Ульрих Комм - Идти полным курсом Страница 61

На топе грот-мачты «Семи провинций» взвивается сигнал «Делай, как я!», ясно различимый даже в клубах порохового дыма. Несколько минут спустя фрегаты Тромпа на всех парусах бросаются догонять основные силы флота. Вскоре англичане зажаты между флотом де Рюйтера и арьергардной эскадрой, которая заняла выгодную для маневра наветренную сторону: англичанам придется послать чуть ли не все команды к батареям левого борта; тем временем де Рюйтер подойдет к ним с подветренной стороны и даст сигнал к абордажу.

Но все выходит иначе. Бесшабашный Тромп гонит эскадру прямо под жерла пушек линейных кораблей мощной средиземноморской эскадры адмирала Эйскью. Видя это, Михиэл де Рюйтер чертыхается и приказывает повременить с сигналом к абордажу: сейчас надо думать, как спасти корабли Тромпа. Над «Семью провинциями» взвивается новый сигнал, флагман голландцев идет в фордевинд, увлекая за собой основные силы голландского флота, прямо в центр боевого ордера англичан, в самое пекло; голландцы прорываются в направлении эскадры Эйскью, при этом их фрегаты ведут огонь с обоих бортов. Противники неосторожного Тромпа вынуждены обороняться, эскадра голландцев спасена.

Видя это, англичане с ещё большим ожесточением набрасываются на корабли де Рюйтера, адмирал Монк бросает против них все, что ещё может держаться на плаву. Снова грохот, треск ломающегося рангоута, языки пламени, пожирающие такелаж и паруса, визг картечи и клубы удушливого дыма. Но де Рюйтер не уступает. Искусно маневрируя, он выводит корабли из-под шквального огня английских пушек. Нет, не напрасны были месяцы изнурительных учений: команды выполняют свои обязанности четко, словно на маневрах — чинят такелаж, заделывают пробоины, стреляют, поднимают новые паруса взамен изорванных. Корнелис Тромп снова идет в атаку, на этот раз действуя более осмотрительно.

И англичане не выдерживают. Адмирал Монк дает сигнал к отступлению. Де Рюйтер преследует противника, пока не замечает в сгущающихся сумерках двадцать парусов: это те самые фрегаты Монка, которые он послал навстречу французам. Вновь наступает ночь. За истекший день англичане потеряли семь кораблей, де Рюйтер — ни одного. Правда, его флагман «Семь провинций» сильно поврежден и вынужден покинуть боевой ордер.

Наступило третье утро. Ветер переменился и дул теперь с востока. Флот де Рюйтера, готовый продолжать ожесточенное сражение, снова вышел в пролив. Но шли часы, а корабли противника не появлялись. Де Рюйтер нервно расхаживал по квартердеку наскоро подремонтированного флагмана, то и дело поглядывая в подзорную трубу на юго-запад. Почему Монк не идет? Он ведь получил подкрепление в целых двадцать фрегатов, да ещё со свежими командами!

— Может быть, они наконец начали нас бояться? — спросил Жан де Рюйтер своего дядю.

Адмирал сверкнул на него глазами и прошипел:

— Этот начнет бояться, как же! Будто я не знаю Монка. Нет уж, он вновь объявится. А я не двинусь отсюда, пока не увижу их парусов, даже если мне придется ждать до второго пришествия.

— Но ведь он мог и погибнуть, — высказал свое предположение Михель Шредер, — разве не могло случиться…

И умолк на полуслове, потому что сверху донесся вопль марсового:

— Англичане! Англичане идут!

Только после полудня флот адмирала Монка двинулся на боевой ордер голландцев. На этот раз английские линейные корабли уже не мчались вперед на всех парусах, а осторожно лавировали, внимательно следя за всеми маневрами противника и держась поближе к скалистому берегу. Тогда де Рюйтер погнал свой флот с попутным ветром навстречу англичанам, маневр которых был теперь ограничен берегом. Завязалась многочасовая артиллерийская дуэль, продолжавшаяся до вечера. И вновь ни одной из противоборствующих сторон не удалось добиться решающего успеха.

Неожиданно самый крупный и красивый из английских линейных кораблей «Наследный принц», имеющий более девяноста пушек и команду в шестьсот человек, налетает на подводную скалу и спускает перед голландцами флаг, так как Монк не может прийти ему на помощь. Адмирал Эйскью сдается в плен, и голландские минеры взрывают корабль. Почти в ту же минуту вспыхивают ещё два фрегата из английского арьергарда: Монк сам отдал приказ поджечь их, прежде чем дать сигнал к отступлению.

На четвертый день противники вновь сходятся в отчаянной схватке. На этот раз тяжелые потери несут обе стороны. Голландские фрегаты пылают, словно плавающие факелы, гигантские английские корабли тяжело кренятся на один борт и тонут.

Но по-прежнему никто из противников не может считать себя победителем, и де Рюйтер собирает все силы в один кулак, чтобы нанести решающий удар. Адмирал ван Неес принимает командование авангардом голландского флота, который обходит ордер англичан и смыкается с подветренной стороны с арьергардом под началом Корнелиса Тромпа; тем временем де Рюйтер с основными силами остается с наветренного борта англичан. Охват противника на этот раз удался блестяще: Михиэл де Рюйтер потирает руки и отдает приказ идти на абордаж. Теперь он доведет сражение до победного конца — теперь или никогда!

В гром пушек вплетаются хлопки мушкетных выстрелов. Все ближе подбираются к огромным английским кораблям голландские фрегаты. Корпуса кораблей стонут и трещат, наваливаясь друг на друга, в воздух взвиваются абордажные крючья, перекидываются через фальшборты мостики. На палубах английских линейных кораблей закипает жаркая рукопашная схватка. Пламя, пожирающее такелаж, кажется в наступивших сумерках нестерпимо ярким. Над морем повисает пелена тумана.

Тех из англичан, кого голландцы ещё не успели взять на абордаж, охватывает дикая паника, и они спасаются бегством! «Семь провинций» ещё цепко держат в когтях абордажных крючьев один из английских фрегатов. Голландцы уже захватили бак и верхнюю палубу, и только на юте ещё яростно сражаются капитан фрегата и кучка его людей. Михель Шредер, размахивая тяжелой саблей, прорывается к трапу, ведущему на полуют, и в отсветах пламени, пробивающихся сквозь туманные сумерки, успевает увидеть медную пластину с названием корабля. Но уже в следующую минуту он его забывает — так велико желание поскорее захватить полуют и покончить с этим кровопролитием. Вот он уже первым ступил на трап, подняв саблю — и тут заметил белобрысую голову и две руки, сжимающие поднятый над ней артиллерийский банник. Матрос стоит на коленях, расширившиеся глаза под окровавленной повязкой на лбу полны смертельного ужаса. Он просит пощады.

Михель Шредер уже занес ногу, чтобы пинком отшвырнуть его в сторону, как вдруг стоящий на коленях с мольбой восклицает: