Януш Мейсснер - Красные кресты Страница 39

— Он должен быть впереди! — заявил капитан. — Мог попасть в какое — то течение, которое его подхватило. Но если так случилось, то же самое течение подхватит и нас. На рассвете мы увидим его снова.

Этот единственно возможный вывод его почти успокоил. Велел держать прежний курс и послал на мачты свежую смену, чтобы не пропустить появления высоких мачт и парусов. Сам по-прежнему напрягал взор в надежде в любую минуту их заметить. Но от беспокойства и предчувствия неудачи избавиться не мог, и к тому же вновь и вновь посещал его необъяснимый страх перед столь сатанинским фокусом, каким сочли моряки «Сант Яго» исчезновение чужого корабля.

В ту минуту, когда незадолго до полуночи Мартен отдал приказ поднять все паруса, сеньорита де Визелла вновь вышла на палубу. Она уже не заговаривала и не задавал вопросов, поскольку Ян больше не обращал на неё внимания и не отвечал на насмешки и издевки.

Ричард, в одиночку составлявший ей компанию после краткого и очень простого ужина, разумеется уже догадался, что задумал Мартен. Пояснил он это Марии в нескольких словах.

— Галеон, который нас преследует, — сказал он, — гораздо быстрее на ходу тех двух тяжелых каравелл. Мартен плывет с такой скоростью, чтобы капитан его не терял надежды нас догнать. А когда мы отвлечем его достаточно далеко, последует атака.

— Но ты же сам говорил, что галеон гораздо крупнее и лучше вооружен, чем «Зефир», — перебила она.

— Что с того? Победу приносит не только сила огня и численность экипажа, но и ловкость маневра. Это я тоже говорил, только ты не хотела мне верить.

— И ты думаешь, он победит?

— Полагаю, да.

— И потопит тот корабль?

— Наверняка.

— А команда пойдет на дно?

— Если хватит времени, Ян позволит им спустить шлюпки и плоты.

— Он всегда так делает?

— Если обстоятельства позволяют.

— И все только для того, чтобы раздобыть для меня образ Мадонны?

— Похоже, что на этот раз так.

— В таком случае он ещё больший мерзавец, чем я могла представить.

Шевалье де Бельмон выказал некоторое удивление. Вывод, сделанный из его собственных слов, показался ему не слишком логичным.

— Некоторые считают его человеком со слишком мягким сердцем, — заметил он. — Или ты полагаешь, что Рамирес удовлетворился бы потоплением «Зефира», удайся ему это, и смотрел бы спокойно, как мы спускаем шлюпки? Могу побиться об заклад на все, что имею, что он угостил бы каждую из наших шлюпок двенадцатифунтовым ядром и повторял бы это приветствие до тех пор, пока хоть одна доска держалась бы на поверхности.

— Бласко не атаковал бы ни один корабль, чтобы раздобыть образ Мадонны, — гневно возразила она. — Не проливал бы кровь из-за такой ерунды.

Ричард рассмеялся.

— Даже если бы речь шла про образ Мадонны для тебя, — заметил он. — Я его понимаю! У тебя рассудительный жених, сеньорита. Но я полагаю, что на твоем месте предпочел бы Мартена.

— Ничего ты не понимаешь! — разгневанно топнула она ногой. — Твой Мартен — обычный разбойник. Чтобы хоть как — то оправдать свое пиратство и преступления, он ссылается на меня; я буду причиной этого нападения, я и моя просьба образа Мадонны! Что за вероломство!

— В самом деле, что за вероломство! — повторил Бельмон, проницательно глядя на нее. — Ты наверняка просила его купить этот образ при удобном случае на какой-нибудь ярмарке в Артуа или во Фландрии…

— Ни о чем я его не просила! — ударила она ладонью по столу.

Бельмон понимающе покивал и вполголоса добавил:

— Это я и сам догадался.

Они могли бы поругаться окончательно, не призови их на палубу суматоха, вызванная постановкой парусов. Прошло все быстро и ловко, и «Зефир» тут же ответил забурлившей у носа волной и помчался вперед, оставляя за кормой вспененную борозду, за которой уже не поспевал испанский галеон.

— Убегаешь, — шепнула Мария Франческа, стоя за плечами Мартена.

Правда, в тоне её было на сей раз больше удивления, чем насмешки. Только он все равно на неё даже не взглянул — целиком был поглощен задуманным маневром и его рассчетом. Обернулся, но лишь для того, чтобы убедиться, как быстро исчезнет из виду галеон. Напрягая взгляд, ещё разглядел вначале нечеткий контур его парусов, потом только светлое пятно на фоне мрака, и наконец не видел уже ничего.

— Иди на нос, — хриплым шепотом бросил он Ричарду. — Через пару минут мы развернемся оверштаг. Нужно будет перебрасопить реи.

Бельмон кивнул и, минуя сеньориту де Визелла, бросил на неё короткий многозначительный взгляд.

— Начинаем, Мария, — сказал он вполголоса. — Теперь держись.

Она не ответила, лишь презрительно и надменно надула губы.

— Паруса и мачты, — говорил Мартен главному боцману Поцехе. — Мачты и паруса, Томаш. Так как тогда под Ойрас, когда мы высаживали на берег двоих португальцев — отца с дочерью, помнишь? Тех, которые отплатили нам предательством. Твой залп спас тогда «Зефир». Это был лучший залп всем бортом, который мне приходилось видеть. Хочу, чтобы ты сейчас сделал то же самое.

Поцеха понимающе кивнул.

— Хорошо, капитан.

— Стоять к повороту, — бросил Мартен Ворсту.

— К повороту стоять! — повторили в три голоса у мачт.

«Зефир» летел сквозь тьму под свежим северо-восточным ветром, который гнал по небу стаи облаков, заслоняя звезды. Бурун выбивался из-под носа и опадал с монотонным шумом и плеском в море. Палуба вздымалась и опускалась, словно от глубокого спокойного дыхания.

— На брасы! — вполголоса скомандовал Мартен. — Выбирай!

Сам он стал у штурвала, вслушиваясь в тихие команды старших боцманов у мачт. Мария Франческа следила, как рулевое колесо вращается между его ладонями, замедляет ход, останавливается, вращается снова. Ощутила, как палуба наклоняется в противоположную сторону, и вдруг услышала наверху словно громкий вздох — как ей показалось, из лона мчавшихся там туч. Реи развернулись, паруса наполнились ветром и напряглись, а корабль поклонился ветру и выровнялся, чтобы вновь прибавить ход.

— Так держать, — донеслось сквозь шум воды и свист ветра в такелаже.

— Так держать, — долетело словно эхо от фокмачты.

Теперь они мчались назад, описывая широкий полукруг. Где-то перед ними, вправо и наискосок, плыл испанский галеон, но наверное только Мартен мог определить место, где тот находился в этот момент. Ночь была темна, облака гасили слабый свет мерцающих звезд, море чернело, словно покрытое слоем сажи, без малейшего отблеска.

Минуты проходили в молчании, которое, казалось, длится уже много часов, напряженное, чуткое, терпеливое, распростертое от носа до кормы, словно огромный черный кот.