Сочинения в двух томах. Том 2 - Макс Пембертон Страница 96

Кавалькада, ехавшая теперь по нему, представляла живописный вид. Во главе шли шесть человек с ружьями на плечах, одетые в бархатную, вышитую серебром одежду. За ними — шестнадцать мулов, без обычных колокольчиков, но украшенных лентами и розетками, как обыкновенно украшают мулов в Испании. Погонщики мулов сидели в большинстве случаев на бочонках и пакетах с золотом, остальные шли, щелкая кнутами в трудных местах и произнося «macho, macho» — местное понукание для лошади или осла. Позади мулов ехали верхом испанка, Мессенджер и Фишер в сопровождении шестерых слуг, вооруженных ружьями.

С милю или больше любопытная процессия шла вдоль пропасти, затем вступила в лес, находившийся между двумя ближайшими горами. Здесь испанка, соскочив на землю, осмотрелась. Прямо под нею виднелся двор ее дома, где теперь было много фонарей и солдат, привязывавших лошадей; повсюду блестели начищенные каски. На море тоже маячили фонари, ярко горевшие на главной мачте двух броненосцев. Но это зрелище возбуждало в испанке скорее веселье, чем беспокойство.

— Пусть они делают, что хотят, и вредят себе, — сказала она насмешливо. — Я возвращусь раньше, чем пройдет год, и сведу с ними счеты.

— Если они раньше не сведут с вами счеты! — прибавил Мессенджер.

— Полноте! — воскликнула она. — Для этого понадобится целый месяц! У меня есть друзья в Мадриде, которые позаботятся обо мне. А служащие меняются, мой друг! Поедемте, пока темно, завтра мы должны быть в нескольких милях отсюда! — она тронулась вперед.

Мессенджер последовал за нею.

Вдруг с холмов над ними раздался дикий крик и замер в глубоком, жалобном рыдании.

Крик был так печален, отголосок так долго звучал в холмах, что все всадники вдруг остановились и в суеверном страхе стали ударять себя в грудь, бормоча молитвы. Даже сама старуха растерялась первое время и, не находя слов, вопросительно смотрела на Мессенджера.

— Что это такое? — спросила она. — Был ли это крик животного? Мне как будто полили на спину холодной воды!

— Мне кажется, это крик какого-то горного жителя, сошедшего с ума при виде огня! — заметил Принц, умолчав почему-то, что он уже слышал этот крик раньше, только не мог припомнить, где и когда.

— Странно! — проговорила старуха. — Я прожила здесь полжизни и никогда не слыхала ничего подобного. Это не был человеческий крик, иначе все отнеслись бы к нему легко. Посмотрите на них!

Зрелище было в самом деле странное. Разбойники молились с лихорадочною набожностью фанатиков.

— Пора бы им поторопиться! — проговорил Мессенджер, с презрением наблюдая за ними.

Испанка ничего не ответила. Видимо, страх ее слуг распространился и на нее. Старуха потеряла свой самоуверенный вид. Наконец, собравшись с духом, она приказала двигаться вперед. Скоро дорогу перегородила огромная пропасть, через которую был переброшен небольшой железный подъемный мост на цепях. Когда через него проехал весь караван, последний слуга с помощью ворота поднял мост. Опасность преследования была таким образом устранена. С этого времени настроение испанцев улучшилось, они стали даже напевать свои баллады, закурив сигареты.

Лучшей дороги нельзя было и желать. До путников доходил вместе с освежающим ветерком сильный запах чудных цветов и сена: окружавшие холмы сияли, как куполы и башенки при освещении луны. Таким образом, они положили первую преграду между собою и своими врагами, путь к свободе казался открытым.

— Ну, — проговорил Мессенджер, погоняя свою лошадь, — если вся дорога такая, то мы доедем благополучно!

— Подождите, мой друг! — отвечала испанка. — Настоящая опасность начнется, когда мы покинем горы! Как только мы выедем на открытое место, должны разделиться и направимся в мой замок по два и по три человека.

— Далеко ли будут преследовать нас войска?

— Они вернутся к себе при первой возможности. Испанский карабинер не преследует никого. Он только охраняет закон и порядок! Конечно, теперь дело серьезнее: ведь мы убили нескольких солдат. Но в Испании скоро забываются и не такие дела, особенно если есть друзья, а у меня их много!

— А если все кончится благополучно, каковы будут ваши дальнейшие планы?

— Мы достанем судно и отправимся в Адриатическое море, а затем на восток, если вы меня послушаете. Вы, англичане, стремитесь обыкновенно укрыться в Америке, это — ошибка с вашей стороны. У меня есть гавань близ Скутари, где никто из правительства не сможет найти меня. Мы останемся там, пока не забудется все происшедшее, затем вернемся сюда.

Мессенджер пожал плечами: подобная перспектива не нравилась ему, но он ничего не ответил.

В это время они начали обходить низенький холм, на котором все еще горел костер. Густой красный цвет бросал мрачный оттенок на сосновый лес. Когда наконец они повернули и вошли в лесистый овраг, от костра распространялся сильный свет, освещавший заросшую лесную тропинку. При свете такого грубого фонаря они выехали из долины на узкий выступ шириною не более трех футов, огибавший внутреннюю сторону холма; налево от выступа был лес, направо — глубокая пропасть. Внизу открывалась длинная плодородная долина, покрытая хижинами и пастбищами. Даже при лунном свете местность имела красивый вид. Ветерок на холмах опьянял, как крепкое вино. Испанцы, уверенные в твердом шаге мулов, даже не сошли с седел, испанка ехала бодро, как двадцатилетняя девушка, разговаривая с Мессенджером, ехавшим за нею. Казалось, ничто не угрожало им, как вдруг раздался первый сигнал, предупреждая об опасности.

Это было повторение дикого, пронзительного крика, который они услыхали в первый раз в лесу. С пронзительным стоном и продолжительным рыданием раздался в лесу крик над горною тропинкой, повторись три раза. Затем откуда-то из пропасти раздался сильный голос человека, перекликавшегося с товарищем.

— Эй, вы! — кричал невидимый голос. — Эй, Билли, где вы? Выходите, Билли!

Если бы Мессенджер увидел перед собою кого-нибудь из умерших, то не испугался бы больше, чем теперь, узнав во втором голосе — голос Майка Бреннана, пьяного помощника капитана с судна «Адмирал», которого он видел в последний раз погибающим в водах Северного моря. Этот крик казался Мессенджеру голосом мертвеца, взывающего о правосудии, а для испанки и ее слуг был предзнаменованием чего-то ужасного.

— Святая Богородица, что это