Стервятники - Смит Уилбур Страница 38

Отца Хэл нашел в глубине леса, где под наскоро сооруженным парусиновым навесом лежали раненые. Он насчитал семнадцать, и на первый взгляд по крайней мере трое из них не доживут до следующего утра. Над ними уже нависла тень смерти.

Нед Тайлер служил и корабельным хирургом; суровую школу практики он прошел на орудийной палубе и теперь действовал своими инструментами с той же грубой непринужденностью, что и плотники, чинившие поврежденный корпус «Решительного».

Хэл видел, что Нед проводит ампутацию. Одному из моряков шрапнель угодила в ногу, и теперь нога висела на полоске кожи, видны были натянутые белые сухожилия, среди них торчали осколки берцовой кости. Два помощника Неда пытались удержать метавшегося и вырывавшегося пациента на залитом кровью куске парусины. Его заставили зубами зажать сложенный вдвое кожаный пояс. Моряк прикусил кожу так сильно, что жилы у него на шее напоминали натянутые канаты. Его глаза смотрели с напряженного раскрасневшегося лица, а губы он растянул в страшной гримасе. Хэл видел, как от натуги один из черных гнилых зубов раскололся.

Хэл отвернулся и начал докладывать сэру Фрэнсису:

– Когда я в последний раз видел «Чайку», она шла на запад. Канюк как будто справился с огнем, хотя от корабля еще идет дым…

Ему помешал крик: Нед отложил нож и принялся пилой подравнивать кость. Раненый вдруг смолк и обвис на руках державших его. Нед отступил и покачал головой:

– Бедняга быстро успокоился. Несите другого.

Он вытер пот и дым с лица окровавленной рукой, оставив на щеке кровавый след.

Хотя Хэла выворачивало, он ровным голосом продолжал доклад:

– Камбре поднял все паруса, какие способна нести «Чайка».

Хэл не хотел демонстрировать слабость перед людьми и отцом, но голос его дрожал: Нед взялся вытаскивать большую щепку из спины другого моряка. Хэл не мог оторвать глаз от этого зрелища. Два сильных помощника Неда сели на пациента и прижали его, а сам Нед ухватился за выступающий конец щепки кузнецкими щипцами. Для упора он уперся ногой в спину пациента и откинулся, таща изо всех сил. Щепка толщиной в его большой палец, с острыми, как у наконечника стрелы, концами, с огромной неохотой покидала плоть жертвы. Крики бедняги огласили лес.

В этот миг между деревьями показался губернатор Ван де Вельде. На его руке висела жена, она горько плакала и едва держалась на ногах. За ней шла Зельда, пытаясь сунуть под нос госпоже бутылочку с нюхательной солью.

– Капитан Кортни! – сказал Ван де Вельде. – Я решительно протестую. Вы подвергли нас страшной опасности. Крышу моей хижины пробило ядро. Я мог погибнуть.

И он вытер потный лоб шейным платком.

В этот момент жертва манипуляций Неда исторгла страшный крик: один из помощников полил кровоточащую рану на спине горячей смолой.

– Заставьте этих невеж молчать! – Ван де Вельде пренебрежительно махнул рукой в сторону раненых. – Их мужланские крики пугают и оскорбляют мою жену.

Раздался последний вопль, и пациент смолк и обмяк в державших его руках, убитый нежностью Неда. Сэр Фрэнсис мрачно приподнял шляпу.

– Мефрау, не сомневайтесь в нашем внимании к вашей чувствительности. Этот парень предпочел умереть, лишь бы не оскорблять вас. – С жестким выражением лица он продолжал: – Вместо того чтобы вопить и жаловаться, может, вы помогли бы мастеру Неду ходить за ранеными?

Услышав такое предложение, Ван де Вельде выпрямился во весь рост и сердито посмотрел на капитана:

– Минхеер, вы оскорбляете мою жену. Как вы смете предлагать ей прислуживать этим сиволапым мужикам?

– Приношу извинения вашей даме, но если она не может служить иным целям, кроме украшения пейзажа, предлагаю вам отвести ее обратно и держать в доме. Здесь, несомненно, будут другие неприятные зрелища и звуки, которые заденут ее чувствительность.

Сэр Фрэнсис кивком подозвал Хэла и повернулся спиной к губернатору. Отец и сын рядом прошли по берегу, мимо парусных мастеров, зашивавших мертвецов в саваны, и команды, уже копавшей могилы. Из-за жары покойников следовало похоронить сегодня же. Хэл принялся считать фигуры в саванах.

– Всего двенадцать из них наши, – сказал отец. – Остальные семеро с «Чайки», их выбросило на берег. Мы также взяли восемь пленных. Я сейчас займусь ими.

Пленные под охраной сидели на берегу со связанными за спиной руками. Подойдя к ним, сэр Фрэнсис достаточно громко, чтобы они услышали, сказал:

– Мистер Кортни, пусть ваши люди приготовят на этом дереве восемь петель. – Он указал на раскидистые ветви большой дикой смоковницы. – Повесим на них новые плоды.

И усмехнулся так мрачно, что Хэл был поражен.

Восемь пленных взмолились:

– Не вешайте нас, сэр!

– Это был приказ его светлости! Мы делали то, что он приказал.

Сэр Фрэнсис словно не слышал.

– Подвесьте веревки, мистер Кортни.

Хэл еще мгновение колебался. Мысль о столь хладнокровной казни внушала ему отвращение, но, увидев выражение лица отца, он поторопился исполнить его распоряжение.

Вскоре веревки перебросили через ветки, а на концах завязали петли. Команда моряков с «Решительного» была готова повесить жертв.

Восьмерых пленников с «Чайки» по одному подтащили к веревкам и поставили со связанными руками. На шею им надели петли. По приказу отца Хэл прошел вдоль ряда и проверил узел за ухом каждого осужденного. Он поднес руку ко лбу.

– Готовы приступить к казни, сэр!

Сэр Фрэнсис отвернулся от осужденных и углом рта прошептал сыну:

– Проси помиловать их.

– Сэр? – удивился Хэл.

– Черт побери! – сердито сказал сэр Фрэнсис. – Умоляй меня пощадить их.

– Прошу прощения, сэр, – громко сказал Хэл, – но нельзя ли пощадить этих людей?

– Эти негодяи заслужили веревку, – рявкнул сэр Фрэнсис. – Я хочу видеть, как они спляшут дьявольскую джигу.

– Но они всего лишь выполняли приказы своего капитана, – вошел Хэл в роль защитника. – Не дадите ли им шанс?

Головы восьмерых в петлях поворачивались туда-сюда: они следили за разговором. На их лицах было жалобное выражение, но в глазах появилась надежда.

Сэр Фрэнсис взялся за подбородок.

– Не знаю, – все еще сердито ответил он. – А что нам с ними делать? Отпустить в дикий лес – значит пустить их на корм диким зверям. Повесить их – более милосердно.

– Но они могли бы дать клятву и восполнить наши потери в экипаже, – умолял Хэл.

Сэр Фрэнсис по-прежнему смотрел с сомнением.

– Но принесут ли они клятву верность?

Он посмотрел на осужденных, которые, если бы не петли, упали бы на колени.

– Мы будем верно служить вам, сэр. Молодой джентльмен прав. Вам не найти более опытных и верных людей.

– Принести Библию из моей хижины, – проворчал сэр Фрэнсис, восемь моряков, по-прежнему с петлями на шее, дали и на ней клятву верности.

Большой Дэниел освободил их и увел, а сэр Фрэнсис, довольный, смотрел им вслед.

– Восемь отличных моряков на замену наших потерь, – сказал он. – Чтобы подготовить «Решительный» к выходу в море к концу месяца, нам потребуются все руки. – Он посмотрел на выход из лагуны. – Только Господь знает, кто еще может нас навестить здесь, если мы задержимся.

Он повернулся к Хэлу.

– Остаются пьяницы, налакавшиеся рома Канюка. Не возражаешь против порки, Хэл?

– Разве сейчас время лишать половину экипажа трудоспособности, сэр? Если Канюк вернется до того, как мы будем готовы к выходу, они не будут драться лучше, если у них на спинах не будет хватать половины плоти.

– Ты предлагаешь оставить их без наказания? – холодно спросил сэр Фрэнсис.

– Почему бы не оштрафовать их на часть добычи со «Стандвастигейд» и поделить штраф между остальными, теми, кто сражался трезвый?

Сэр Фрэнсис какое-то время еще смотрел на сына, потом невесело улыбнулся.

– Соломоново решение! Потеря части добычи для них больнее порки, а остальные получат прибавку в несколько гульденов.

Энгус Кокран, граф Камбре, устроил привал в горном проходе в тысяче футов над берегом залива, откуда он только что поднялся. С ним были боцман и два моряка. Все были вооружены мушкетами и саблями. Один из моряков нес на плече бочонок с питьевой водой, потому что африканское солнце быстро вытягивает влагу из человеческого тела.