Марина Белоцерковская - Леди удачи. Все пути… Страница 59

— По-моему, здесь ждали именно нас. Ты не давал телеграмму о прибытии, Ксав?!

Глава 31

Мама:

— Не мучай кота!

Миша (5 лет):

— А ты посмотри сбоку. Он радуется!

Наскоро перекусив, четверо гостей, к глубокому разочарованию милейшего хозяина постоялого двора снова заняли места в карете.

— Итак, наши действия? — Ксави непринужденно развалилась на мягком сидении.

— Сейчас мы едем на Элтон-Бридж, приводимся в надлежащий вид и сразу же отправляемся в Вестминстер к герцогине. Нэд в это время идет на Рэтклиф-Хайуэй в «Веселую Камбалу» и пытается отыскать наших немцев. Думаю, это знакомство нам еще пригодится…

— А я? — спросил Том.

Джоанна удивленно подняла брови:

— Томми, а ты что, разве не домой?!

— Пока вы в опасности — нет!

Джоанна пожала ему руку.

Некоторое время друзья молчали. Нэд с Томом украдкой перемигивались, Мари сосредоточенно поигрывала ножом, а Джоанна, коротая время, глядела в окно. Вдруг она вскрикнула:

— Глядите! Что это?!

Карета только что повернула с Флит-стрит на Стренд и почти уперлась в каменные ворота, металлические пики которых были унизаны человеческими головами.

— Это Темпл-Бар, — пояснил Том. — Тут выставляются для всеобщего обозрения головы казненных преступников.

Джоанна с замирающим сердцем рассматривала зловещие украшения и облегченно вздохнула, когда карета миновала Темпл-Бар. Знакомых лиц на воротах не было.

— Надо спешить… — пробормотала Джоанна. — А то как бы лорд Джулиан не поторопился пополнить эту коллекцию…

— Разве что своей головой, — заметил Том.

Джоанна с изумлением посмотрела на него.

— То есть?

— Письмо герцогини пропало по его инициативе. Флориньи — лишь орудие, и за эту кражу он получил от лорда Уэйда довольно кругленькую сумму. Я случайно оказался свидетелем этой сделки в ту ночь, когда изображал «призрак».

— И ты молчал, партизан?!! — взвилась Ксави. — Сказал бы вовремя, мы бы давно его… к ногтю!

— Не знаю, не знаю, — усомнилась Джоанна. — Все это еще надо доказать. Документально. Вот что. Том! Ты этим и займешься. Уэйды тебя не знают, а опыт по изъятию документов у тебя уже имеется. Итак. В Лондоне у нас три задачи: освобождение Блада из тюрьмы — этим занимаемся мы с Мари; обезвреживание лорда Джулиана Уэйда — задача Тома; и, наконец, наше бегство (куда угодно, хоть к черту на кулички) обеспечивает Нэд. Вперед!!! — воскликнула Джоанна, протягивая руку ладонью вверх.

— На абордаж! — ответили три голоса, и три руки легли на ее ладонь.

Невысокая, еще не старая женщина сидела у камина и сосредоточенно глядела на пламя. На стук двери она недовольно обернулась. В дверях стоял растерянный лакей.

— Что вам, Рассел? — раздраженно произнесла дама.

— Миледи, к вам…

— Вы ведь знаете, что мои приемные часы окончились!

— Конечно, ваша светлость, но… Они сказали, что пришли по очень важному делу и не уйдут, пока ваша милость не соблаговолит их принять.

— Вот как? — усмехнулась герцогиня. — Да кто «они»? Они назвали себя?

— Да, миледи. Мисс Джоанна Дюпре и мисс Мари Тардье, если я не ошибаюсь…

Тут глаза лакея округлились от изумления, ибо степенная сдержанная герцогиня вдруг порывисто вскочила, словно юная простолюдинка.

— Проси! Немедленно!

Леди Мальборо пошла навстречу двум хрупким фигуркам, в почтительном реверансе склонившимся в дверном проеме.

— С возвращением, леди, с возвращением! — улыбнулась она. — С чем пожаловали?

Джоанна шагнула вперед.

— Мы выполнили свое обещание, миледи! — она поднесла руку к корсажу, смело глядя в глаза герцогине. — И ждем, что вы выполните свое!

— Письмо! — протянула руку леди Мальборо.

— Приказ об освобождении! — повторила ее жест Джоанна.

— Ого! — усмехнулась герцогиня. — Вы действуете, как опытный политик! Но, увы, я не могу выполнить ваше требование. Все, что возможно было сделать, — это добиться замены смертной казни вашему губернатору на пожизненное заключение в Ньюгетской тюрьме. Вот копия приговора! — и с этими словами она протянула помрачневшей Джоанне бумажный свиток. — А теперь — письмо!

Получив в руки заветную бумагу, герцогиня пробежала ее глазами и, удовлетворенно кивнув, поднесла письмо к свече. Пока бумага догорала, леди Мальборо задумчиво глядела на измученные, усталые лица девушек. Ей было по-человечески жаль этих смелых, умных людей — Джоанну, Мари, Питера Блада, и она от души сожалела, что не могла сделать большего.

— Послушайте, — ободряюще улыбнулась она двум подругам. — Ведь тюрьма — не смерть, даже не каторга. В конце концов, — она возвела взгляд к потолку, — в английских тюрьмах иногда еще случаются побеги, как мы с этим ни боремся…

— Побег?! — изумленно глядя на герцогиню, прошептала Мари.

— Ну что вы! — с легкой иронией ответила та. — В Ньюгете это абсолютно исключено. К тому же вашим протеже очень интересуется лорд Джулиан Уэйд.

— У лорда Джулиана Уэйда самого рыльце в пушку! — не выдержав, взорвалась Ксави. — Пропажа этого вашего письма — его рук дело!!!

— Что?!! — ахнула леди Мальборо. — Доказательства?! У вас есть доказательства?!!

— Будут! — уверенно ответила Джоанна.

Глава 32

Заводи друзей, пока они тебе не нужны.

Поздно вечером в дверь дома Гилберта Оскара Крейси, графа Дервенуотера постучали. После непродолжительного курсирования камердинера между холлом и кабинетом гостя провели в гостиную, где он попал в объятия хозяина — молодого светловолосого человека хрупкого сложения. Глаза графа Дервенуотера сияли неподдельной радостью, когда он восклицал:

— Шеффилд! Собственной персоной! Глазам не верю! Мы тебя уж и похоронить успели!

— Мне казалось, что вам достаточно было и одних похорон, — печально ответил гость, хотя глаза его потеплели при виде столь радушного приема.

Лицо графа мгновенно изменило выражение. Теперь глаза его были полны тревоги и сочувствия. По-видимому, смены настроения были в характере хозяина.

— Бог мой, Том, какая страшная история! Но, Томми, — тонкие длинные пальцы Гилберта с силой сжали запястье Шеффилда, — поверь, нам и в голову не пришло обвинять тебя в этой смерти! Все знали как ты любил брата!

— Судебный исполнитель считал иначе, — с горечью заметил Том. — А впрочем, — он гордо тряхнул своей соломенной шевелюрой, и глаза его блеснули, — теперь у меня руках доказательства моей невиновности. Вот!