Солнце слепых - Виорэль Михайлович Ломов Страница 46

Дрейк прикинул: многовато. Полпачки вернул.

– За сверхурочные беру. Остальное не мое.

– Тут все не наше! – хохотнул Веня. – Бери!

– Тем более.

– У-у! Да он принципиальный! Слышь, Шпон? Принципиальный, говорю. Идейный. Фронтовик, небось?

– Угу, фронтовик, – Дрейка стала забирать злость.

– Ладно, некогда нам тут с тобой лясы точить! Завтра в это же время. Как штык!

С утра Дрейк зашел к Расходову.

– Твоя затея? – спросил он.

Расходов тускло посмотрел на Дрейка.

– Ты о чем?

– Без меня, меня женил?

– Женил?

– Не прикидывайся. В браконьеры кто меня записал?

– Дверь прикрой. Чего ты дергаешься? Обидели, что ли?

– Я в твоих махинациях больше не участвую!

– Вот посмотри, – Расходов протянул Дрейку фотографию. На ней Дрейк брал деньги у Вениамина. Все четко видно, как в ковбойском фильме. – Сейчас у нас, как видишь, все общее, тэ сазать, даже башли.

– Как это они умудрились сфотать?

– Спецы, черта снимут. Они не такое умеют. Советую подумать. Пару минут. У меня больше времени нет, господин поверенный посол ждет! – неожиданно захохотал Расходов.

Дрейк, не попрощавшись, вышел.

Вечером было то же самое. А потом…

– Все, дед, три дня перекур. На работу можешь не выходить. Сам сказал. На той неделе выходи в первую смену, – распорядился ковбой. – Будет спецзадание. Ответственнейшее! В плавание пойдем, почти в загранку! Планы партии, е-мое!

– Планы партии – бабки народа! – пошутил Шпон.

Во вторник пристали к острову.

– Жди нас тут. Купайся, загорай! Чего девок не захватил? – ковбой был в хорошем настроении. – Погонял бы их, голеньких! Бабка не позволяет?

– Бабки.

– О, смышленый стал! Одна ходка осталась, адмирал. А там – покой!

– С расчетом?

– Все будет: и покой, и расчет. Говоришь, прописки нет? Мы тебе и прописку организуем. А, Шпон?

– Организуем, – успокоил тот.

– Отдохну, – сказал Дрейк.

– Отдохнешь, – согласился Веня. Салага, а уже загребной!

Ковбой, Шпон и еще трое вывели из кустов моторку, и пошли вниз по течению к другому берегу.

– Жди нас в начале десятого! Во всеоружии будь! При параде! Фронтовики, наденьте ордена! – загорланил Вениамин.

Да, не выпутаться, понял Дрейк. Паршивые дела! Прописки нет волгоградской. Откуда узнали? От Расходова. От кого же еще? Пожалуй, сегодня и пропишут в волгоградской земле. Или в воде. Да, скорее в воде. Пора рвать когти! Полундра, братва! На чем же переправиться? На катере – сразу увидят. Не уйти. Дрейк на всякий случай осмотрел кусты. Лодки, разумеется, не было. Поднялся на катер. Не на круге же, в самом деле, плыть! Ножки кверху, и ручками грести. Пожарный щит, стулья, скамейки… Несерьезно как-то. Надо вплавь. Лишь бы баржа не накрыла да нога не подвела. Раненую в мае сорок пятого ногу от нагрузок часто сводило судорогой. Дрейк на всякий случай помассировал ее, присел несколько раз. Его шатнуло, и он зацепился рукой за багор. Рукав рубашки порвался, а из пореза брызнула кровь. Этого только не хватало! Дрейк оторвал рукав и обмотал порез. Вдруг ему пришла в голову спасительная мысль. Устроим-ка этим недоноскам Агату Кристи!

Дрейк нашел в трюме мешок, насыпал в него песок и волоком оттащил мешок к воде, а потом по дну реки, пока вода не стала по шею. «Смоет след, – подумал он, – а может, и останется. Не помешает». Он вытряхнул на глубине из мешка песок, а в мешок положил камень и забросил его в воду выше во течению. Несколько раз прошелся босиком и обутый вдоль следа от мешка, а на пригорке покатался по песку, поползал на коленях, бросил палку и черенок от лопаты. Тут же окровавленный рукав рубашки. Подумал и оторвал от рубашки второй рукав, а от штанов пуговицу. И даже крякнул от удовольствия. Пожалуй, одного рукава хватит, окровавленного, решил он, подобрал и засунул второй рукав в карман. Затем снял с пожарного щита кирку и стал крушить на катере все, что попадалось под руку. Опомнился, когда катер стал похож на искореженную его судьбу. Отвечать теперь придется Расходову за испорченное госимущество, подумал он. И с этой мыслью нырнул в Волгу и поплыл к городу. Катеров и пароходов на пути, вроде, не было. Только далеко внизу ползла баржа. Успею, решил Дрейк.

Когда полпути было уже пройдено, появилась посудина. Она шла по течению бесшумно, как судьба. Дрейк плыл, экономя силы и не глядя по сторонам, и почувствовал ее буквально в последнюю минуту через давление воды. Вода словно предупредила его об опасности. Дрейк даже не разглядел толком, что это было: баржа, теплоход, катер? Он успел уйти вглубь, и яростно разводя руками и ногами, как лягушка, стал огибать посудину под ее днищем. Против течения идти было тяжело. У Дрейка уже не оставалось воздуха в легких, а проклятое брюхо все ползло и ползло, ползло и ползло… Наконец появился срез посудины, буруны, черная масса отваливала в сторону. Дрейк конвульсивно глотнул воду, но удержался и не глотнул второй и третий глоток – этого вполне бы хватило на вечный покой и расчет. И тут он с ужасом почувствовал, как ему ногу свела судорога, и он не может пошевелить ею. Была бы иголка, ткнул и снял бы спазм. Дрейк согнулся и попробовал укусить себя за икру. Не получилось. Кожа была скользкой, а нога твердой, как камень. Дрейк непроизвольно сделал еще глоток воды. Судорожно взмахнул руками. Но взял себя в эти же руки и попробовал укусить сведенную судорогой ногу еще раз. На этот раз ему удалось прокусить кожу, но боли он не почувствовал. Судорога растаяла в воде вместе с темной кровью. Дрейк не понял, как очутился на поверхности. Он лег на спину и глядел в небо. Ему было все равно: надвигается ли на него новая баржа, догоняет ли катер или лодка с недоносками, или, может, его несет к срезу Ниагарского водопада… Он понял вдруг, что все они не стоят даже одной беспокойной мысли, ибо не они главное в жизни. Главное в жизни это все-таки сама жизнь. Он отдохнул и, по-прежнему не глядя по сторонам, доплыл до берега. Выбрался на песок. Выжал рубашку, вынул из брюк рукав рубашки, завернул в него камень и бросил в воду. Выжал брюки. Потом позвонил из автомата в милицию и сказал, что видел, как на Безымянном острове убили человека. Мужчину. Недалеко от причала. Да-да… А потом затащили в воду и бросили. Я как раз на моторке мимо шел. Нет, меня не заметили. От острова? Далековато был. В бинокль смотрел. Кто? Сидоров Иван Петрович. Аппаратчик химзавода. Адрес? Советский Союз.

Через пару часов Дрейк