Сочинения в двух томах. Том 2 - Макс Пембертон Страница 99

— Я удивляюсь, почему они не набросились на нас, когда мы подошли к берегу! — заметил Фишер.

— Они бы это сделали, если бы мы пришли днем. Ночь спасла нас. А тут еще этот зловещий крик! Если бы не было его, мы бы благополучно прошли. В этом крике было проклятье. Я сказал это в первый же раз, как услышал.

— Это кричал сумасшедший Билли, — сказал Фишер задумчиво, — он спасся с корабля, а мы этого не знали!

— Это верно! С самого начала над нами тяготело проклятье!

— Должно быть! — ответил Фишер.

— Теперь мои глаза выжжены, и вы скажете, что я сам навлек на себя это несчастье! — сказал Мессенджер резко. — Вы готовы упрекнуть при случае. Если снова мне придется быть в порядочной стране, то я надену на вас белый галстук и пошлю вас каркать. Вы наживете себе состояние, предсказывая старухам. Вы как раз подходите к этой роли. Мне нужны люди, а болтуны надоели.

Фишер не перебивал его. Мессенджер же, успокоившись, спросил:

— Где мы теперь? Что это за местность?

— Мне кажется, что это лес между холмами, — сказал Фишер. — Налево от нас лес, а впереди луга.

— Здесь должна быть дорога, — сказал Мессенджер нетерпеливо, — иначе испанка не пришла бы сюда. Что это за мелодичный шум я слышу? Не водопад ли это?

— Вчера вечером я шел по этому направлению. Там река!

— Тогда пойдем вдоль нее. Дорога должна идти около холмов. У меня теперь есть силы, и нам нечего обращать внимание на темноту.

— Я думаю, вы правы. Но вы, Принц, очень резки со мною!

— Резок? — повторил Мессенджер. — Резок с вами? Нет! Дайте мне ваши руки, дайте мне, чтобы я мог держать их крепко. У меня нет глаз, и темнота меня тяготит. Теперь вы будете моими глазами, вы — единственный человек, которого мне приятно видеть, я вас люблю!

— Мы проведем это трудное время вместе, — проговорил Фишер, — если вы хотите иметь меня своим другом, Принц!

Тот засмеялся при этом заявлении.

— Хель, — сказал он, — кажется, у меня нет другого выбора, я должен довольствоваться вами. Дайте мне облокотиться на вашу руку! Мне кажется, я схожу с холма и земля опускается под моими ногами. Мне будет лучше, если я пройду немного. Какова дорога впереди?

— Там небольшая долина, покрытая травой и массою цветов. Место это очень дикое и мрачное от тенистых деревьев.

— Вы уверены, что никого не видно?

— Ни души!

— У меня тонкий слух, и я думаю, вы правы. Но нам будет нелегко идти, когда мы выйдем на открытое место. Вы не забудьте, что они будут наблюдать за дорогою как за ловушкою, и я не вижу, что может им помешать поймать нас.

— Мы здесь умрем в любом случае, — отвечал Фишер, — но отчего не рискнуть?

Они перешли в глубь чащи. Высокая болотная трава, из которой выглядывали орхидеи и плющ, вела их по уединенной аллее, где летали птицы с разноцветными перьями, испуганные их появлением. Мириады мух жужжали над ними. Затем они направились по берегу реки, постепенно суживавшейся в ручей шириною не более пятнадцати ярдов.

Несколько раз Мессенджер прислушивался, но все было тихо.

— Ясно, — проговорил он, — что испанка выбрала эту реку как путь для выхода из холмов. Мы должны тоже им воспользоваться. Как? Я не могу вам сказать этого теперь, но дорога нам укажет!

Между тем голод все сильнее давал себя чувствовать. Но путники не отдыхали. Наконец река кончилась, образовав озеро. Тут, к несказанному удивлению Фишера, ему попался на глаза плот. На плоту находился шест и большой ларь.

— Принц! — воскликнул юноша в восхищении. — У вас теперь глаза за десятерых! Вот то, что вы искали, — плот у берега и при нем шест!

— Я его ждал полчаса тому назад! — отвечал слепой. — Взойдем на него, а остальное предоставим случаю. Быстро ли течение?

— Как мельница!

— Тем лучше! Куда испанка ездила, мы тоже можем отправиться! Поместите меня так, чтобы я мог держаться крепко, и держите плот посредине течения.

Фишер привел его на плот, прислонив спиною к ящику, затем оттолкнул плот, и его быстро понесло течением.

Мессенджер ощущал быстрое движение воздуха, слышал, как плот скрипел, ударяясь о скалы. Он догадывался, что его товарищ был в постоянной напряженной деятельности. Но Фишеру картина представлялась совсем иначе. Хотя тяжелый деревянный плот был очень крепок, но юноша каждую минуту ожидал, что он разобьется в щепки, так как течение несло его вперед с большою скоростью и озеро скоро опять превратилось в бурный поток.

По мере того как плот продвигался, оба берега становились выше, так что, наконец, казалось, плот втягивало в самые недра земли. Глубокий, темный и зеленый поток протекал по скалистому руслу, опускаясь все ниже, пока не достиг подножья холма. С плота можно было видеть только каменистые пропасти и вершины, недоступные для человека. И все-таки плот шел прямо, как по линейке, и от крушения его удерживал только искусно управляемый шест. Вдруг сделалось темно, раздался страшный рев громадного каскада, наступила совершенная тьма. Беглецы не могли даже вскрикнуть от страха, когда плот начало с треском подбрасывать.

Дело в том, что они вошли в природный туннель под большим холмом и теперь находились в недрах земли. Фишер еще раньше заметил отверстие этого туннеля, но выжидал, пока они подойдут ближе, чтобы сказать Мессенджеру, что тот должен лечь плашмя, а сам, не выпуская из рук шеста, лег, держась изо всей силы за перекрестные доски. С этой минуты он уже не мог видеть ни самого туннеля, ни того, как он устроен. Юноша сознавал только ужас