Карл Май - Завещание Инки Страница 38

— Я поражен. Нет, вы и в самом деле считаете, то больше вам ничего не нужно, никакой помощи?

— Ничего и никого.

— А, я понял. Вы, конечно, шутите, сеньор! Но все же ответьте мне, хотя бы в порядке шутки: как вы представляете себе собственное существование в суровых условиях Гран-Чако? Есть у вас с собой, например, мука?

— Мука? Нет.

— А вяленое мясо, сало, жир?

— Тоже нет.

— Ну тогда хотя бы кофе, чай, какао, табак?

— Нет.

— Господи! — Лейтенант начинал терять терпение. — А порох, серные спички, одежду, обувь? Ножницы вы прихватили с собой?

— Вся моя одежда на мне, — невозмутимо ответил приват-доцент, — и у меня еще есть мешочек пороха.

— Но этого очень мало! Что вы собираетесь есть? А пить? Котелок для варки у вас имеется?

Перечисляя один за другим необходимые во всяком путешествии предметы, лейтенант словно задался специальной целью найти хотя бы что-нибудь в опровержение своего первоначального мнения о докторе Моргенштерне, как о крайне неприспособленном к жизни человеке. Но напрасно он это делал.

— Котелка у меня нет потому, что я и не собирался ничего варить, — все с тем же непробиваемым хладнокровием ответил ему приват-доцент, — Мы будем пить воду из ручьев и есть мясо дичи.

— Должен вам сообщить, что Гран-Чако вовсе не изобилует ручьями. По ту сторону Рио-Саладо простираются почти безводные труднопроходимые лесные дебри. Если вы не возьмете с собой запаса чистой питьевой воды, вам придется неделями обходиться без нее. А если не будет дождей? Что же касается дичи… Вы хорошо стреляете?

— Мой слуга Фриц — отличный стрелок. А кроме того, мы можем взять на вооружение опыт североамериканских трапперов: они питаются в основном мясом зверей, которых ловят в свои капканы.

— Но здесь не Северная Америка, сеньор, — скептически усмехнувшись, сказал лейтенант. — Кстати, и местные индейцы очень отличаются от североамериканских, встречи с ними далеко не всегда хорошо кончаются для белого человека.

— Они не сделают мне ничего плохого, если я не причиню им зла, а в мои намерения это не входит.

— Да? Как же вы, право, наивны. Послушайте: мы регулярно платим им дань в виде лошадей, быков, овец только за то, чтобы они не трогали стада в пампе. Официально мы называем эту дань подарками, что, конечно, является лицемерием с нашей стороны, но таковы правила игры, ничего не поделаешь, к сожалению. Мало того: несмотря на то, что мы эти правила неукоснительно соблюдаем, индейцы, со своей стороны, вовсе не считают нужным их придерживаться. Они частенько переходят границу и уводят из пампы сотни голов скота, иначе говоря, просто воруют. Но если бы они угоняли только скот, это было бы еще полбеды. Им ничего не стоит выкрасть и человека, чтобы потом потребовать за него выкуп. А знаете, как они объявляют свои ультиматумы? Очень просто: являются, как к себе домой, к представителям власти и говорят, сколько хотят получить, не соглашаясь ни на какие переговоры или поиск компромиссов.

— Но как же можно идти у таких нахалов на поводу? — возмутился ученый. — Их нужно наказывать!

— Об этом и речи быть не может. Если не выполнить их условия, человек, взятый ими в заложники, неминуемо погибнет, у нас нет средств для его освобождения. Поймите: вы очень просто можете оказаться в роли такого заложника.

— О нет, со мной этого произойти не может. Вы ведь меня совсем не знаете, а между тем я чрезвычайно хитер.

— Охотно верю, что в какой-то определенной области знаний вы, сеньор, может быть, и очень хитры, но только не в науке путешествий по Гран-Чако. Да что там долго говорить: та одежда, что сейчас надета на вас, никакая не одежда для Гран-Чако, в зарослях все это очень быстро превратится в лохмотья.

— Хорошо, я приму ваши советы к сведению.

— И потом, ну скажите: что это за сапоги на вас?

— А что? Отличные сапоги. В таких все гаучо ходят.

— Да в том-то и дело, что никуда они в них не ходят, а только скачут верхом на лошади, да в своих ранчо пройдутся разок-другой по полу, вот и все. Ну как вы собираетесь босыми ступнями ходить по камням Гран-Чако?

— Я планирую там передвигаться исключительно верхом на лошади.

— Но ваша лошадь может погибнуть!

— На этот случай у меня есть резервная. О, я все продумал! Послушайте, я же не сказал вам еще самого главного: в Гран-Чако мы отправимся не одни, а с друзьями.

— И кто же эти ваши друзья?

— Отец-Ягуар и его люди.

— О! Так вы знакомы с Отцом-Ягуаром?

— Да. Мы встречались с ним недавно в Буэнос-Айресе, Получилось так, что в эти места он прибыл раньше нас, но скоро мы его догоним.

— Что ж, с Отцом-Ягуаром вы будете действительно под надежной защитой. Он проезжал мимо форта недавно и проследовал в лагуну Поронгос, где, как мне помнится, намеревался пробыть два дня.

— Мы хотим быть там завтра к вечеру.

— Это вполне вероятно. Скажите, а Отцу-Ягуару известно о том, что вы собираетесь искать останки доисторических животных?

— Да, и он даже говорил мне, что в Гран-Чако их можно встретить чуть ли не на каждом шагу.

— А дал ли он вам свое твердое согласие на ваше участие в экспедиции? — со вновь проснувшимся недоверием к чудаку-ученому спросил лейтенант.

— Этого я, к сожалению, не могу утверждать, — вздохнув, ответил доктор. — Я обращался к сеньору Хаммеру с такой просьбой, но он, откровенно говоря, отказал мне.

— Да… Об этом я и сам мог бы догадаться. Разумеется, у Отца-Ягуара есть дела поважнее раскапывания костей. Значит, вы преследуете его, так сказать, тайно?

— Да, пожалуй, тайно, что по-латыни значит «кланкулум» или «кландестинус», а также «фуртинус» или «латито».

— Нет, вы, положительно, редкостный чудак, сеньор! К каким-то давно умершим древним римлянам вы относитесь с гораздо большей почтительностью, чем к необыкновенному, знаменитому живому человеку! Да оглянитесь вокруг! В пампе полно мест, где можно без всяких хлопот раскапывать кости. И при этом не подвергать свою жизнь ни малейшей опасности, в то время как в Гран-Чако с любого дерева на вас может спрыгнуть ягуар или индеец, который не уступит этому зверю в свирепости…

— О! Встреча с ягуаром меня совершенно не страшит, я буду только рад ей.

— Рады? Ну я и не знаю, что ответить на это! — сказал лейтенант и развел руками.

— Понимаете, — стал объяснять ему доктор, — мне, как зоопсихологу, чрезвычайно интересно провести один эксперимент с этим животным. Я открыл средство, с помощью которого можно укротить без труда любого, самого свирепого зверя.

— Но такого средства не существует и существовать не может, — тихо, как говорят с упрямым капризничающим ребенком, произнес лейтенант.