Дневник участника Российской антарктической экспедиции - Сергей Борисович Тамбиев Страница 3

в ААНИИ, где встретился с нашей небольшой командой. К этому времени все вещи были погружены на машину и отправлены в аэропорт. Инна поехала в аэропорт со своими друзьями на их автомобиле, а мы втроем двинули своим ходом на метро и маршрутке, купив по дороге конверты для писем и перекусив в пиццерии. В аэропорт Пулково-2 мы прибыли, как и требовалось, в 2 часа по полудни и торчали там часа три-четыре, пока не началась посадка в самолет. Всего нас в первой партии летело 35 человек (вторая партия вылетала 8 февраля) и мы, я полагаю, помогли голландской авиакомпании KLM выполнить в этот день их план перевозки пассажиров.

Наш сотоварищи представляли собой довольно-таки разношерстную публику. Попробую распределить их по категориям:

Зимовщики, едущие на смену тем, кто свое отзимовал на разных станциях. Говорят, что после зимовки, попадая на борт судна, они беспрерывно пьянствуют и не выходят из такого изумленного состояния до самого Питера;

Сезонники (в эту категорию входим и мы), это те, кто работает с борта судна с высадкой или без оной на лед и материк и те, кто как прибыл в Антарктику на борту ««Федорова»», так на нем и возвратится в Питер в этом же сезоне. Сезонники с неодобрением относятся к зимовщикам, считая их не вполне адекватными;

Команда «Фёдорова», или как они любят себя называть — экипаж. Считают себя элитой и с глубоким презрением смотрят как на зимовщиков, так и на сезонников.

Первые две категории составляют собственно РАЭ, а вторые (команда) как бы сами по себе, и я так и не понял, являются ли они сотрудниками Росгидромета или Морфлота или ААНИИ. (К концу рейса, правда, разобрался. Команда — сотрудники ААНИИ).

Загрузившись сначала в Боинг 737 до Амстердама, а в Амстердаме в знаменитый Jumbo Jet — Боинг 747, мы без особых приключений, с часовой посадкой в Йоханнесбурге добрались до Кейптауна. В полете никаких ЧП не происходило. Как всегда, почти все напились до разной степени тяжести. Кто-то по-пьяне пытался курить, но бортпроводники с такими нарушителями быстро разобрались. Из Амстердама до Кейптауна полет занял более 10 часов, кормили так себе, и хотя в выпивке особо не ограничивали, лететь было довольно муторно.

Кейптаун нас встретил в виде местного агента, кажется из индусов, с табличкой в руке "Akademik Fedorov", а также дождем и влажной духотой, что мне даже немного напомнило тропики. Агент, естественно, не знал ни слова по-русски, а наш старший, Володя, который летел на зимовку в Мирный, не знал ни слова по-английски. Я предложил им свою помощь, которая обеими сторонами была с восторгом принята. Мы загрузились в автобус, и агент привёз нас сначала к портовым властям, где нам проштемпелевали наши паспорта моряка, а затем подвез к борту судна, на котором нам предстоит прожить как минимум 3–4 месяца.

Научно-экспедиционное судно (НЭС) «Академик Федоров» произвело на меня приятное впечатление. Огромное, по меркам научного флота, судно водоизмещением более 16000 т, выкрашенное в ярко оранжевый цвет, с внушительными мощными кранами и белыми надстройкам в 7 палуб. Наши старые добрые научные шеститысячники: «Дмитрий Менделеев», «Витязь», «Академик Мстислав Келдыш», казавшиеся мне до сегодняшнего дня крупными судами, не шли ни в какое сравнение с этим гигантом.

Нам с Сашей Новигатским выделили 206 каюту на двоих на нижней палубе. Каюта, привела нас в полное уныние: унитаз разбит, света нет, грязь везде неимоверная, ключа тоже нет — его по ошибке увезли на станцию. Впоследствии выяснилось, что в этой каюте жили геройские летчики-полярники, приведшие её в такой вид. Злые языки утверждают, что полярники считают ниже своего достоинства производить уборку в своих каютах, считая это делом подлым и не достойным героев. На «Федорове» же, в отличие от нашего академического флота, каютные-номерные барышни, в задачу которых входит проведение уборки в каютах членов экспедиции, убираются только в каютах команды (еще одна дискриминация), поэтому можно представить, в каком состоянии находятся каюты, где никто не убирался. Мы пожаловались начальнику отряда сезонников, Кузнецову Василию Леонтьевичу и нам, не без нервотрепки, выделили соседнюю 210 каюту, где, по крайней мере, унитаз не был разбит, хотя свет в туалете тоже отсутствовал, но его, по нашей просьбе, быстро наладили.

Обедом нас не накормили, сказав, что мы опоздали на 30 минут, а ближе к вечеру выдали белье. Правда, мы с Сашей Новигатским опять немного опоздали и получили втык от кастелянши Лены, за то, что отвлекли ее от заслуженного отдыха. Замечание было скорее для порядка, чем со злобой. Вечером мы встретились с засланным на борт судна еще в ноябре Сашей Плишкиным, коллегой из ИОРАН, который сильно растолстел за время рейса и встретил нас без особого энтузиазма, никак не приготовившись к нашему приезду и не заказав ящик джина, о котором Инна Абрамовна попросила телеграммой из Москвы. Отсутствие ящика очень огорчило нашего начальника. Плишкин сказал, что очень много работает, 4 раза в сутки замеряет на пеленгаторной палубе спектр гранулометрического состава аэрозолей, даже здесь, на стоянке в Кейптауне.

08–15.02.03, Кейптаун. Утром следующего дня, под предводительством бывалого Саши Новигатского (для него это была уже вторая экспедиция в Антарктиду на «Фёдорове») мы

отправились на первое свидание с Кейптауном. Судно стояло у стенки на контейнерном терминале, что довольно далеко от города. Идти пешком пришлось около 40 минут. День был солнечный, безоблачный, но очень ветреный. Я, честно говоря, даже и не ожидал, что в Кейптауне может так дуть в ясную погоду. В Окленде (где я прожил почти 6 лет) такого, как правило, не водилось — там дует только во время циклонов, но тогда, и погода совсем дрянь. Саша привел нас в самое популярное у туристов место — Вотерфронт имени принца Альфреда и Виктории. Кто такая Виктория я, естественно, знал, а вот насчет Альфреда приходилось догадываться, пока я где-то не прочел, что он, оказывается, был вторым сыном Виктории и учредил этот Вотерфронт. Здесь всегда многолюдно и масса завлекательных для приезжих мест: магазины с разнообразнейшими африканскими товарами, множество ресторанов, киосков. На дорожках и аллеях время от времени появляются какие-то группы африканских молодых людей или девушек носящих одинаковую форму и