ТОМ ШЕРВУД - Серые братья Страница 8

Обратившись к уже привычному ритуалу, мы выпили пива, стали резать окорок и колбасы. Я лихорадочно искал выход из дикой, немыслимой ситуации. Снова спросил Бэнсона:

– Если за тобой должен кто-то заехать - значит, ты воюешь не в одиночку?

Бэнсон кивнул. - А те, с кем ты в компании заодно, - они знают, что у тебя в Бристоле жена и маленький сын?

Бэнсон, как ни странно, вдруг улыбнулся, отчего круглый пулевой шрам на его щеке взялся морщинами.

– Мистер Том, - сказал он, - помните ночь на моле в Мадрасе? Когда мы встретились с шайкой Регента? Представьте, что в самый разгар схватки мистер Стоун, например, вдруг сказал бы: «ну вы тут выкручивайтесь, братцы, а у меня жена и сын в Бристоле».

Я отодвинул пиво, положил руки на стол. Посмотрел Бэнсону в глаза: - Но хоть какую-то помощь я могу тебе оказать?

– Для этого и приехал, - кивнул он головой в дурацком пёстром платке. - Нужно на время спрятать… - он на миг замялся, -…людей.

– Каких и сколько? - с готовностью спросил я.

Кузнец положил тяжёлую руку мне на плечо:

– Идём, Томас. Покажу, каких.

Он зажёг ещё одну лампу, и мы прошли в спальную комнату. Отворив дверь, он пропустил меня вперёд. Я сделал шаг - и тут же попятился. На полу, занимая всё пространство, на толстом ковре из свежей соломы лежали дети. Их было несколько десятков - разных возрастов, - и в одеждах самых немыслимых.

– Кто это? - шёпотом спросил я.

Кузнец ответил, только когда мы вернулись в кухню- столовую:

– Плимутские карманники и попрошайки… - Так называемая «семья», - добавил Бэнсон. - Тридцать два человечка. Принц Сова остался в их «логове» караулить компракчикосов. А я вспомнил про вас, мистер Том, и заверил своих, что смогу передать детей на необходимое время в надёжные руки. Их надо кормить, и я привёз деньги…

– Какие деньги! - махнул я рукой. - Буду кормить, сколько потребуется! - И, не удержавшись, спросил: - А кто такие принц Сова и компракчикосы?

– Компракчикосы - торговцы детьми. Принц Сова - как бы сказать… ночной охотник. Когда они встретятся, компракчикосов больше не будет, а принц Сова, быть может, заедет к вам за детьми. Можно найти, мистер Том, для них надёжное место?

– Есть! - сказал я торопливо, - есть такое место! Мой замок! Там сейчас тепло, есть еда - и предостаточно места. Да и охрана… Робертсона с Готлибом помнишь?

– Какой такой замок? - кузнец вскинул лохматые брови.

– Я только что купил имение «Шервуд». Там есть небольшой хорошо сохранившийся замок. Кое-что в нём уже приведено в жилой вид…

В это время за стеной послышался топот копыт нескольких лошадей. - Мы сейчас, - сказал кузнец, набрасывая на себя тулуп, - и вышел.

Вышел и Бэнсон, в куртке с медвежьими рукавами и в пиратском платке. Кивнул мне в дверях, давая понять, что они ненадолго.

Я допил пиво, поставил кружку на стол. Вдруг увидел в углу до боли знакомый предмет! Там, в тени, стоял треугольный арбалетный футляр. Встав, я подошёл и взял его в руки. «Где же ты побывал, старина?» И вдруг взгляд мой упал на тёмную «оспинку» на полированной дубовой поверхности. Это был след от удара ножом. След «сказал» мне, что удар был отменно сильным, а нож - остро заточенным.

За спиной послышался шорох. Я стремительно обернулся…

В дверях стояла девочка лет пяти, худенькая, с личиком «ясным», но чумазым и заспанным. Она стояла на одной ножке. Вместо второй в пол упирался удерживаемый ею подмышкой маленький костылёк. Конец его был закрыт толстым тряпичным коконом.

– Ты кто? - шёпотом спросила девочка.

– Человек, - так же шёпотом ответил я и поставил футляр назад в угол.

– Бить будешь? - спросила девочка.

– Нет, - ужаснувшись вопросу, ответил я и добавил: - Могу дать поесть.

– Меня зовут Ксанфия, - сказала малышка, ковыляя к столу.

Дойдя до него, она задрала голову вверх, так что её подбородочек стал вровень с краем столешницы.

– Ходишь так, что вовсе не слышно, - сказал я, глядя на костылёк и на кокон.

– Это мне Милый Слик сделал, - сказала моя маленькая собеседница, - чтобы тихо подкрадываться.

– Куда подкрадываться? - спросил я с некоторым недоумением.

– Ну, так, - неопределённо ответила девочка.

Она высмотрела на столе всё, что ей было нужно, влезла на лавку и вытянула пальчик по направлению к хлебу. Я торопливо подал. Машинально уставился на её торчащую за край лавки маленькую культю.

– Это мне давно сделали, - пояснила девочка, откусывая от хлеба кусочек.

– «Сделали»? - переспросил я.

– Да. Пилочкой отпилили.

– Отпилили?

– Ну да. Завязали туго так, и долго держали. Потом пилочкой отпилили.

– Ты что же, видела?

– Видела. Синяя ножка была, потом так красным, красным. Я потом сразу уснула. Сон был очень больной, и всё было долго.

– А кто отпилил?

– Не знаю. Они были взрослые.

– Но для чего?

– Так калекам ведь дают денег побольше. Ты что, не знаешь?

– А… когда это было?

– Давно, - сказала девочка и вытянула пальчик к окороку. Лицо её выразило ожидание и вопрос.

Я поспешно нарезал окорок тонкими ломтиками, сложил в блюдце, подвинул поближе.

– А потом, когда съем, бить не будешь? - снова спросила ночная гостья.

Горький ком подкатил к моему горлу. Я торопливо мотнул головой. Тогда маленькие цепкие ручонки схватили окорок и стали торопливо совать в рот и в кармашек.

За дверью послышался скрип снега под чьими-то тяжёлыми шагами. Девочка перестала жевать, замерла, втянула голову в плечики. В дверь вошёл Бэнсон. Моя собеседница торопливо сползла со скамьи, подхватила свой костылёк и припустила, подскакивая, к Носорогу. Лицо её озарила улыбка. Бэнсон, наклонившись, подхватил её, посадил на сгиб локтя и тихо спросил:

– Что ж ты не спишь, Ксанфия?

С торжеством на лице девочка достала из кармашка обрезок окорока и, показав его Бэнсону, снова спрятала. Он улыбнулся. Переведя взгляд на меня, негромко спросил:

– Мы сможем поехать в ваш замок прямо сейчас?

– Конечно, - сказал я, с трудом приходя в себя от только что услышанного.

– Лучше уехать ночью, пояснил Бэнсон. - Пять карет подогнали, с тёплыми пологами. Нужно быстро вынести детей. Они очень устали, так что мало кто из них проснётся…

Через полчаса свежие кони влекли пять тяжёлых экипажей сквозь Бристоль и дальше - не заезжая в мой дом - в «Шервуд», где остались Носатый и Тай. Я сидел на передних козлах - указывал дорогу молчаливому, в длинном тулупе, вознице. Рядом, накрыв ноги пологом, сидел Бэнсон.

– Ты говорил, - перекрикивая стук копыт, - спросил я у Бэнсона, что потерял учителя? Кто это был и что случилось?