Марина Белоцерковская - Леди удачи. Все пути… Страница 47

— Фальшивка?! — ахнула увлеченная рассказом Люська.

— Точно! — Тор был так же захвачен загадочной историей, как и его аудитория. — И, что характерно, тоже семнадцатого века! Причем, время огранки датируется довольно точно — 1670–1680 годы. Документально установлено, что камень принадлежал тогда Людовику XIV. Делами его в то время заправлял Жан-Батист Кольбер — генеральный контролер финансов. После смерти всесильного министра в 1683 году в его бумагах были найдены счета ювелиров. К сожалению, не все имена ювелиров удалось установить. И, что самое обидное, нет имени ювелира, получившего в 1681 году от Кольбера 260 тысяч экю.

— Ого! — Женька вскинула брови.

— Вот именно — ого! Можно лишь предположить, что это был уникальный заказ. Но какой? Кому? Этим вы и займетесь. Если вы хотя бы установите существование человека, способного в те годы создавать подобные подделки, это будет великолепно! Ну, а если — чем черт не шутит — вам удастся узнать местонахождение настоящего «Санси»!.. — Лисицын развел руками.

— Узнаем! — Люська порывисто вскочила, энергично взмахнув рукой, отчего ее изображение в очередной раз исчезло с экрана. — Найдем!

— Постараемся, — более осторожно подтвердила Женька и обратилась к подруге: — Сядь, Ксави, и не маши крыльями, а то в «Зеркале» вместо тебя сплошной шабаш ведьм…

В этот момент раздался стук в дверь. Торий Васильевич, собиравшийся что-то сказать, замер. На его экранах Женька с Люськой дружно повернули головы. Затем послышался мягкий голос:

— Девушки, я договорился: завтра в шесть утра на заставе Сен-Дени будет ждать карета.

— Ой, Том!.. Понимаешь, мы, кажется, должны остаться, — в голосе Жени звучало искреннее огорчение. — Ненадолго, совсем ненадолго!

— Остаться? — недоумение сквозило в словах вошедшего. — Но что произошло? А как же капи..?

— Мы все тебе объясним через несколько минут, — прервал его голос Люськи. — Томми, я тебя умоляю, попроси, чтобы нам принесли чего-нибудь перекусить. А то у меня живот к спине прилип от голода. Ладно?

Ее голос был столь ласков, что Тор не удержался от улыбки. После нескольких слов, которых руководитель Центра не разобрал, дверь хлопнула, и подруги вновь обратились к экранам.

— Ну-с, что вы теперь будете делать с вашим «хорошим парнем»? — ехидно осведомился их начальник.

— Не извольте беспокоиться, шеф, — Люська самоуверенно вздернула подбородок. — Это наши заботы!

— Ну-ну. «Побачим» — сказал слепой, — проворчал Лисицын. — Ну, что ж, девочки, удачи! Ни пуха, ни пера!

— К черту! — единогласно послали шефа те и еще с полминуты с легкой грустью наблюдали, как в их обсидиановых «Зеркалах» тает изображение руководителя Центра. Потом посмотрели друг на друга и синхронно вздохнули.

— Хорошо, что он не начал допытываться, как и зачем мы попали к Мальборо, — помолчав, сказала Джоанна. — А ты тоже хороша! Подмигивать ей приспичило, видите ли!

— Так я ж «Зеркало» поворачивала перед тем, как подмигнуть. Откуда я знала, что ты брешешь не хуже меня?

— Могла бы сообразить! Еще не хватало, чтобы из-за наших личных дел нас отозвали обратно.

— Ну, ладно. Что будем врать Тому? — спросила Ксави.

— Да-а, — протянула Джоанна и сосредоточенно свела брови на переносице, — что врать Тому… Что врать Тому… Что врать…

— Может, сказать, что алмаз нужен для выкупа Блада? — предложила Мари.

— Ты еще скажи, что этот мифический алмаз пригодится для оплаты проезда! — фыркнула Джоанна.

— Ну, тогда… Во! Что Форе нас застукал и теперь шантажирует, требуя достать алмаз…

— Ты что, Тома за идиота принимаешь?! — взорвалась, не дослушав, Джоанна.

— Тогда придумай что-нибудь сама! — тоже взорвалась Ксави.

Поссориться окончательно они не успели, потому что вернулся Том. Он взглянул на двух надувшихся подруг, глядящих друг на друга с видом бойцовых петухов.

— Ну, а теперь, может, вы все же объясните, в чем дело? — потребовал Шеффилд с тревогой.

— Понимаешь, Том, — вздохнула Джоанна, — мы не можем объяснить тебе причины нашего поступка, а врать не хочется. Поверь, по-другому не получается…

— Слушай, Джоанна, — против обыкновения серьезно поглядела на подругу Ксави, — у меня предложение. Только не торопись высказываться, не дослушав! Я предлагаю вам с Томом отправляться в шесть утра с заставы Сен-Дени в Англию, а я останусь… Подожди! — пресекла она возражения Джоанны. — Я останусь с Нэдом здесь. Пойми, вы должны торопиться к герцогине. Там Питер! Но и здесь кто-то должен остаться.

— Нет! — твердо сказала Джоанна. — Быстрее это не будет. Мы все остаемся здесь и начинаем действовать сразу по нескольким направлениям. Маркиз будет отсутствовать еще дня три. За это время мы должны успеть — нас же четверо…

За окном послышался басовитый лай. Лицо Ксави осветилось улыбкой:

— Пятеро!

Глава 25

Независимо от того, куда вы едете, это в гору и против ветра.

В этот декабрьский день покой парижских ювелиров был порядком нарушен. Какие-то молодые люди последовательно обходили всех мастеров, когда-либо имевших дело с королевским двором. Чего они хотели? Мастер Перрен усмехался: должно быть, сумасшедшие, собирающие языческие амулеты. Ведь в Индии язычники живут, не правда ли? Папаша Жюстэ с воодушевлением размахивал руками: нет-нет, это скрытые миллионеры! Они приехали с Востока и хотят скупить все драгоценности французской короны. Андре де Сиз презрительно пожимал плечами — неужели не видно, что юнцы ищут, кому подороже заложить фамильные бриллианты. Соломон Гирш, оглядываясь, шептал: «Это помощники Картуша! Как, вы не слышали? Это разбойник без чести и совести. Недавно объявился в Париже. И что же — уже не одна дама плачет о своих сережках и уже не один кавалер покупает новые часы!».

До Жермена Комплантье эти слухи еще не дошли. Он был слишком стар, чтобы бегать, словно досужая кумушка, по соседям и собирать сплетни. Да и не к лицу это мастеру его ранга, ювелиру, которому сам Людовик-Солнце заказывал перстни для очередной фаворитки. Поэтому, когда в его дверь деликатно постучали, старый мастер не предчувствовал ничего дурного.

Сонная служанка проводила гостей в кабинет месье Жермена, где хозяин как раз прощался со своим клиентом. Посетитель был таких же преклонных лет, но в отличие от ювелира, походившего на маленького сухонького сверчка, был прямым, высоким, совершенно седым стариком. Гость, опираясь на трость, украшенную лентами, направлялся к дверям.