Чарльз Элмс - Пираты. Рассказы о знаменитых разбойниках Страница 68

1 октября ночью наш флот снялся с якоря, поднялся вместе с приливом вверх по реке и очень тихо встал на якорь напротив города, окруженного густым лесом. Рано утром ладроны погрузились в лодки и высадились на сушу. Затем, обнажив мечи, они с криками ворвались в город. Жители побежали в сторону ближайших холмов, хотя число их явно превышало количество ладронов. Можно легко представить себе ужас, охвативший этих несчастных людей, которые были вынуждены покинуть свои дома и все, что им было дорого. Как тяжело было видеть женщин, которые прижимали к себе младенцев и со слезами на глазах молили этих озверевших грабителей о пощаде. Старики и больные, которые не могли убежать или оказать сопротивление, были взяты в плен или безжалостно убиты. Лодки, одна за другой, постоянно подходили к джонкам и отходили от них, шли к берегу и обратно, нагруженные добычей и запачканными кровью людьми. Двести пятьдесят женщин и несколько детей были захвачены в плен и привезены на борт разных кораблей. Они просто физически не могли убежать вместе с мужчинами из-за отвратительного обычая, который требовал стягивать их ноги тесной обувью; некоторые из них не могли даже передвигаться без посторонней помощи. Можно без преувеличения сказать, что они не ходят, а ковыляют. Двадцать таких несчастных женщин были доставлены на корабль, где находился я; их втащили на борт за волосы и вообще обходились с ними с ужасной жестокостью. Поднявшись на борт, капитан расспросил их о финансовом положении их друзей и, соответственно, назначил выкуп от шести до шестисот тысяч долларов за каждую. Он приказал поставить им лежанку на корме, где не было никакого укрытия от переменчивой погоды – испепеляющей дневной жары и холодных ночей с проливным дождем. Полностью разграбленный город был подожжен и к утру превратился в кучу пепла. Флот пробыл здесь еще три дня, ибо пираты вели переговоры о выкупе за пленников и грабили рыбные пруды и сады. В течение всего этого времени китайцы не решались спуститься с холмов, хотя на берегу одновременно частенько бывало не больше сотни ладронов, а на холмах, я уверен, людей было раз в десять больше.

Десятого числа мы соединились с Черной эскадрой и поднялись на много миль вверх по широкой и красивой реке, миновав несколько уничтоженных деревень – дело рук Черной эскадры. Семнадцатого числа флот бросил якоря напротив четырех земляных батарей, которые защищали городок, столь плотно окруженный лесом, что невозможно было судить о его размерах. Берег был окутан туманом, часто налетали шквалы с ливнями. Два дня ладроны вели себя тихо. На третий день форты открыли сильный огонь, продолжавшийся несколько часов. Ладроны не ответили ни единым выстрелом, а ночью подняли якоря и спустились на небольшое расстояние вниз по реке. Они объяснили, что не атаковали город и не стали открывать ответный огонь, потому что Джос (китайский идол. – Пер.) не обещал им удачи. Они очень суеверны и по любому поводу обращаются за советом к своему идолу. Если предзнаменования были хорошими, они решались на самые отчаянные поступки. Наш флот бросил якоря напротив руин того города, где были взяты в плен женщины. Здесь мы простояли пять или шесть дней, в течение которых около сотни пленниц были выкуплены. Оставшиеся были выставлены на продажу среди ладронов по сорок долларов за каждую. Женщина считалась законной женой покупателя, который будет предан смерти, если он от нее откажется. Несколько женщин прыгнули за борт и утопились, предпочтя смерть такому унижению.

Мей-йинг, жена Ке-чу-янга, была очень красива и осыпала бранью готового схватить ее за руку пирата. Пират привязал ее к нок-рее, но она продолжала оскорблять его. Тогда он стащил ее вниз и выбил ей два зуба, из-за чего ее рот наполнился кровью. Он снова подскочил к ней, чтобы связать. Йинг позволила ему приблизиться, а затем, вцепившись в его одежду своим окровавленным ртом, выбросилась вместе с ним в реку, в которой они оба и утонули. Спустя несколько месяцев оставшиеся пленники обоих полов были выкуплены за пятнадцать тысяч лингов или унций серебра.

Затем флот снялся с якоря, – продолжает Гласпул, – и отправился вниз по реке, чтобы получить выкуп с вышеупомянутого города. Когда мы проплывали мимо холма, горожане обстреляли нас, но безрезультатно. Ладроны очень разозлились и решили отомстить. Они отошли на расстояние вне досягаемости городских пушек и встали на якорь. С каждой джонки на берег сошло по сотне человек, которые принялись уничтожать рисовые поля и апельсиновые рощи. Эти рощи были вырублены на протяжении нескольких миль вниз по реке. Во время нашего пребывания у стен этого города пираты узнали о том, что в протоке, расположенной выше нас, стоят девять нагруженных рисом судов. Туда были немедленно посланы лодки. На следующее утро эти лодки вернулись обратно; каждая привезла по десять или двенадцать крестьян. Поскольку они не оказали сопротивления при захвате, командор сказал, что позволит им присоединиться к ладронам, если они принесут обычную клятву Джосу. Трое или четверо отказались, за что были подвергнуты следующему жестокому наказанию: им связали за спиной руки, продели в них веревку с топа мачты и подняли на несколько футов над палубой. Затем пять или шесть человек принялись стегать их свитыми из ротанга плетьми и били до тех пор, пока они не стали похожи на покойников. Потом их подтянули к топу мачты и оставили висеть там около часа, после чего спустили вниз и снова принялись стегать, пока они не умерли или не согласились принести клятву.

28 октября я получил письмо от капитана Кэя, доставленное рыбаком. В этом письме говорилось, что он готов заплатить за наше освобождение три тысячи долларов. Он посоветовал мне предложить три тысячи, а в случае отказа поднять сумму до четырех, но не больше, поскольку предлагать много сразу было бы неразумно. В то же время он заверил меня, что мы будем освобождены за любую цену. Я предложил капитану ладронов три тысячи, но он с презрением отверг это предложение, сказав, что он не тот, с кем можно играть, и если ему не пришлют десять тысяч долларов и два больших орудия с несколькими бочками пороха, то он вскоре всех нас казнит. Я написал капитану Кэю и передал ему требования капитана, попросив по возможности прислать нам смену одежды. Из этой просьбы можно себе представить, в каком бедственном положении мы находились, в течение семи недель не имея возможности переодеться и постоянно подвергаясь воздействию погоды, зачастую очень дождливой.

1 ноября флот поднялся вверх по узкой реке и ночью встал на якорь в двух милях от города Малый Вампоа. Перед ним находился небольшой форт, а в гавани стояли несколько судов мандарина. Вождь ладронов послал ко мне переводчика с требованием приказать моим людям почистить мушкеты, приготовить для них заряды и быть готовыми утром сойти на берег. Я ответит переводчику, что не отдам своим людям такого приказа. Вскоре на борт поднялся вождь и пригрозил предать нас всех лютой смерти, если мы откажемся выполнить его распоряжение. Что касается меня, то я оставался тверд в своем решении и посоветовал своим людям не соглашаться, поскольку понимал, что если мы докажем свою полезность ладронам, то станем для них слишком ценным товаром. Через несколько часов он вновь послал ко мне сказать, что если я и наш квартирмейстер поможем им управиться с большими пушками, а остальные матросы сойдут на берег и захватят город, то он примет предложенный за нас выкуп и заплатит нам по двадцать долларов за каждую принесенную ему китайскую голову. Эти предложения мы приняли с радостью, надеясь, что это облегчит наше освобождение.