Джеймс Купер - Красный корсар Страница 29

– Как хотите. После последней стычки у нас нет недостатка в пустых койках.

Уайлдер велел Сципиону вернуться к своему товарищу и позаботиться о нем до тех пор, пока Фид не будет в состоянии полностью прийти в себя. Негр, тоже еще с мутной головой, без обычного упорства, охотно повиновался. Молодой человек тотчас же попрощался со своими новыми друзьями и спустился в шлюпку. Сильной рукой он оттолкнул ее далеко от корабля, и его взгляд снова с удовольствием остановился на его замечательной, безупречной оснастке. Затем он снова взглянул на палубу.

У подножия бушприта вырисовывалась человеческая фигура. Казалось, человек этот следил за каждым движением лодки. Несмотря на то что ни одна звезда не освещала темноту ночи, молодому моряку показалось, что он узнал в том, кто с таким интересом следил за малейшим его движением, Красного Корсара.

Глава VIII

…Кто тот синьор? Кормилица. Сын и наследник старого Тиберио. Джульетта. А тот за ним, тот, кто не танцевал? Кормилица. Не знаю я…

Солнце только что поднялось из лона вод, среди которых раскинулись голубые острова Массачусетса, когда жители Ньюпорта стали открывать свои двери и окна и готовиться к разнообразным дневным работам с бодростью и энергичностью людей, которые благоразумно воспользовались естественным распределением времени, чтобы насладиться отдыхом или предаться удовольствиям. Здесь и там открывались замки и двери, слышались утренние приветствия, раздавались вопросы о том, как чувствует себя дочка, болят ли ноги у старой бабушки.

Хозяин трактира под вывеской «Ржавый якорь» одним из первых открыл свою дверь, чтобы его не обвинили в чрезмерных ночных загулах и с целью привлечь к себе каждого прохожего, который почувствовал бы необходимость согреться после сырости минувшей ночи каким-либо напитком, известным в то время в английских колониях под различными наименованиями: «горький», «утренний кубок», «прохладительный», «прогони туман» и проч. Итак, трактирщик с раннего утра был уже на ногах, соперничая со своим соседом, который старался привлечь посетителей великолепной вывеской с изображением человека с сияющим лицом, что изображало «голову Георга II».

По-видимому, бурная деятельность трактирщика вознаграждалась: в продолжение первого получаса приток посетителей хлынул к его гостеприимной двери. Ожидал он дальнейшего прилива и после того, как первые посетители покинули заведение. Вместе с последними гостями, выходящими по своим делам, он подошел к двери и с наслаждением вслушивался в звон содержимого своих карманов.

Какой-то незнакомец, не вошедший вместе с другими и, следовательно, не участвовавший в обычных утренних возлияниях, стоял в углу таверны, заложив руку за борт куртки, и, по-видимому, был глубоко погружен в собственные размышления, не беспокоясь об успехах трактирщика. Этот человек привлек к себе проницательный взор нашего трактирщика, который подумал, что этот посетитель не подкрепился еще как следует, ему еще не до обычных забот и, пожалуй, на нем можно кое-что заработать, извлечь какую-то выгоду, если завести с ним непосредственное знакомство.

– Какой прекрасный ветерок, сразу прогонит ночной туман, сударь, – произнес он, всей грудью вдыхая действительно нежный ветерок чудного, ясного октябрьского утра. – Вот именно этот укрепляющий легкие воздух и принес достойную репутацию нашему острову; здесь самое здоровое место на земле и, как известно всему миру, самое красивое. Вы, вероятно, иностранец?

– Только что прибывший, сударь, – прозвучал ответ.

– Судя по вашему костюму, вы – моряк? И я готов поклясться, – продолжал трактирщик, улыбаясь, как бы гордясь собственной проницательностью, – что вы ищете судно, вам нужна служба. Мы видим здесь многих, прибывающих с теми же намерениями. Но хотя Ньюпорт и бойкий город, нельзя надеяться, что довольно только спросить корабль, как и найдешь его. Попытали ли вы счастье в столице Бейской колонии?

– Я только третьего дня оставил Бостон.

– Как? Гордые жители этого города не нашли для вас корабля? Да! Они хорошие болтуны и товар продемонстрировать могут, но у них едва ли найдется столько кораблей, сколько у нас. Вот великолепный бриг. Через неделю он отправляется за ромом и сахаром. Вот корабль, пришедший вчера вечером. Это благородное судно, и его каюты достойны принца. Оно отчалит с первым благоприятным ветром. Теперь как раз время попроситься туда хорошему моряку. А вон невольничье судно, вне форта, на него можно пойти, если вы не против иметь дело с черномазыми.

– Действительно, корабль, стоящий в бухте, поднимет паруса при попутном ветре?

– Это наверняка. Моя жена имеет там некоторое родство. Я знаю, что все бумаги уже готовы и его удерживает только ветер. Сами знаете, что у меня с моряками имеется текущий счет, а в такие трудные времена честный человек должен соблюдать свои интересы. Да, это известный корабль «Королевская Каролина». Он ежегодно совершает регулярный рейс между колониями и Бристолем и заходит к нам по пути, разгружается здесь, обеспечивает себя топливом и водой, а потом опять уходит в Каролину, домой.

– Скажите, сударь, а хорошо ли вооружено это судно? – спросил иностранец, на лице которого задумчивость сменилась выражением живейшего интереса.

– Да, конечно. На его борту есть несколько бульдогов, чтобы лаять в защиту его прав и сказать слово в поддержку его величества… Джуди, Джуди! – громко закричал он молодой негритянке, собиравшей на дворе щепки, – сбегай к соседу Хоумспану и постучи как следует в окно его спальни: добряк заспался дольше обыкновенного. Что-то необычно – бьет семь часов, а портной не пропустил и нескольких капель горькой, чтобы промочить свою пересохшую за ночь глотку.

Пока негритянка выполняла приказание своего хозяина, собеседники молчали. Но удары в окно не привели ни к чему. В ответ раздался только пронзительный голос Дезире, проникший сквозь стены убогой хибары, как сквозь сито. Через минуту окно открылось, и на улицу выглянуло недовольное лицо Дезире.

– Может быть, прикажешь ждать еще! – кричала оскорбленная супруга, вообразившая, что это ее муж после ночи, проведенной вне дома, позволяет себе тревожить сон своей жены, возвращаясь в свои пенаты. – О Гектор, Гектор! Какой прекрасный пример ты показываешь нашей молодежи и какой урок ты преподносишь всем вертопрахам!

– Ну-ка, подай мне черную книгу, – обратился трактирщик к жене, которая подошла к окну, услышав громкий голос соседки. – Вроде бы эта женщина говорила об отъезде портного через два дня. Коль это так, следует проверить, какой за ним записан должок. Ой, клянусь жизнью, жена, ты не досмотрела, этот хромой нищий остался нам должен семнадцать шиллингов шесть пенсов за утреннее питье и ночные колпаки!