет, ничего более! Благоразумно быть скупым на слова и не расточать их напрасно. Может прийти время, когда вам будет выгоднее, без ущерба для меня, не быть связанным обещанием. Через час вы отправитесь на берег, этот срок необходим, чтобы вы успели ознакомиться с условиями вашей службы и подписать их. Родерик! – прибавил он, снова ударяя в гонг. – Ты нужен мне, мальчик. Вот мой будущий помощник, – продолжал он, когда на зов явился тот же мальчик, – и, следовательно, твой начальник и мой друг. Проводи его. Свети лучше по лестнице, Родерик, хотя вы умеете прекрасно сходить и без лестницы, мистер Уайлдер, – при этих словах Корсар лукаво улыбнулся. Но Уайлдер, по-видимому, вспомнил это без особого удовольствия, потому что лицо его потемнело. Корсар заметил это и, сделав шаг вперед, с изысканностью и достоинством произнес:

– Мистер Уайлдер, я должен просить у вас извинение за тот нерыцарский поступок, который я совершил, расставаясь с вами на холме. Хотя я и считал уже вас почти своим, но все же не был в этом уверен! Вы скоро поймете, как важно бывает человеку в моем положении вовремя избавиться от собеседника.

Уайлдер повернулся к нему с выражением, в котором исчезла последняя тень неудовольствия, и знаком попросил не продолжать.

– Конечно, довольно неприятно очутиться в таком плену, но я понимаю вас и поступил бы, вероятно, в подобном случае так же, если бы был достаточно находчив.

– Добрый человек, который мелет в этих развалинах свое зерно, должно быть, плохо ведет свои дела, потому что крысы оставляют его мельницу, – весело произнес Корсар, в то время как Уайлдер спускался с лестницы.

На этот раз Уайлдер ответил ему искренней и сердечной улыбкой и ушел, оставив в каюте своего нового начальника в одиночестве.

Глава VII

Ромео. Когда такого в мире нет закона, Чтобы тебя богатым сделал он, – Брось нищету, нарушь закон: бери. Аптекарь. Не воля соглашается, а бедность.

Корсар остановился, когда скрылся Уайлдер, и в продолжение минуты его лицо сохраняло торжествующее выражение. Было заметно, что он радовался своему успеху. Но вместе с тем было заметно, что это удовольствие было вызвано скорее мыслью об избавлении от смертельной опасности, чем уверенностью в услугах храброго молодого человека. Может быть, внимательный наблюдатель заметил бы даже тень сострадания в торжестве его улыбки и блеске глаз. Но это выражение скоро исчезло, и его лицо приняло обычное свободное выражение.