Альберто Васкес-Фигероа - Бора-Бора Страница 53

В этот момент принцесса Ануануа попыталась броситься в воду, но Мити Матаи, внимательно следивший за каждым ее движением, схватил ее за руку и повалил на палубу, крепко прижав ногой, и не отпускал, несмотря на все ее попытки освободиться.

Когда солнце наконец скрылось за горизонтом, пироги Те-Оно превратились в едва различимые на горизонте точки.

«Летучая Рыба» неслась к родному берегу.

С рассветом ветер утих.

Ничто уже не напоминало ни о Те-Оно, ни об их острове, оставшемся далеко на северо-западе.

Единственное, что сейчас волновало капитана «Марара», так это расстояние, разделявшее его лодку и пироги преследователей. Пользуясь временным затишьем, он приказал уменьшить площадь парусов, так как в течение длительного времени катамаран не выдержал бы столь сильного напора ветра, которому подвергся накануне.

И действительно, правый корпус дал течь. Два человека постоянно откачивали поступающую воду. Однако даже ловкому плотнику было практически не под силу заделать разошедшиеся швы, пока лодка находилась на плаву.

Когда после длительного и тщательного наблюдения впередсмотрящие доложили, что вражеские пироги, похоже, безнадежно отстали, главный навигатор приказал положить «Летучую рыбу» в дрейф, чтобы, пользуясь полным штилем, заделать течь.

Для этого, следя за равновесием судна, команда перебралась на левую половину катамарана, чтобы правый корпус мог подняться в воздух.

Вися за бортом на толстом канате, плотник завертелся с ловкостью обезьяны, латая швы при помощи длинной костяной иглы, которую с внутренней стороны корпуса каждый раз подхватывал его помощник.

Сторонний наблюдатель, незнакомый с укладом жизни народов Полинезии, рожденных посреди океана, наверное, немало бы удивился, увидев разворачивающуюся перед ним картину — плотник с Бора-Бора более чем в шестидесяти милях от берега чинил пирогу, под килем которой глубина океана составляла не менее четырех тысяч метров. Впрочем, это лишнее доказательство того, как человек может приспособиться к любым условиям жизни!

Ни один моряк с запада не смог бы отремонтировать тридцатиметровую пирогу, лежащую на одном борту и балансирующую над водой, лишь с помощью свитых из кокосового волокна канатов. Для него этот подвиг стал бы непосильной задачей. Однако мужчины и женщины «Марара» достаточно быстро закончили ремонт, как будто проделывали это ежедневно. Пока капитан и его помощники работали, остальные хранили молчание и внимательно, с почтением слушали грустный рассказ о том, что сталось с девушками в плену. Все слушатели без исключения испытывали ужас и сожалели, что не вырезали эту мерзкую расу до последнего человека, не уничтожили всех негодяев, привыкших безнаказанно творить зло.

— В первый же день, — начала своей рассказ Иона, — король Октар изнасиловал четырех из нас, а мою сестру Пуруа истерзал так, что она умерла, истекая кровью. Октар ненормален. Он опасный сумасшедший, с гордостью выставляющий на всеобщее обозрение свой огромный, нечеловеческих размеров член, готовый насиловать женщин в любое время дня и ночи.

Все стыдливо примолкли. В установившейся тишине мужчины пытались представить размеры и силу члена, который стал причиной смерти Пуруа, с которой многие из них в свое время занимались любовью. Потом другая девушка прервала молчание и хриплым голосом продолжила:

— Это было настоящим адом, так как он еще и заставлял нас смотреть на то, как он издевается над нашими подругами. Я могу поклясться, что если бы не была привязана, то предпочла бы броситься в море на съедение барракудам, чем терпеть такие унижения и муки.

— Сучий сын! — воскликнул возмущенно Ветеа Пито.

— Остальные мужчины и двадцать женщин, которые сопровождали его в плавании, наслаждались происходящим и смеялись, глядя на наши страдания. Творимые их предводителем мерзости возбуждали их до такого предела, что вскоре они сами устраивали отвратительные оргии, в которой нам была отведена самая унизительная роль. — Она всхлипнула, но, справившись с собой, продолжила: — У меня все болит от одних только воспоминаний!

Ваине Тиаре, пытаясь ее утешить, ласково погладила по голове и произнесла:

— Если не хочешь, не продолжай.

— Я продолжу, — твердо сказала девушка. — Хочу, чтобы все знали, что нам пришлось испытать по их милости. И если когда-либо кто-нибудь из этих чудовищ встретится на вашем пути, вы можете без угрызения совести тут же размозжить ему голову.

Голос ее дрогнул, и рассказ тут же продолжила Иона:

— Когда Октар всех нас изнасиловал, он передал нас своим людям. Мы были с каждым из них, и с нами обращались очень жестоко. Но я бы предпочла не вдаваться в подробности.

— Как себя вела Ануануа? — задал вопрос Мити Матаи.

— Не знаю, — откровенно ответила она. — Состояние наше было ужасным, и мы не понимали, что происходит вокруг. Но было явно, что Октар решил ее не трогать до поры до времени — возможно, для него она была еще слишком мала. Или же, обратив внимание на ее хрупкость, он боялся, что она может погибнуть так же, как Пуруа. Короче говоря, он ее оставил на потом. Затем дикари напали еще на один остров, где похитили четырех девушек, одна из которых позже умерла. С ними они развлекались таким же образом.

— Милостивый Таароа! — воскликнула Ваине Типание.

— Не зови Таароа, он не придет, — резко оборвала ее Иона. — Мы взывали к нему тысячу раз, умоляя помочь нам, но он нас так и не услышал. Для меня он умер. Для нас все боги умерли!

Было невыносимо слышать подобные слова от юной девушки, которая только начинала свой жизненный путь. Но рассказ ее был так страшен, а выражение лица столь печально, что не посочувствовать ей и не разделить ее горе было попросту невозможно.

Принцесса Ануануа, после того как ее отпустил Мити Матаи, забилась под навес на носу и не выходила оттуда все это время, отказываясь от еды и питья, будто пытаясь вычеркнуть себя из жизни.

— Однажды, — продолжила рассказ одна из девушек, — когда мы находились на одном из небольших необитаемых островов, у Ануануа неожиданно началась первая менструация. Октар тут же сгреб ее в охапку и начал обнюхивать, словно пес. Затем он схватил ее за руку, и они исчезли в кустах. Она даже не сопротивлялась. — Девушка глубоко вздохнула, будто ей самой трудно было поверить в сказанное. — Два дня и две ночи мы их не видели, но когда мы уже было решили, что дикарь убил нашу принцессу, они наконец-то появились, и выглядели при этом как самые настоящие влюбленные. Вот тогда-то и стало ясно, что Ануануа в одно мгновение из правительницы Бора-Бора превратилась в королеву Те-Оно.