Альберто Васкес-Фигероа - Бора-Бора Страница 33

— Абсурд! — вмешался Роонуи-Роонуи. — Выходит, что существуют два противоположных мира. Тогда все что вверху, находится внизу, а то, что внизу, вверху?

Не время это было, да и не место людям, которые не представляли себе даже приблизительно, что такое настоящий холод, решать сложные географические проблемы, особенно когда ни один полинезиец даже мысли не мог допустить о том, что Земля круглая. Поэтому Мити Матаи решил больше не отвлекаться на пространные рассуждения и продолжить рассказ. Это для него было важнее.

— Мои товарищи начали умирать от холода и голода. И когда в одно утро перед нами предстал гигантский белый остров, мы закричали от счастья, думая, что наконец-то нашли место, где можем найти укрытие и пищу. — Он снова замолчал, будто ему самому было трудно поверить в произошедшее. — Однако когда мы высадились, то обнаружили, что то была не земля, а вода. Она была такой холодной, что затвердела.

— Как это понять? — не мог удержаться от вопроса Ветеа Пито. — Я слышал эту историю раньше, но вот убей меня, не могу понять, как это вода может стать твердой, превратиться в белый остров, да вдобавок ко всему еще и холодный?! Не иначе тут не обошлось без колдунов!

— Тут не обошлось без богов, — абсолютно спокойно возразил ему великий навигатор. — Солнце, море, день, ночь и звезды существуют потому, что такими их создал Таароа. Также и там, на юге, ему заблагорассудилось создать подобные чудеса. — Он пожал плечами. — Даже я, единственный оставшийся в живых в том несчастном путешествии, не могу объяснить, почему так произошло. Но в одном вы можете быть полностью уверены — я вас не обманываю.

— Никто не думает, что ты обманываешь, — поспешил за всех ответить ныряльщик Ветеа. — Я убежден: весь твой рассказ — чистая правда, однако я не могу все это переварить… Но ты продолжай, пожалуйста!

— Хорошо… Это оказалось для нас тяжелым ударом. Некоторые остались умирать на том острове. — Он несколько раз тряхнул головой. — То, наверное, была приятная смерь, потому что все улыбались… — Он глубоко вздохнул. — Но самое странное было в другом: через два-три дня, когда тела обычно начинают разлагаться и испускать дурной запах, с ними не произошло ничего подобного. Они оставались такими, какими были при жизни, словно просто заснули.

Рассказ потряс моряков, знавших, что в тропической жаре Бора-Бора труп начинает разлагаться спустя всего несколько часов после смерти человека.

Над островом повисла глубокая тишина, но была она другой, чем прежде. Люди молчали не от печали, а от изумления. Это означало, что тяжелая депрессия отступала.

— Они так и не разложились? — переспросил Роонуи-Роонуи. — И были мертвы?

— Да, именно так! — Капитан внимательно посмотрел на слушавших и, грустно улыбнувшись, продолжил: — Теперь вы понимаете, почему я так долго отказывался рассказать об этом?

— Просто чудеса! Подобного еще ни с кем не случалась! — воскликнула Ваине Тиаре.

— Да, ни с кем не случалось! — согласился капитан. — Вот и мы подумали, что наши товарищи просто заснули. Мы их уложили на носовом настиле и поплыли дальше… — Он снова, но на этот раз гораздо тяжелее, вздохнул. — Мой отец умер одним из последних, — тихо проговорил Мити Матаи срывающимся голосом. — Он оставался неподвижным, ухватившись за рулевое весло. Когда я попытался разжать его руки, то пальцы сломались, словно сухая ветка.

По лицу старого капитана потекли слезы. Все притихли, разделяя душевную боль человека, которого так любили и которым так восхищались.

Когда он снова заговорил, его голос звучал глухо от подступающих слез.

— Я молил Таароа и Тане о том, чтобы мой отец проснулся, но через два дня погода улучшилась… Жуткое холодное море осталось позади… — Его голос снова задрожал. — И когда солнце начало пригревать, тела снова стали мягкими и вскоре начали разлагаться.

— Сколько вас на то время оставалось в живых? — поинтересовался Тапу Тетуануи.

— Трое, но состояние наше было настолько плохим, что мы походили на ходячие трупы: у Тамасесе Тефаатау омертвели руки и ноги, а у его брата было не все в порядке с головой. Он мне помог опустить трупы в море, но когда заметил, что у Тамасесе руки и ноги становятся все чернее и чернее и что он умирает, мучаясь от ужасных болей, Тефаатау словно отошел от этого мира, отказывался отвечать на мои вопросы и не выполнял самые простые команды.

— Как безумец из Апонапу? — полюбопытствовала Ваине Тиаре.

— Да, но только мирный. Он был похож на неподвижный предмет. Постоянно сидел на носу пироги, свесив ноги над водой и устремив взгляд за горизонт. И вот однажды утром я его там не нашел.

Да уж, команде было над чем задуматься! Среди присутствующих установилась еще более глубокая тишина, пока та же Ваине Тиаре не отважилась спросить:

— Что ты почувствовал, оставшись один на пироге, далеко за Пятым Кругом?

— Ничего, — сквозь зубы проговорил капитан «Марара». — Кроме глубокой пустоты в душе и желания скорее умереть, чтобы ничего больше не испытывать. В тот день у меня появилась мысль броситься в воду и враз покончить со всем. Но солнце стало светить все ярче, море успокоилось, и я понял, что худшее позади. Так как ветры и течения меня снова понесли на север, я решил любой ценой возвратиться на Бора-Бора.

Когда он проходил рядом с Тапу Тетуануи, тот снова его спросил:

— Но как? Как один человек может управлять кораблем почти таким же большим как этот?

— Тот был гораздо меньше, — уточнил Мити Матаи. — Но даже небольшим катамараном один человек управлять не в силах. Я быстро это понял и разобрал лодку. Я превратил катамаран в пирогу с коротким балансиром, помогавшим мне ее уравновесить, и использовал половину мачты с обрывком паруса. Остальное я бросил в океане.

Все посмотрели на него с восхищением.

— Ты смог переделать катамаран в пирогу? Один, в море?

— От этого зависела моя жизнь, — ответил старик. — Никто не знает, на что способен, пока не встретится со смертью. — Он засмеялся, будто речь шла о мальчишеской проделке. — В конце концов, всегда легче разломать что-либо, чем построить… — Тут голос его изменился. — На маленькой лодке мне было намного легче справляться с проблемами. Я плыл ночью, а днем спал. Дождь пополнял мои запасы пресной воды, а вскоре начали снова встречаться маи-маи, и я наконец-то наелся досыта. — Он покачал головой, как бы удивляясь самому себе. — Это произошло, когда я достиг Бесконечной земли[14].

— Она что, действительно где-то есть? — удивился Роонуи-Роонуи, будто ему было трудно поверить в сказанное. — В старых преданиях упоминается о ней, но я никогда не верил, что такая земля может существовать на самом деле.