Меррил Биил - Не буду больше сражаться Страница 43

Требования отдать индейцев-убийц под суд слышалось в Айдахо очень громко. В противном случае, говорили наиболее воинственно настроенные белые, в них будут просто стрелять. Дело осложнялось тем, что молодые головорезы Проткнутых Носов, совершившие ряд нападений и убийств перед самым началом военных действий, все погибли во время кампании. Принимая это во внимание, надо признать, что требование «честного» суда над виновниками было обычной жаждой мести. И это распространённое по всему штату мнение явно тормозило окончательное возвращение Проткнутых Носов на родину.

В мае 1884 года четырнадцать петиций были представлены в Конгресс, настойчиво требуя конкретных шагов по репатриации Проткнутых Носов. Через некоторое время был принят план по размещению индейцев, согласно которому людям Белой Птицы и Зеркала предстояло поселиться в Лапуаи, а Жозеф и его последователи должны были устроиться в резервации Колвиля в северном вашингтоне.

16 сентября агент Скотт получил эту информацию и передал Не-Персам. Они были довольны сообщением о возвращении на родину, но Жозеф высказал явное неудовлетворение решением поселить его племя в Колвиле. Он считал, что индейцы уже понесли достаточно тяжёлое наказание и добровольно не пойдут на дальнейшие унижения. Он был уверен в том, что такая изоляция Проткнутых Носов заставит американцев думать, что они настроены враждебно и не желают мира. Он не желал, чтобы его народ носил клеймо «дикого» племени.

«Если бы я мог извлечь моё сердце из груди и положить его на ладонь, я бы обязательно так сделал, чтобы Великий Белый Отец и все белые люди увидели, что в моём сердце нет ничего дурного, но есть любовь и доброта.»- сказал Жозеф.

Но Жозеф понимал, что его нынешние возражения не шли ни в какое сравнение с тем, что пришлось пережить Проткнутым Носам на Индейской Территории, поэтому он и его сторонники примирились с планом.

Официальные лица в Бюро по делам индейцев условились о том, что переезд начнётся через семь месяцев. К апрелю 1885 года были предприняты все необходимые для этого шаги, и 268 индейцев из племени Проткнутых Носов двинулись на Северо-Запад. Продажа их рогатого скота дала Не-Персам 286050 долларов, что было мизерной суммой для такого количества людей и жалкой пародией на богатство, которым владело племя до 1877 года.

Прибыв в Покателло, штат Айдахо, Проткнутых Носов встретил и приветствовал капитан Фрэнк Болдвин, занимавший пост главного юриста в военном департаменте Коламбия. Он разделил индейцев на две группы, согласно подписанному соглашению. В результате этого 118 человек отправились в Лапуаи, а 150 поплыли дальше в Колвил.

Вождь Жозеф согласился на это ещё в Оклахоме. Он полагал, что это было временной мерой, направленной лишь на то, чтобы граждане Айдахо успокоились. Но нелепость происходящего заключалась в том, что высланные из Айдахо в Вашингтон индейцы были менее других повинны в войне Проткнутых Носов. Однако вождь Жозеф успел стать символом воевавшего племени.

Представители резервации Лапуаи хотели заполучить к себе индейцев, которые считались наиболее прогрессивными и уже повернувшихся лицом к цивилизованной жизни. Никто из властей не желал, чтобы в племени продолжались традиционные церемонии и возродился хорошо известный и пугающий всех Культ Провидца.

Когда лодка из Уалла Уалла принимала на борт индейцев, никто не проявил открытой враждебности, хотя кто-то вспоминал позже: «Там была кучка мужчин, которые задумали отбить Жозефа от офицеров и повесить его.» Но ничего не произошло.

Жозеф понимал, что ему предстояло проявить ещё немало дипломатической настойчивости, чтобы повернуть дело в нужное русло. И он был уверен, что в недалёком будущем Проткнутых Носов ожидала полная победа.

Добравшись до Колвиля в июне 1885 года Проткнутые Носы увидели несимпатичного им агента – майора Гвидира. Запасы, находившиеся на его складе, не были достаточно, чтобы удовлетворить потребности индейцев, в связи с чем военным представителям в форте Спокан пришлось оказать приехавшим продовольственную помощь.

Увидев обстановку, Жозеф решил исправить сложившуюся ситуацию. Он заметил, что место в районе Неспелема была более обещающей, нежели Колвиль, и он испросил разрешения на размещение племени там. Разрешение было получено, и в декабре 1885 года Проткнутые Носы перебрались на новое место. Однако вскоре стало известно, что эта земля была предназначена для других целей. Индейцы вновь перекочевали в июле 1886 года, но не покинули района Неспелема. Из-за этих частых переездов они не сумели заняться земледелием и не получили зерна, на которое могли расчитывать при иных обстоятельствах.

Первая посевная были проведена только в 1887 году, и за три года тридцать индейских семей превратились в настоящих землепашцев. Другие успешно занимались коневодством и разведением крупного рогатого скота. И всё же прогресс был невелик. До 1890 года Неспелемские Проткнутые Носы были ещё далеки от полного самообеспечения. В те годы правительство оплачивало семьдесят пять процентов их потребностей. К 1900 году власти решили урезать дотацию, чтобы хоть как-то активизировать деятельность индейцев.

Климат Неспелема действовал на Проткнутых Носов оздоровляюще. Их земля была окружена горными кручами, лесами, озёрами и ручьями. Деревня стояла на берегу стремительной реки под названием Неспелем.

Жёлтый Волк вспоминал: «В Колвиле мы обнаружили много диких животных. Рыба, ягоды, всяческие корни. Всё казалось нам просто чудесным, и многие решили, что хорошо было бы остаться тут навсегда, особенно когда узнали, что Уаллову нам не возвратят. Вождь Мозес предложил Жозефу остаться. Местные индейцы хорошо отнеслись к нам, дали нам лошадей и всякое другое. Повсюду бродили олени, в реке плескался лосось. Здесь было лучше, чем в Айдахо, где все белые люди и индейцы-христиане настроились против нас.»

В Неспелеме Проткнутым Носам не стали запрещать проводить церемонии и праздники, чего им никогда не разрешили бы в Лапуаи. В Неспелеме было хорошо, но Проткнутые Носы всё-таки надеялись на возвращение в родную долину Уаллова.

Потеряв свою жену, Жозеф взял двух других, мужья которых погибли в время войны. Когда священник узнал об этом, он потребовал, чтобы Жозеф прогнал одну из новых жён.

«Я прошёл сквозь войну, сражаясь за мою землю и за этих женщин. Вы лишили меня родной земли, но не сможете лишить меня моих жён.» – ответил он.

У него было девять детей, однако умерли все, кроме одной дочери, но и она скончалась в молодости.

Жозеф предпочитал жить в палатке, а не в деревянном доме. Главной его страстью было разведение лошадей. Он обожал участвовать в скачках и всегда делал огромные ставки на фаворитов.