Чарльз Элмс - Пираты. Рассказы о знаменитых разбойниках Страница 34

После блестящего напутствия, с которым судья Стори обратился к присяжным, суд удалился на совещание и в девять часов на следующее утро вынес свой приговор.

Секретарь. Господа судьи, вынесли ли вы приговор?

Присяжные. Да.

Секретарь. Кто из вас будет говорить?

Присяжные. Наш председатель.

После этого обвиняемые, услышав свое имя, поднимались со скамьи и выслушивали приговор. Первым был вызван капитан Педро Гиберт. Он встал, поднял руку и уставился на присяжных с решительным выражением лица и ни разу не отвел взгляда.

Секретарь. Присяжные, посмотрите на подсудимого; подсудимый, посмотрите на присяжных. Каков ваш вывод, господа, виновен подсудимый Педро Гиберт или нет?

Присяжные. Виновен.

Тот же самый приговор был вынесен де Сото (помощнику), Руису (плотнику), Бойге, Кастильо, Гарсии и Монтенегро. Коста (слуга капитана), Феррер (негр), Гусман, Портана и Веласкес были признаны невиновными.

Объявив приговор присяжных, председатель зачитал суду следующие рекомендации о помиловании: «Присяжные испытывают сочувствие по отношению к Бернардо де Сото по причине его великодушных, благородных и граничащих с самопожертвованием действий по спасению жизней более семидесяти человек, составлявших команду и пассажиров корабля «Минерва»; они просят, чтобы его дело было передано на милостивое рассмотрение правительства».

Судья Стори ответил, что желание присяжных совпадает с желанием суда и прокурора.

«Внешний вид и поведение капитана Гиберта остались такими же, как и в тот раз, когда мы его впервые увидели. Его глаза остались незамутненными, а черты лица по-прежнему выражали властность и решительность. Мы не заметили ни малейшей перемены в цвете его лица или в его выражении, когда ему сообщили приговор суда; он только слегка поклонился и сел на свое место. С де Сото все было наоборот. Он сильно изменился: похудел, а выражение его лица говорило о том, что он впал в глубочайшее уныние. Содержание документа, зачитанного присяжными, сильно его тронуло, и, когда его уводили из зала суда, он закрыл лицо платком».

Сразу же после вынесения приговора осужденным по приказу мистера Хилларда было разрешено высказаться, и некоторые громко и со злостью выразили свое несогласие с решением суда. Кастильо (полукровка, человек с очень мягким и приятным выражением лица) указал на небо и призвал Всевышнего в свидетели своей невиновности; Руис произнес несколько слов в большом негодовании; а Гарсия сказал: «Все мы плавали на одном корабле; очень странно, что одним позволили спастись, а других решили покарать». Большинство, покидая зал суда, выкрикивали угрозы в адрес «пикаро», который погубил их жизнь.

Когда Коста, слуга капитана, шестнадцати лет, был признан невиновным, зрители попытались выразить свое одобрение, но тут же были призваны к порядку судьей, который велел офицерам арестовать всех, кто будет выражать свое недовольство или одобрение. Мы не сомневаемся, что сочувствие по отношению к Косте было незаслуженным, ибо (мы считали себя не вправе говорить об этом ранее) в течение всего суда этот подросток вел себя крайне вызывающе и нагло. Даже когда он поднялся, чтобы выслушать приговор, на его лице гуляла совершенно неподобающая моменту усмешка, и он проявил полное пренебрежение к милости, которая была ему дарована.

Примерно в то же время до Корунны дошли слухи, что капитан, родившийся в этом городе и занимающийся работорговлей, став пиратом, был схвачен и отправлен вместе со своей командой в Америку для наказания. Об этом сначала узнал известный торговец рабами по имени Бегаро. Но ужасные вести вскоре достигли и ушей сеньоры де Сото, которая узнала, что ее муж был схвачен и судим за пиратство. Это известие поразило ее как гром, но любовь и преданность превозмогли ее горе, и она решилась плыть за океан, невзирая на все опасности этого путешествия, чтобы вступиться за своего мужа, если он будет осужден, или хотя бы увидеть его перед смертью. Ее собственный отец и отец мужа наняли небольшую шхуну, и она отправилась в Нью-Йорк. После тяжелого плавания корабль вошел в порт, где она узнала, что ее муж уже осужден и приговорен к смерти. Добрые люди в Нью-Йорке посоветовали ей поспешить в Вашингтон и обратиться к президенту с просьбой о помиловании. Прибыв в столицу, она попросила об аудиенции, которая была ей охотно дарована. Когда она рассказала, как ее муж спас жизнь семидесяти американцам, генерал проникся сочувствием к нему и даровал де Сото помилование. Она поспешила в Бостон, чтобы сообщить супругу радостную весть.

«Эндрю Джексон, президент Соединенных Штатов Америки, приветствует всех, кто получит этот документ, и сообщает: несмотря на то что во время октябрьской 1834 года сессии Окружного суда Соединенных Штатов Бернардо де Сото был признан виновным в пиратстве и приговорен к повешению, [которое должно было состояться] в 11-й день марта, ему была дана отсрочка на три месяца, начиная с 3 марта 1835 года, а с 5-го дня июня 1835 года – еще одна, сроком на шестьдесят дней, но, поскольку означенный Бернардо де Сото был представлен нам как человек, достойный помилования, то я, Эндрю Джексон, президент Соединенных Штатов Америки, рассмотрев документы и изучив различные причины, которых оказалось достаточно для изменения приговора, дарую означенному Бернардо де Сото помилование начиная с 1835 года и далее и приказываю освободить его из заключения. В подтверждение этого я ставлю свою подпись и прилагаю к этому документу печать Соединенных Штатов. Дано в городе Вашингтоне, июля 6-го дня, в год от Рождества Христова 1835-й, а независимости Соединенных Штатов – шестидесятый.

Эндрю Джексон».

Утром 11 июня 1835 года дон Педро Хуан Монтенегро, Мануэль Кастильо, Ангел Гарсия и Мануэль Бойга, в соответствии с приговором, получили приказ приготовиться к казни. Предыдущей ночью все они решили покончить жизнь самоубийством. Первым решил это сделать Ангел Гарсия – он попытался вскрыть себе вены осколком стекла, но ему помешали. Однако утром, пока шла подготовка к казни, Бойга сумел вонзить себе в левую часть шеи кусок олова. Офицер, следивший за ним, отвел взгляд на одну лишь минуту, а когда снова посмотрел, увидел, что Бойга лежит на койке и его ноги, согнутые в коленях, дергаются в конвульсиях из-за большой потери крови. Тут же к нему бросился доктор и зашил рану, но Бойга так и не пришел в себя. Осужденных ждали на эшафоте два католических священника, причем один из них был испанец. Казнь состоялась на заднем дворе тюрьмы. Когда осужденные подошли к подножию лестницы, ведущей на эшафот, священник Варелла, глядя на капитана Гиберта, произнес: «Испанцы, поднимайтесь на небеса». Дон Педро поднялся по лестнице быстрым шагом; его товарищи шли медленнее, но безо всякого колебания. Бойга, так и не пришедший в сознание, был принесен на стуле, который поставили под предназначенной для него виселицей. Гиберт, Монтенегро, Гарсия и Кастильо покорно улыбнулись, заняв свои места на эшафоте. Перед этим капитан Гиберт подошел к безжизненному Бойге и поцеловал его. Обратившись к своим спутникам, он сказал: «Мальчики, мы сейчас умрем, примем же смерть мужественно, ибо мы ни в чем не виноваты». Мистеру Пейтону, переводчику, он сказал: «Я умираю невиновным, но умру как благородный испанец. До свидания, братья». Судебный исполнитель зачитал приказ об их казни и объявил, что де Сото дана отсрочка на два месяца, а Руису – на месяц. После этого на шеи осужденных были накинуты веревки, отчего на их лицах вспыхнул лихорадочный румянец, но ни один мускул на теле не дрогнул. Палач перерезал роковую веревку, пол эшафота провалился, и пираты отправились в вечность. После казни Руиса отвели в камеру, где он принялся что-то истерически выкрикивать и распевать псалмы. Затем, схватив одеяло, смоченное кровью Бойги, дал волю своему гневу, повторяя речитативом: «Это красное знамя, под которым умерли мои товарищи!»