Марина Белоцерковская - Леди удачи. Все пути… Страница 67

— Впрочем, возможно, я слишком строга к вам. Все меняется в этой жизни. И судя по вашему виду… — Арабелла бросила брезгливый взгляд на матросский костюм Питера, — вы должны чувствовать себя вполне сносно в обществе вашей… — она сделала над собой ощутимое усилие, — …невесты.

— Зато, боюсь, вы, миледи, чувствуете себя неуютно в светском обществе вашего мужа, несмотря на роскошные платья, — не удержавшись, съязвил Блад.

Укол попал в больное место. Арабелла побледнела.

— Сэр! — ее голос стал резким и неприятным. — Не находите ли вы, что злоупотребляете моим терпением? Я не настаиваю, чтобы вы долее задерживались в моей карете. Тем более что вас, наверное, с нетерпением ждут на вашем корабле.

— Мой корабль остался на Ямайке стараниями лорда Джулиана! — отрезал Питер. — Но, в отличие от вас, у меня и здесь найдутся друзья. И корабль.

— Не сомневаюсь. Питеру Бладу будут рады в любом притоне! — едва сдерживая истерику, отчеканила Арабелла.

На скулах Питера вспыхнули гневные пятна.

— Боюсь, прошедшие годы не пошли вам на пользу. С возрастом вы становитесь всё больше похожи на вашего дядю!

Арабелла задохнулась. Слезы ярости были готовы брызнуть из ее глаз. Она искала слова побольнее, но в этот момент Блад распахнул дверцу кареты и выпрыгнул на ходу, оставив леди Уэйд почти на грани обморока.

Створки двери с грохотом распахнулись. Лакей отскочил в сторону. В таком состоянии свою своенравную хозяйку он еще не видел. Глаза ее метали молнии, голос был отрывист и низок, ноздри трепетали. Леди Уэйд пронеслась по дому, сея вокруг смятение. Слуги затаились. Горничная тихо плакала в углу, получив пощечину перчатками.

Навстречу жене из кабинета вышел лорд Джулиан. Увидав Арабеллу в состоянии, близком к самовозгоранию, он оторопел.

— Арабелла, дорогая! Что с вами? Вы нездоровы? — Уэйд впервые за несколько лет нарушил обещание не переступать порога спальни миледи.

Упав на кровать, Арабелла разрыдалась.

— Тюфяк! Тряпка!!! — рычала она сквозь слезы. — Держать в руках этого бандита и позволить ему уйти! На это способен только сэр Уэйд! Почему я не умерла, когда согласилась выйти замуж за это ничтожество?!!

Джулиан все так же оторопело смотрел на бьющуюся в истерике жену.

— Арабелла! — виновато пробормотал он. — Я не понимаю… Какого бандита?.. Куда уйти?..

— Не понимаете?!! — вскинулась леди Уэйд. Лицо ее было искажено яростью, щеки пылали. — Конечно! Разве, сидя в уютном кабинете, можно понять, что убийца и пират Блад разгуливает на свободе!

— Как? На свободе?! — поперхнулся лорд Джулиан.

— Представьте! Я только что видела его. Он ворвался ко мне в карету, наговорил дерзостей. Едва не убил… Кстати, если я правильно поняла, он скрывается где-то в порту и намерен при первой возможности покинуть Англию. А лорд Уэйд почивает на лаврах!

Лицо Джулиана помрачнело.

— Подождите! Вы утверждаете, что Блад свободен и находится в порту? Черт! Куда же смотрит наше правосудие?! Ну, ничего, я лично этим займусь! — тонкие черты его лица исказила ненависть. — Кто-то из нас двоих должен, наконец, найти покой. Я немедленно отправляюсь к королеве!..

Лорд Уэйд не успел сделать и шага к двери, как та открылась, и камердинер доложил:

— Сэр Бишоп просит его принять!

— Бишоп? — лорд удивленно воззрился на притихшую Арабеллу. — Что нужно этому старому дураку?

Леди Уэйд словно подхлестнуло.

— Он мой дядя, прежде всего! И имеет право приезжать, когда захочет. Извольте говорить о нем с уважением!

Джулиан лишь махнул рукой и вышел из спальни. Арабелла поднялась с кровати и, поправив смятые кружева, последовала за мужем.

Войдя в гостиную, где ждал полковник, лорд Уэйд широко улыбнулся и пошел навстречу Бишопу, протягивая для приветствия руки:

— Боже мой, полковник, как мы рады видеть вас! Правда, дорогая? — с нежной улыбкой обратился он к Арабелле, на лице которой только внимательный наблюдатель отметил бы следы волнения.

Полковник к таковым не относился, поэтому он приветствовал хозяев со своим привычным апломбом.

— Засиделся у себя в поместье, вот и решил вас навестить, — бесцеремонный громкий голос вызвал легкую гримасу недовольства на лице лорда.

— Как поживаете, дядя? — со светской улыбкой спросила Арабелла.

— Ну, кое-что тебе должно быть известно от Шеффилда, а о подробностях мы позже поговорим. Надеюсь, с письмами все в порядке? — со значением проговорил Бишоп.

— Наверное… — в растерянности произнесла Арабелла и взглянула в недоуменное лицо Уэйда. — А о каком Шеффилде вы говорите, дядя?

— Ну, ты, племянница, видно, не слишком поумнела в этом сыром Лондоне! — расхохотался полковник. — Собственного приятеля забыла! Неделю назад виделась и забыла?!!

— Какого приятеля он имеет в виду? — с подозрением поинтересовался Джулиан.

Арабелла недоуменно пожала плечами.

— Дядя, вы что-то путаете. Я не знаю никакого Шеффилда!

Бишоп словно споткнулся. Смех его оборвался, а не блещущее интеллектом лицо обратилось в удивлении к племяннице:

— Но… Он сказал, что от тебя… Он должен был привезти тебе твои письма… — до полковника начала доходить сложившаяся ситуация.

Уэйд, долго молча смотревший на Бишопа, спросил тихо и спокойно:

— Он, конечно, показал вам документы?

— Документы?.. Нет… Какие?

И без того длинное лицо сэра Джулиана совсем вытянулось. Он обернулся к перепуганной Арабелле.

— О чем вы писали своему дяде, миледи?

— Обо всем понемногу… — пролепетала та.

— О пустяках! — загремел, оправдываясь, Бишоп. — О придворных сплетнях, о герцогине Мальборо. О том, как ты, племянничек, подсек эту «первую леди» с ее письмом к австрияку Савойскому…

— Что?!! — задохнулся Уэйд. — Арабелла, вы!.. Вы!.. — он с трудом справился с охватившим его желанием выругаться. — Вы подписали мне смертный приговор, миледи. Если эти письма попадут в руки герцогини, Тауэр покажется раем по сравнению с тем, что меня ожидает. Да и вас тоже.

Помертвевшая от ужаса Арабелла расширенными глазами смотрела на мужа, не в силах вымолвить ни слова.

Джулиан снова обернулся к растерянному Бишопу:

— Как, вы сказали, назвался этот человек?

— Ш-шеффилд! Томас Шеффилд. Кажется…

— Как он выглядел?

— М-м-м… — по лицу полковника было видно, как туго проворачиваются заржавленные шестеренки в его не привыкшей думать голове. — Высокий парень. Волосы светлые, глаза тоже. Лет не больше тридцати с виду. Не простолюдин, это точно.