Алексей Зотов - Приключения Бормалина Страница 60

Оно явилось в виде огромного офицера, одетого в форму губернаторской гвардии. Он, наверное, считал, что золотые эполеты и аксельбанты, квадратные очки и многоугольная фуражка, глубоко надвинутая на глаза, делают его неотразимым. Не говоря уж о дымившейся сигаре. Густая борода офицера упиралась в высокий ворот мундира. Он внес птичью клетку, накрытую знакомым черным бархатом. Наметанный глаз сразу заметил бы, что размеры клетки значительно превосходят все разумные, но их скрадывали габариты самого офицера, очень внушительные габариты.

Следом ввели моих товарищей — хмурого Меткача, нервного Штурмана, учтивого Китайца, отзывчивого Джо-Джо, непринужденного Хека. Их поставили вдоль стены, а в середину строя втиснули меня. Я оказался между отзывчивым и непринужденным, который легонько толкнул меня плечом и шепнул:

— Э-ге-ге-абордаж!..

Откинув бархат с клетки, офицер предупредил:

— Именем губернатора — да будет он жив, здоров и могуч! — начинаем очную ставку. Отвечать только на мои вопросы. Соблюдая полную тишину.

Роберт как-то неоднозначно глядел на меня. В его взгляде я, наверно, должен был прочитать руководство к действиям, но ничего не читалось. Я пожал плечами и стал смотреть на охрану.

Унтер и семеро стражников топтались в дверях, с любопытством наблюдая за не совсем обычной очной ставкой. Говорящий попугай против шести пиратов!

— Сэр попугай, — обратился офицер к Роберту, слегка присев на топчан, который под его тяжестью подозрительно затрещал, — кого из этих субъектов, — показал он на нас, — вы узнаете? А если узнаете, то где, когда и при каких обстоятельствах вы с ними встречались? Рассказывайте — именем губернатора, да будет он жив, здоров и могуч!

Мы притихли. Слышались только тяжелое дыхание стражников и их сопение. Роберт пристально вглядывался в наши лица — думая, как он потом признался, об Аванте и Гарри. Эти дни Авант и Гарри не выходили у него из головы, и я очень хорошо его понимал.

Курил сигару офицер, поскрипывая новенькой портупеей, ждал, что скажет Роберт. Луч солнца играл на металлических уголках птичьей клетки. Сопели стражники, переступая сапожищами. Плыл по камере запах свежего гуталина. Пауза затягивалась.

«Что?.. Что они задумали? — Мысли метались и множились у меня в голове. — Может, пора разоружать охрану? Хоть бы знак подали, что ли!» Я чувствовал, как слева и справа готовились к прыжку Джо-Джо и Хек, как Китаец из-под ресниц сторожил каждое движение офицера, а Меткач, стоявший самым крайним, примерялся двинуть унтера в солнечное сплетение и захватить его револьвер и ключ. Но ничего этого не понадобилось. Выдержав необходимую паузу, Роберт наконец начал игру.

— Офицер! Они меня отвлекают! — закапризничал он, протянув крыло в сторону стражников. — Совершенно не дают сосредоточиться. Выгоните их, офицер!

Я только подивился актерским способностям попугая. Прямо барышня избалованная, а не сэр Роберт. Офицер сквозь сигарный дым велел стражникам:

— Слышали? Шагом марш!

— Ну вот! — огорчились те, лишаемые такого интересного зрелища. — А может быть, мы тихо-тихо постоим, а, господин офицер? Мы не будем ему мешать…

— Выведи их! — приказал офицер унтеру. — И поживей! И сам тоже выйди. Видишь, птица отказывается работать в таких условиях. Ступайте — именем губернатора, да будет он жив, здоров и могуч!

Тут уж унтер ослушаться не мог — как-никак офицер выступал от имени самого Джоуля. Подталкивая друг друга, стражники вывалились в коридор, унтер вышел последним, козырнул и закрыл дверь. И Роберт мигом вылетел из клетки.

— Это, — кивнул он на офицера, — мой друг. У нас считанные минуты. Если побег сорвется — все погибло. Молчите и слушайтесь его! — И Роберт запорхал у двери, следя в щелочку за охраной. — Скорее! — прошептал он нам, делая какие-то непонятные знаки.

А что скорее-то? Мы недоуменно глядели на офицера, а он присматривался к нам, что-то соображая. За дверью, в двух шагах, стражники спорили из-за медвежьей шкуры. Унтер жаловался на гвоздь в сапоге. Офицер встал во весь свой рост, отложил сигару и подошел к нам поближе.

— Ребята, я очень сильный, — тихо предупредил он, возвышаясь над нами. — Поэтому, если будет больно, терпите.

На нем были коричневые кожаные перчатки с кнопочками. Он застегнул кнопочки и вдруг стал неторопливо разрывать наручники, в которые были закованы пираты. Начал он с Китайца. Хоть нас и предупредили, но все равно такой силищи никто не ожидал. Пираты только изумлялись и кряхтели, когда лопались их стальные браслеты. Ну и дела!

Скоро наручники были сняты, и я бесшумно убрал их под топчан. А офицер расстегнул и снова застегнул кнопочки перчаток и предупредил гораздо серьезнее:

— Ребята, я очень и очень сильный! Терпите! — И стал надвигаться на нас. И то, что случилось потом, не поддается описанию. Такое описать невозможно.

Прислушиваясь к шагам и голосам в коридоре, Роберт несколько раз оглядывался на сдавленные стоны, сильно переживая за нас. Но ничем он помочь не мог ни офицеру, ни нам — только посочувствовать.

Стражники продолжали спорить насчет шкуры, когда наконец-то дверь пятьдесят первой камеры отворилась и вышел этот противный офицер со своей клеткой и сигарой, весь в дыму.

— Запирай, — приказал он унтеру, — и покрепче — именем губернатора, да будет он жив, здоров и могуч!

Унтер запер камеру на два оборота ключа. Вытянувшиеся вдоль стены охранники глядели на офицера, задрав головы.

— Молодцы! — похвалил их офицер, проходя мимо, а унтеру приказал: — Проводи-ка меня! — И пошел впереди, оставляя за собой душистые клубы сигарного дыма, поскрипывая портупеей и слегка покачивая клеткой, накрытой черным бархатом.

Если бы унтер откинул бархат, он увидел бы в клетке нас всех, сложенных один к одному вшестеро, а где и всемеро, и сверху придавленных Робертом. Но унтеру было не до клетки. Важно было угодить офицеру — вовремя открыть дверцу из отсека в отсек, а потом другую…

— Глаз с них не спускай! — говорил офицер, минуя первый шлагбаум… — Наручники не снимай даже на ночь! — советовал он, минуя второй…

Третий и четвертый они проходили, разговаривая о преимуществе подземных тюрем перед подводными, а за последним шлагбаумом офицер совсем уж неофициально сказал унтеру:

— Если что не так, извини — именем губернатора, да будет он жив, здоров и могуч!

Унтер козырнул, провожая глазами неказистый фаэтон с поднятым верхом, увозивший офицера и его говорящую птицу. Что ж, очная ставка прошла успешно и не доставила унтеру особых хлопот.