Чарльз Элмс - Пираты. Рассказы о знаменитых разбойниках Страница 28

Вы – американские граждане; наша страна может себе позволить дать образование всем. Ваша внешность и ваша речь говорят о том, что ваш интеллект выше среднего, а ваше образование позволяло вам получать открытую для всех классов информацию. Суд хочет верить, что, когда вы были молоды, вас отвращал от себя образ жизни негодяев. В начале жизни, будучи еще мальчиком, узнав об ограблении или, хуже того, хладнокровном убийстве, вы, должно быть, содрогались от негодования. И вот теперь, воспользовавшись всеми возможностями, которые дает образование, и достигнув зрелого возраста, вы сами оказались среди воров и убийц.

Вы избрали дурной образ жизни; а самые страшные преступления, которые может совершить человек, ведущий подобный образ жизни, – это убийство и пиратство. С каким, должно быть, отвращением посмотрели бы вы в начале жизни на человека, который поднял руку на своего офицера или совершил акт пиратства! А теперь вы оба стоите здесь как убийцы и пираты, судимые и признанные виновными, – вы, Уонсли, – в убийстве своего капитана, а вы, Гиббс, – его помощника. Все улики указывают на вас как на участников мятежа против хозяина судна, а за это одно полагается смертная казнь! К тому же совершивших убийство и грабеж в открытом море. Эти преступления закон тоже карает смертью. Вы утопили судно и растащили его груз, а за один лишь захват судна и его поджог наказание – смерть! Улики говорят, что вы участвовали во всех этих преступлениях, и суду осталось лишь вынести вам приговор. Он гласит, что вас, Томас Дж. Уонсли и Чарльз Гиббс, отправят отсюда в тюрьму, где вы будете находиться под самым строгим наблюдением, что оттуда вас отвезут на место казни, и 22 апреля этого года, между десятью часами утра и четырьмя часами вечера, вы будете публично повешены, и ваши тела будут переданы в колледж терапевтов и хирургов в качестве пособия для студентов.

Суд добавляет, что разногласия среди судей вызвала лишь дата казни; часть их выступала за то, чтобы вас отправили на виселицу сразу же после окончания суда, но приведение приговора в исполнение было отсрочено на шесть недель. Но это время дается вам вовсе не для того, чтобы зародить в вас надежду на помилование или на новую отсрочку – то, что вы будете казнены 22 апреля, так же верно, как и то, что вы до него доживете, поэтому отбросьте всякую надежду на то, что приговор будет изменен!

Судья потом заговорил о том, что все люди – молодые, зрелые и старые – одинаково боятся смерти и цепляются за жизнь. Как это ужасно – умирать, на море ли, когда рифы или штормы угрожают погубить судно и жизни всех тех, кто находится на его борту, и когда команда трудится день и ночь, надеясь избежать кораблекрушения и смерти; в битве ли, полной грохота и неразберихи, – даже самые храбрые цепляются за жизнь. Суд убежден не только в том, что два этих преступника обречены на гибель, но и в том, что им надо дать возможность серьезно задуматься о том, что их ждет после смерти.

В этом, без сомнения, им помогут многие набожные люди.

Когда суд завершился, Чарльз Гиббс спросил, разрешат ли друзьям посещать его во время заключения. Суд ответил, что этот вопрос решает судебный исполнитель, который заявил, что никаких препятствий к этому не будет. Подсудимые задавали свои вопросы уверенным и громким голосом, без всякого трепета, что свидетельствовало о том, что они полностью смирились с той участью, которая их ждет. Когда судья Беттс произносил свою речь, Уонсли так растрогался, что не смог сдержать слез, но Гиббс смотрел на судью, не отводя глаз и не проявляя никаких эмоций. После осуждения и во время заключения он похудел и побледнел, а глаза его ввалились; но его смелый, предприимчивый и отчаянный дух остался прежним. В тесной камере он вызывал скорее жалость, чем желание отомстить. Он был общителен и дружелюбен, а когда улыбался, выражение его лица становилось таким мягким и добрым, что никто бы не поверил, что этот человек способен убить. Его высказывания отличались точностью и всегда были сделаны по делу, а описания довольно оригинальны.

В Буэнос-Айресе Гиббс женился, и у него родился ребенок. Жена Гиббса умерла. По странному стечению обстоятельств женщина, с которой он познакомился в Ливер пуле и которая, по его словам, в ту пору была еще вполне порядочной, отбывала наказание в той же тюрьме. Во время заключения он написал ей два письма – одно из них мы приводим ниже, желая удовлетворить невинное любопытство читателей, которым хочется понять, что должен чувствовать человек, оказавшийся в подобных обстоятельствах, а вовсе не для того, чтобы внушить им веру в то, что он искренне раскаялся. Возможно, читатель будет удивлен, с какой легкостью он цитирует Писание.

«Тюрьма Бельвю, 20 марта 1831 года

С каким сожалением я беру в руки перо, чтобы написать Вам эти строки, ибо чувства мои, заключенные в этих мрачных стенах, находятся в смятении, тело сковано цепями, а сам я живу под ужасным смертным приговором! Всего этого достаточно, чтобы даже самый сильный ум погрузился в тоску! Однако я обнаружил, что Иисус Христос может утешить даже самую отчаявшуюся душу. Ибо Он говорит, что никогда не оттолкнет того, кто к Нему придет. Но я не могу описать Вам тот ужас, в котором я живу. Моя грудь вздымается, словно бушующий океан, который раздирает мою душу в клочки от стыда! Я с нетерпением жду, когда же наступит безмятежное спокойствие, когда я буду почивать вместе с королями и советниками мира. Здесь несчастные избавляются от страданий, а уставшие вкушают отдых. Здесь все подневольные отдыхают – они не слышат голоса угнетателя, и я верю, что здесь моя грудь не будет сотрясаться от бури греха – ибо со мной случилось то, чего я больше всего боялся. Я не был в безопасности и не знал покоя, и беда пришла. Так хотел Бог – пусть Он делает то, что считает нужным. Когда я увидел Вас в Ливерпуле, и на наши души снизошел покой, и нами еще не интересовалось правосудие, я и подумать не мог, что встречу Вас в этих мрачных крепостных стенах, а рука правосудия, держащая меч, протянется ко мне, дожидаясь назначенного часа, чтобы привести в исполнение ужасный приговор. Передо мной открывались в этом мире все дороги, но я выбрал ту, которая привела меня на виселицу. Вскоре я взойду на эшафот и скажу «прощай» этому миру и всему тому, что так дорого моему сердцу. Но я верю, что, когда мое тело вздернут на виселицу, небеса улыбнутся и пожалеют меня. Я надеюсь, что Вы задумаетесь о своем прошлом и полетите к Иисусу, который раскрыл свои объятия, чтобы принять Вас. Вы – пропащая женщина, это так. Но, когда злодеи отвернутся от тех злодеяний, которые они совершили, они спасут свои души от гибели.

Давайте на мгновение представим себе, что видим души, стоящие перед ужасным судом, и слышим его ужасный приговор: пусть проклятые горят в вечном огне. Представьте себе, что Вы слышите ужасные стенания души, оказавшейся в аду. Этого будет достаточно, чтобы растопить Ваше сердце, даже если оно было твердым, как алмаз. Вы упадете на колени и будете молить Бога о милосердии, как умирающий с голоду молит о пище, преступник – о помиловании. Скоро, очень скоро мы отправимся туда, откуда уже никогда не вернемся. Наши имена будут вычеркнуты из списка живущих и внесены в толстые каталоги мертвых. Но пусть они никогда не попадут в число проклятых. Я надеюсь, что Богу будет угодно даровать Вам свободу и позволить Вам осознать свои грехи и проступки прошлой жизни. Я хочу закончить свое письмо словами, которые, я надеюсь, Вы воспримете как напутствие умирающего. Я надеюсь, что все истины, высказанные в моем письме, глубоко западут в Ваше сердце и послужат Вам уроком на всю оставшуюся жизнь.