Алексей Зотов - Приключения Бормалина Страница 54

Я сидел задом наперед, разглядывая вторую шлюпку, которая легла на кормовую волну нашей, и думал: «Вот так взяли Клифта на абордаж!»

Через полчаса туман начал редеть, вдали проступили неясные очертания, потом вдруг туман кончился, и мы едва не ослепли от раскаленного солнца и сверкавшего вокруг океана.

Прямо по курсу огромным зеленым водопадом спускался к океану берег. Это была Карамелия. Вокруг и выше порта располагался Бисквит со своими средневековыми колоннами. Справа — Баобаб-тюрьма за зубчатой полуразрушенной стеной, у самого порта — арсенал, а вдали — легендарный замок Гудини, ставший музеем. Ах, Бисквит, грустно приближаться к тебе в кандалах!

Здесь, как в большинстве эгегейских портов, было три гавани. Первая, где сейчас разгружались два пакетбота — для грузовых и рыболовных кораблей; вторая — для прогулочных лодок и яхт; третья — для специальных судов. Третий отсек — самый левый, если смотреть с воды, — был обнесен высокой оградой, с часовым у ворот. Здесь уже стояла Голубая галера, потираясь о кранцы: прибранная, сырая, безлюдная, только плотник возился с клюзом.

Сюда же подошли и обе наши шлюпки. Офицер спрыгнул на причал и засвистел в серебряный свисток.

— Когда я был здесь последний раз, — негромко сказал Джо-Джо, — вместо яхт-гавани была военная база. Мы с ирокезами начинили большую пирогу порохом и пустили ее в причал. Грохоту было! — засмеялся он. — Еле ноги унесли.

— Тут разве есть индейцы? — удивился Меткач. Он был в Карамелии впервые и с любопытством рассматривал порт, тянувшийся вдоль всей бухты. — Никогда бы не подумал.

— В Бисквите мало, — уточнил Джо-Джо, — а дальше, в прерии, хватает. И в горах тоже… — Джо-Джо снова засмеялся. Видимо, с Бисквитом и ирокезами у него были связаны хорошие воспоминания. — За нами! — показал он на маленький грязный фургон, отделившийся от ряда пакгаузов.

Фургон, запряженный четверкой коней, катился в нашу сторону, и его выцветший парусиновый верх раскачивался из стороны в сторону, как пустой горб верблюда. Фургон подъехал к воротам, и, пока часовой отпирал их, мы уже подходили к ограде, с трудом выкорчевывая из песка каждый шаг.

— Карета подана! — засмеялся Китаец и первым нырнул в фургон. Мы расселись на толстых теплых досках друг против друга, четверо карабинеров потеснили нас, а еще двое поехали за нами верхом.

— Я с ними прожил три месяца, — рассказывал про индейцев Джо-Джо, — даже язык начал понимать. Но потом войска оттеснили их в горы, а я вернулся на барк.

И после этих слов перед моими закрытыми глазами вяло проплыл «Логово», растворяясь в тумане, за ним вроде бы гнался «Меганом», бесшумно паля из орудий, а следом появился и «Летучий голландец», и на его борту я прочел: «Папайя».

Глава 2

Мафия

Парикмахерское кресло ходило ходуном под толстяком в клетчатой ковбойской рубашке, когда он принимался заразительно хохотать.

Подпрыгивали его дюжие руки и ноги, колыхались подбородки, подвязанные салфеткой, куда летели клочья мыльной пены, которой была покрыта добрая половина физиономии здоровяка, а простыня с вензелями, накинутая на его плечи, трещала.

Брадобрей отступал, держа бритву чуть на отлете, пережидая новый приступ хохота самого толстого человека Карамелии, ее губернатора Гуго Джоуля, слывшего большим весельчаком.

— Попугай… спички… магнит… — утирая слезы, приговаривал губернатор. — Ох, не могу, малыш, ну насмешил!..

Слегка подправив бритву на кожаном ремне, цирюльник вновь брался за дело, а я продолжал рассказ об острове неминуемой гибели. Признаться, реакция Джоуля не оправдывала моих ожиданий: наша довольно драматическая история пока вызывала у него лишь бурю смеха.

Был полдень. Мы сидели в кабинете губернатора среди нескольких вентиляторов, но все равно было жарко. С юго-востока дул сирокко. Не спасали ни кондиционер, работавший на полную мощность, ни кока-кола со льдом. После океана это сухопутное пыльное пекло переносилось неважно. За окнами мелькали пролетки, раздавались свистки, на перекрестке ссорились матросы, а в порту гудели уходившие корабли. Через улицу кто-то долго и нудно бубнил:

— Напомню прошлое и предскажу будущее, будущее, будущее, по руке, по снимку, по отпечатку пальца, по запаху. Будущее, будущее…

Между окон, в глубоком марокканском кресле, сидел еще один слушатель — неподвижный изящный японец средних лет в светлом костюме из парусины. За время моего продолжительного рассказа на его лице не обозначилось ни единой эмоции. Только раз довольно бесстрастным голосом он спросил, да и то не меня:

— Хочешь, Гуго, он напомнит тебе твое прошлое?

На это Джоуль снова бешено захохотал, едва не захлебнувшись нехорошим в данном случае смехом. А японец продолжал глядеть на меня, изредка моргая.

Это был шеф полиции Карамелии комиссар Асамуро, и его спокойный, смекалистый взгляд из-под припухших век пронизывал меня не хуже лучей, открытых Рентгеном.

Асамуро слушал меня второй раз. Слушателем он был очень внимательным, поэтому даже в малейших подробностях я старался совпадать с самим собой. У него не хватало пальца на левой руке, и я ловил себя на том, что нет-нет да поглядываю на его левую кисть.

Когда утром нас ввели к нему в кабинет, оказалось, что пятерых моих товарищей комиссар знает гораздо лучше меня.

— Ага, старые знакомые! — невозмутимо произнес он, оглядев нашу компанию. — Барк «Логово», порт приписки Порт-Рояль, капитан Черный Бандюгай, слева направо: Штурман, Меткач, Джо-Джо, Китаец и — собственной персоной — Хек. Ты поправился, Хек! Но ничего, на плантациях похудеешь. Я постараюсь, чтобы ты похудел.

— Может, не надо, комиссар? — попросил Хек, который, судя по всему, тоже неплохо знал Асамуро. — Не держите зла, комиссар!

— На это раз, Хек, ты не сбежишь! — спокойно и оттого особенно убедительно пообещал Асамуро, быстро черкая в отрывном блокноте. — А это кто? — мельком спросил он про меня, и пираты отвечали вразнобой:

— В океане болтался на доске, помирал от жажды, мы и подобрали юнца…

— Не пират, не моряк, первый раз видим, комиссар!

Они меня выгораживали! Они были в плену, куда попали из-за меня, им грозили Карамельные плантации, а они меня еще и выгораживали!

— У меня важное сообщение, — обратился я к Асамуро, а он, глянув на меня как на пустое место, велел старшему карабинеру:

— Бром, всех в тюремный дилижанс, который идет на плантации! — И комиссар вручил ему записку, куда громко шлепнул печать. — Будешь сопровождать их до самого Плантагора. Возьми оружие. Имей в виду, это отпетые головорезы, особенно вон два специалиста, — кивнул он на Джо-Джо и на Хека, стоявших чуть в стороне. — Все ясно, Бром?